Сергей Дроздов - Правдивые байки воинов ПВО Страница 53

Про соотношение компетентности и профессионализма есть хорошая история. На сборах замполитов нашего корпуса шел обмен опытом работы. На трибуну вызвали старого, как дерьмо мамонта (так нам тогда казалось), майора, который лет 20 был замполитом дивизиона. Тема его выступления была связана с мобилизационной работой.

Не вдаваясь в особые детали, отметим, что в случае войны каждое боевое подразделение будет переведено на штат военного времени. Это значит, что в него придут из запаса приписанные мобилизованные граждане. В мирное время нам полагалось периодически работать в военкоматах, отбирать приписной состав, смотреть, чтобы в ПВО не приписали подводников, или топографов, как частенько и бывало. Об этом майору Грогулю (а именно такая фамилия у него была) и надо было рассказать.

Грогуль взошел на трибуну и начал нести какую-то пургу про «мобилизацию воинов на высокие результаты в боевой учебе».

Минуты через три из президиума его попросили перейти «непосредственно к мобработе».

«Есть!» — сказал майор Грогуль и с удвоенной скоростью стал талдычить про «мобилизацию коммунистов и комсомольцев на укрепление воинской дисциплины, порядка и организованности».

Зал оживился. Явно назревала веселая ситуация.

«Товарищ майор!» – уже грозно оборвали его из президиума. «Вы понимаете, что такое мобилизационная работа?!»

– «Так точно!», – бодро ответил Грогуль.

– «Ну, так и рассказывайте про неё!!!»

А бедный Грогуль, так и не понимая, что от него хотят, с каким-то отчаянием снова заговорил про «мобилизацию всего личного состава на достижение высоких результатов в боевой готовности».

Это уже шло под смех всего зала.

В итоге Грогуля согнали с трибуны и принародно «ввалили» его начальнику за такую «подготовку» выступающего.

Однажды мне тоже пришлось срочно проявлять «солдатскую смекалку». Управление нашего корпуса ехало на полигон не эшелоном, а обычным поездом. Запасы спиртного иссякли к Челябинску. Мы с Колей Заболоцким вызвались сбегать в город за выпивкой, благо поезд стоял в Челябинске минут 40. Вечерело, шел довольно сильный дождь, поэтому мы накинули на спортивные костюмы плащ-палатки и рванули в город. Станция там узловая, и на путях стояло штук 10 поездов. Мы поднялись над ними на переход, высчитали, каким по счёту наш поезд стоит от здания вокзала, и помчались в незнакомый город. Найти удалось только пиво в бутылках, зато мы купили его много, 4 полные авоськи и, довольные собой, тащили их к своему поезду.

Забрались на переход и шли, высчитывая, где стоит наш состав.

Вдруг Коля заорал: «Наш тронулся!!!», – и помчался вниз, бегом к поезду, который потихоньку начал набирать ход. Я – за ним, прыгая с авоськами через 3 ступени. Садились уже на ходу, в чужой вагон, оттуда видели наш спуск и приветливо махали нам проводницы. Запрыгнув в тамбур за Колей, я догадался спросить проводницу, помогавшую нам: «Куда идет поезд?»

– «В Омск!» – ответила она.

Значит, мы в панике перепутали составы, глядя на них сверху.

Это была почти катастрофа, нам-то надо в Алма-Ату, а с собой не было ни денег, ни документов, только 4 сетки с пивом.

«Прыгаем!» — решаем мгновенно. Проводницы пытались не пустить, да куда им!

Первым соскочил Коля и понесся за вагоном изо всех сил. Я передавал ему все сетки с пивом, которые он на бегу ставил на землю. Сам я прыгал уже на приличном ходу, удивительно, как ничего не сломал при приземлении.

Поезд ушел, мы подобрали сетки и выкатившиеся из них бутылки. Разбилось их совсем немного. Напротив нас стоял поезд, в окна которого на наши с Колей кульбиты глазели сослуживцы. Мы поняли, что если что-то срочно не придумаем, над нами будут смеяться всю дорогу.

Меня осенило: «Скажем, что пива нигде не было, и пришлось брать в вагоне-ресторане этого поезда. Поэтому и прыгали на ходу, что еле успели купить».

Версия была встречена с уважением и пониманием. Насмешек не было.

«Там, где начинается авиация – заканчивается порядок!». Эта старая авиационная поговорка была тысячу раз подтверждена жизнью.

Есть малоизвестный приказ, подписанный еще К. Ворошиловым. Вот некоторые выдержки из этого приказа:

ПРИКАЗ О МЕРАХ ПО ПРЕДОТВРАЩЕНИЮ АВАРИЙНОСТИ В ЧАСТЯХ ВОЕННО-ВОЗДУШНЫХ СИЛ РККА

№070 от 4 июня 1939 г.

