Татьяна Росс - Кама с утрА. Картинки к Фрейду Страница 6

Надо сказать, что хотя и до моей беременности секс происходил у нас не чаще, тем не менее аргументы мужа подействовали. Тем более что у меня действительно были основания не допускать его к своему телу. Я понимала, что одним оральным сексом его не удовлетворить, да и мне эта «радость» вовсе ни к чему… И отступила.

– Ну, ну… – я не знала, что сказать, – ну, хотя бы не на работе…

– Хорошо, хорошая моя, – миролюбиво согласился Максим и добавил, – а тебе пора уходить в декрет и не шляться по офисам, не правда ли?

Он был прав – работать дальше в фирме мужа и ежедневно наблюдать за его шашнями с Таечкой я не могла. Правда, мое увольнение не спасло ситуацию. Максим приходил домой с блуждающим, плутоватым взглядом и запахом женского парфюма все чаще. Меня это расстраивало и раздражало, но я не могла ничего сказать. Я боялась поднимать волну, не желая дальнейших разборок, которые могли привести к более неприятным, а может даже трагическим результатам, нежели переживания на предмет откровенных измен мужа. И я решила ситуацию по-своему…

…Я провела весь остаток беременности, сняв коттедж за городом, уговорив себя, что после родов наши отношения утрясутся. Макс таким поворотом тоже был крайне доволен. Типа, с глаз долой, проблем меньше.

– Чу-у-удьненько, – ворковал он, глядя, как я собираю чемодан, – свежий воздух, молочко, сметанка деревенская, за-а-мечательно… Это так полезно для тебя и нашего малыша.

Его ерничанье было противно, я прекрасно видела, как он радуется моему отъезду, и понимала, почему….

Так получилось, что к началу моей беременности наши сексуальные отношения свелись к минимуму, а в период беременности – к нулю. После родов они являли собой разовые редкие всплески, похожие скорее не на секс, а на спаривание. Без прелюдий, без ласк, на ходу, не глядя друг на друга, в полусне или во время утренней эрекции мужа. Впрочем, я уже говорила об этом раньше. Постепенно и это ушло в прошлое… Частично и по моей вине.

Когда сын подрос, я решила выйти на работу. Мы наняли пожилую женщину, чтобы она смотрела за ребенком и вела хозяйство, пока я занята. Дома сидеть мне не хотелось. Макс, конечно, уговаривал не работать вообще, ссылаясь на свои более чем высокие доходы, позволяющие нам жить безбедно. Но когда я пришла в бюро, поняла, что это не единственная причина его версии.

Таечки на фирме давно не было. То ли она-таки поступила в институт, то ли вышла замуж. Но и без нее у меня хватало оснований для ревности. Фирма расширилась, заказчики прибывали, потому и сотрудников стало больше. По коридору шастали длинноногие девицы, призывно заглядывающие в глаза моему мужу.

– Да, у вас тут дом моделей, а не строительная фирма, – сказала я, присвистнув. – Может, вы открыли филиал Юдашкина? Раньше одна Таечка обслуживала и справлялась, а теперь вон сколько…

Муж ухмыльнулся, видимо, довольный работой кадровика, умевшего подбирать сотрудниц. А может, он сам занимался этим вопросом. Но у меня не было никакого желания выяснять, что делают девицы в фирме моего мужа и, что самое главное, не хотелось даже думать о том, что делает мой муж с этими девицами.

Решив не провоцировать лишние скандалы и не расстраивать и без того не самую крепкую нервную систему, я устроилась на работу в другом месте. Меньше знаешь, лучше себя чувствуешь – неплохое правило, которым руководствуются мудрые дамы. К разводу я была не готова. Столько сил приложить, чтобы выйти замуж, и теперь… из-за какой-то Таечки или Маечки все разрушить?

– Нет уж, извольте… Муж у меня хороший, отец сыну отличный. И вообще, у меня есть все, о чем даже мечтать некоторые не могут. Шикарная квартира в центре, загородный дом с бассейном. Няня для ребенка, водитель, и даже садовник есть. Подумаешь, нет секса. Разве в этом счастье? – размышляла я, нередко засыпая в кровати в полном одиночестве и размазывая сопли и слюни по щекам и шелковой наволочке.

4.

