Сергей Дроздов - Правдивые байки воинов ПВО Страница 59

И какими же «полководцами» были некоторые наши генералы и адмиралы, отдававшие ТАКИЕ ПРИКАЗЫ!!!

Говорят, у адмирала Трибуца, командовавшего в годы войны Балтфлотом, среди подчинённых была кличка «Убийца». Судя по «блестяще» организованным обороне Гогланда и попыток его захвата – кличка не случайная…

Противник, опираясь на Гогланд и Б. Тютерс, построил мощнейшее противолодочное заграждение поперёк Финского залива и полностью запер Балтийский флот в Маркизовой луже до самого окончания войны с Финляндией.

Вот так и воевали отдельные наши полководцы и флотоводцы.

В сентябре 1944 года Советским Союзом были прекращены боевые действия против Финляндии. По условиям перемирия финны были обязаны интернировать немецкие войска. Гарнизону Котки финны дали 24 часа для очищения города и порта. Немцы сели на свои корабли (39 вымпелов) и захватили бухту Сюркюля-лахти на Гогланде, оттеснив финский гарнизон на западный берег острова. Тогда финны скоординировали свои действия с советским командованием. На рассвете 15 сентября 1944 года ВВС КА нанесли штурмовой удар по немецким кораблям, потопив несколько транспортов и барж. Остальные корабли немцев ушли в сторону Таллина. Остатки немецкого десанта сдались финнам.

30 сентября 1944 года был подписан акт о сдаче и приёме острова Гогланд. На нём были размещены отдельный артдивизион, зенитчики, пулемётчики и 7-й базовый лазарет, вновь создан сектор береговой обороны. В 1952 году он стал отдельным артиллерийским дивизионом, а летом 1960 года артдивизион был расформирован.

К началу 1980-х годов всё население острова составляли служители 2-х маяков, метеостанции (гражданская часть) и немногочисленное войско нашей отдельной радиолокационной роты и погранзаставы.

После этого исторического экскурса пора перейти к моим командировкам на Гогланд.

Подробного рассказа заслуживают две из них: вертолётная и морская эпопеи.

В канун нового 1982 года, утром 30 декабря, меня вызвал начпо бригады Валерий Николаевич Запорожный: «Собирайся срочно! Надо слетать на Гогланд! Поменяешь им фильмы, поговоришь с командованием, солдатами, посмотришь, как там с дисциплиной дела обстоят. Туда и обратно на вертолёте, мигом слетаете. Вертушка – уже в Горелово села, бери мой „уазик“ и гони туда!».

Примчавшись на гореловский аэродром, мы обнаружили МИ-8, в который бойцы грузили какие-то коробки и свёртки. Рядом стояла и распоряжалась погрузкой Надюха, продавщица нашего военторга.

Я понял, что начальство решило подкинуть островитянам к празднику какие-то «дефициты». Тогда была такая практика: по возможности радовать служивших на дальних «точках» разными дефицитными товарами (того времени): коврами, хрусталём, книгами, разными шмотками, дублёнками и т. п. Иногда, даже большие начальники (командующий ОА ПВО, Член Военного Совета и т. д.) захватывали в свои полёты по точкам военторг с дефицитами. Видимо и в этот раз, перед Новым годом, начальники решили организовать выездную торговлю в гогландской роте, пользуясь оказией с вертолётом. Рядом с вертолётом толкалось несколько солдат, переведённых туда служить, несколько жен офицеров с детьми (они были из нашей роты и погранзаставы). Загрузил и я свои фильмы в вертолёт и представился командиру экипажа.

«Капитан Жмачинский!» – сухо ответил он мне на моё приветствие и стал довольно сердито подгонять Надюху: «Скорее, скорее грузи своё барахло. День короткий, нам засветло надо успеть!»

Надюха – в ответ только посмеивалась и демонстративно не спешила, что ещё больше злило Жмачинского.

«Имей в виду, Надька, в 15.00 у меня колеса будут в воздухе! Я на Гогланде встречать Новый год не собираюсь!» – снова бросил он ей.

«Когда закончу торговлю – тогда и полетишь!» – ответила, смеясь ему Надюха.

«Ну, смотри! Я тебя предупредил», – закончил диспут командир вертолёта.

Видно было, что они были старые знакомые (а Надюха регулярно летала со своей выездной торговлей по отдалённым точкам), но между ними пробежала какая-то «чёрная кошка».

До Гогланда мы долетели без всяких приключений. Как на трамвае прокатились: не было ни качки, ни воздушных ям, даже резких кренов вертолёт не совершал. Сели на вертолётной площадке, где нас уже встречали командир роты с замполитом.

Жмачинский еще раз напомнил мне и Надюхе, про обратный вылет: «В 15.00 у меня колёса в воздухе!!!»

Я воспринял эту команду всерьёз и заспешил по своим делам в роту.