«16—17 мая с. г. Главный военный совет Рабоче-Крестьянской Красной Армии с участием военных советов и командующих воздушными силами ЛВО, БОВО, КОВО, ХВО, военных советов АОН, специально вызванных командиров и комиссаров авиабригад, авиаполков и эскадрилий заслушал и обсудил доклад начальника Военно-Воздушных Сил РККА о мерах борьбы с катастрофами и летными происшествиями и об улучшении организации летной подготовки в Военно-Воздушных Силах.

В результате обсуждения этого вопроса Главный военный совет устанавливает:

Число летных происшествий в 1939 году, особенно в апреле и мае месяцах, достигло чрезвычайных размеров. За период с 1 января до 15 мая произошло 34 катастрофы, в них погибло 70 человек личного состава. За этот же период произошло 126 аварий, в которых разбит 91 самолет. Только за конец 1938 и первые месяцы 1939 гг. мы потеряли 5 выдающихся летчиков – Героев Советского Союза, 5 лучших людей нашей страны – тт. Бряндинского, Чкалова, Губенко, Серова и Полину Осипенко.

Эти тяжелые потери, как и подавляющее большинство других катастроф и аварий, являются прямым результатом:

…самое главное, недопустимого ослабления воинской дисциплины в частях Военно-Воздушных Сил и расхлябанности, к сожалению, даже среди лучших летчиков, не исключая и некоторых Героев Советского Союза.

Подтверждением всего сказанного служит буквально всякая катастрофа и происшествие, так как при самом беглом ознакомлении сними, как правило, причиной является или недисциплинированность и разболтанность, или невнимательное и недопустимо халатное отношение к своим обязанностям летно-подъемного и технического состава.

Вот наиболее тяжелые катастрофы и аварии за последнее время.

1. В конце прошлого года в полете на месте посадки экипажа самолета «Родина» произошло столкновение двух самолетов «Дуглас» и ТБ-3, в результате чего погибло 15 человек. В числе погибших был и командующий воздушными силами 2-й Отдельной Краснознаменной армии комдив Сорокин и Герой Советского Союза комбриг Бряндинский.

Командующий воздушными силами 2 ОКА Сорокин без какой бы то ни было надобности и разрешения центра, но с согласия командования 2 ОКА вылетел на ТБ-3 к месту посадки самолета «Родина», очевидно, с единственной целью, чтобы потом можно было сказать, что он, Сорокин, также принимал участие в спасении экипажа «Родина», хотя ему этого никто не поручал, и экипаж «Родина» уже был обнаружен.

Вслед за Сорокиным на «Дугласе» вылетел Бряндинский, который также не имел на то ни указаний, ни права, целью которого были, очевидно, те же мотивы, что и у Сорокина.

Оба эти больших авиационных начальника, совершив проступок и самовольство, в дополнение к этому в самом полете проявили недисциплинированность и преступную халатность в летной службе, результатом чего и явилось столкновение в воздухе, гибель 15 человек и двух дорогостоящих самолетов.

2. Герой Советского Союза, известный всему миру своими рекордными полетами, комбриг В. П. Чкалов погиб только потому, что новый истребитель, который комбриг Чкалов испытывал, был выпущен в испытательный полет в совершенно неудовлетворительном состоянии, о чем Чкалов был полностью осведомлен. Больше того, узнав от работников НКВД о состоянии этого самолета, т. Сталин лично дал указание о запрещении т. Чкалову полетов впредь до полного устранения недостатков самолета, тем не менее комбриг Чкалов на этом самолете с не устраненными полностью дефектами через три дня не только вылетел, но начал совершать свой первый полет на новом самолете и новом моторе вне аэродрома, в результате чего, вследствие вынужденной посадки на неподходящей захламленной местности, самолет разбился и комбриг Чкалов погиб.

3. Герой Советского Союза заместитель командующего ВВС БОВО полковник Губенко, прекрасный и отважный летчик, погиб потому, что производил на И-16 полет высшего пилотажа на недопустимо низкой высоте. Полковник Губенко, невзирая на свой высокий пост заместителя командующего воздушными силами военного округа, невзирая на то, что еще накануне своей гибели, проводя совещание с подчиненными ему командирами авиабригад по вопросам аварийности в воздушных силах, сам указывал на недисциплинированность как главную причину всех несчастий в авиации, допустил лично недисциплинированность, граничащую с преступлением. Полковник Губенко обратился к командующему войсками БОВО командарму 2-го ранга т. Ковалеву с просьбой разрешить ему полеты высшего пилотажа с использованием взлетных полос. Командующий Белорусским особым военным округом командарм 2-го ранга т. Ковалев категорически запретил полковнику Губенко летать. И все же Губенко не только грубо нарушил прямой приказ своего высшего и прямого начальника, но одновременно нарушил все приказы и наставления по полетам, начав высший пилотаж на недопустимо низкой высоте.