А Надюха опять, смеясь, заявила вертолётчику: «Когда я скажу – тогда и полетим».

В общем, я постарался оперативно завершить все свои мероприятия к установленному сроку, и в 14.55 вместе с замполитом роты подошёл к вертолёту. Винты Ми-8 уже крутились. Бойцы быстро закинули в брюхо вертолёта коробки со старыми фильмами, а мы попрощались с замполитом.

Я был готов к вылету, закурил и стал поджидать Надюху с её товаром.

Жмачинский уже сидел в кабине на левом кресле и нервно курил в открытую форточку.

«А где Надька?!» – поинтересовался он у меня.

«Понятия не имею, полчаса назад видел её в казарме, торговала своим барахлом», – ответил я ему.

Замполит, видя, что ситуация накаляется, отправил одного бойца бегом поторопить продавщицу к вылету. (Вертолётная площадка была довольно далеко от казармы).

Пока боец бегал туда и обратно, прошло несколько томительных минут.

Я успел выкурить новую сигарету. Показался бегущий боец.

«А она сказала: ещё минут 30 торговать будет и потом только придёт!» – отрапортовал он нам.

Эта весть не на шутку взбесила вертолётчика: «Я же сказал этой стерве, что в 15.00 у меня колёса в воздухе. Сейчас 15.15.!!! Её что, ещё полчаса ждать?! Темно будет, я для ночных полётов оборудования не имею! Садись, старлей, полетим без неё!!!» – скомандовал он мне. Винты Ми-8 крутились уже с бешеной скоростью.

Я попросил замполита самому сбегать в казарму за Надькой и стал уговаривать командира вертолёта подождать ещё 5 минут.

«Ладно! Ещё 5 минут, и я взлетаю!» – сказал он.

Мы закурили ещё по сигарете и стали ждать возвращения замполита из казармы. Сумерки постепенно сгущались…

Вскоре замполит вернулся и крикнул нам, что Надька ещё торгует в казарме.

«Ты летишь, или остаешься?!» – проорал мне в форточку Жмачинский. По выражению его лица было видно, что шутки кончились.

«Лечу, конечно!» – ответил я.

«Тогда прыгай!!!» – скомандовал он мне.

Не успел я взобраться в чрево вертолёта, как борттехник закрыл дверь, и вертолёт с рёвом стал резко набирать высоту. Я уселся на бортовой скамеечке, около пулемётной турели, и приготовился любоваться видом из иллюминатора. Вертолет с большим креном облетал красавец-остров на высоте примерно 1 км.

Я подумал, что командир облетит Гогланд, для Надькиной острастки, и снова приземлится, чтобы забрать её на борт.

Однако – ничуть не бывало. После облёта острова мы взяли курс в сторону дома. Остров стремительно уменьшался в размерах и вскоре стал малозаметной точкой. Сумерки усиливались, лететь было ещё минут 20—25, по моим прикидкам. Весь экипаж находился в кабине. В пустом транспортном отсеке летели я и коробки с кинофильмами.

Внезапно вертолёт резко повалился на бок и стал с рёвом падать в Финский залив! Хорошо ещё, что крен был в мою сторону, в результате я не слетел с лавки, а меня просто вжало спиной в обшивку. Коробки с кинофильмами – тоже удачно просвистели мимо меня куда-то вглубь отсека.

Всё продолжалось несколько секунд, я с ужасом смотрел на приближающуюся воду, стали хорошо видны белые барашки волн…

Почему-то не хотелось кричать, и никаких картин жизни перед глазами – тоже не пронеслось. У самой воды (как мне показалось, во всяком случае) вертолёт с воем вышел из этого пике и стал круто набирать высоту.

Не успел я перевести дух, как вертолёт вдруг снова начал падать, на этот раз отвесно, без крена. Потом резко прекратил падение. И так несколько раз подряд. Апофеозом этого чудесного катания было очередное стремительное снижение вниз с вращением вертолёта вокруг собственной оси.

Я вцепился в скамейку одной рукой, в турель – другой, а ногами пытался во что-нибудь упереться, чтобы не улететь куда-нибудь вверх тормашками.

Так продолжалось несколько минут, показавшихся мне вечностью.

Потом дверь в кабину лётчиков открылась, и оттуда показалась голова Жмачинского. Увидев меня в «распёртой позе» (я с ужасом ждал очередного фортеля от этого чёртова вертолёта), он заулыбался: «А ты, старлей – молодец! Мы-то думали, ты уже весь отсек „харчами“ закидал… „Покатал“ я тебя малость, со злости на эту стерву. Не обижайся. Зато – теперь знаешь, что такое „шаг винта“ менять и как боевой разворот делают. Дальше – спокойно полетим».

Через 15 минут мы, действительно, благополучно приземлились на нашем Гореловском аэродроме. От здания руководителя полётов к нам бегом нёсся боец.