Мне было тридцать с хвостиком. Еще жить и жить. Но мир, казалось, уперся в стену. Каждый новый день был похож на предыдущий, словно крутили одно и то же кино, а вернее, один и тот же эпизод из жизни, главной героиней в котором была я. Дежавю. События повторяются в точности до минуты. Но они не кажутся тебе. Повторяются не в воображении. И не во сне. Они тупо повторяются в реальности.

Сын пошел в школу. Максим работал, удовлетворяя свои мужские амбиции путем успешно развития бизнеса и с помощью вертящихся около него девиц с длинными ногами и вывернутыми губами. Если случались праздники или презентации, я сопровождала мужа, являя собой еще одну важную для бизнесмена деталь успеха – эффектную супругу, которую не стыдно показать людям. Причем многие богатые мужчины стали увлекаться молоденькими модельками, которые рядом с великовозрастными мужьями смотрелись их дочерьми. Молодые жены не красили пожилых плейбоев, а наоборот, делали еще старше и противнее. Да и поговорить с этими девицами было не о чем, кроме как о последней коллекции Армани или Версаче. Я же бойко говорила практически на любую тему, включая рейтинги продаж на нефтяном рынке или сводки финансовых новостей по Доу-Джонсу. Легко общалась на английском и немецком, если в компании оказывались иностранцы. Макс гордился такой женой. И все бы ничего, если бы не моя натура, не желающая смириться с простоем в ночное время. Я чувствовала себя все хуже. Становилась раздраженнее и часто плакала.

В конце концов, я пошла к врачу с просьбой выписать снотворное. Но милый доктор с большими синими глазами и проникновенным взглядом, поглаживая мою руку крепкими пальцами с блестящими лакированными ногтями, бархатным баритоном тихо вынес вердикт:

– Вам не таблетки нужны, милочка… И не глубокий сон. А как раз наоборот. Бессонные ночи. Вы же еще совсем молодая… Понимаете, что я имею в виду?

Я понимала. Еще бы. Почти каждую ночь мне снились ужасы. Вернее, это были отнюдь не ужасы, а вполне приятные эротические видения. Мне снилось, например, как я еду в метро (это ж надо такому присниться! Я давно не опускалась в подземелье, чтобы проехать по Москве) и вижу красивого парня. Я сижу, а он стоит, прислонившись к поручню сиденья напротив. Мои глаза упираются ровно в то место, где на джинсах пришита молния. На парне курточка, заканчивающаяся на талии. А потому стороннему наблюдателю отлично видна часть его тела ниже пояса… Я вижу, как это место распирает на глазах, молния трещит и вот-вот покажется ОН…

В этом месте обычно я просыпалась, чувствуя тяжесть внизу живота, озноб и нервозность. Сны не радовали, а раздражали. Поэтому я считала их ужасными и мечтала от них избавиться. Но избавиться от этих сновидений оказалось нелегко. Даже таблетки, которые я все-таки выпросила у доктора, пытающегося изображать из себя земского врачевателя девятнадцатого столетия, а на самом деле являющегося самым обычным бабником и даже не исключено – извращенцем, не приносили облегчения.

С пилюлями я стала засыпать быстрее и спать крепче, но снов никто не отменял. Они приходили ко мне и мучили с прежней силой. А может, и сильнее. Я падала в глубокую яму тяжелого сна и не могла из нее вырваться, удерживаемая снотворным. Мужчины, нередко возглавляемые доктором в пенсне и с интеллигентной бородкой а-ля Чехов, иногда в шляпах, а чаще и вовсе совершенно голые, гонялись за мной, пытаясь изнасиловать. Мука состояла в том, что я хотела насилия, но боялась признаться самой себе в этом и, как последняя гимназистка, убегала от возбуждающих меня мужчин. Они манили и пугали одновременно. Как и в жизни, в снах я находилась в паутине повторяемости своего неудовлетворения. Мои дни, как и ночи, были одинаковы до противности.

И тут появилась Рита. Красивая, высокая и стройная. Одетая словно из журнала мод. На лице едва заметные следы косметики, будто и нет ее вовсе. Черные волосы, завитые на спиральные бигуди, длинными блестящими локонами, похожими на тонких змей, извиваются по плечам. Но чаще Рита закалывала их коралловым гребнем, оголяя длинную шею, называемую в народе лебединой. Она была не намного старше меня. Может, лет на пять, не больше. Но от нее шла сила и уверенность. Я же чувствовала себя раздавленной, никчемной.

– Что за женщина, с черными волосами? – спросила я Ирочку, которая знала все и обо всех.

– Рита? – сразу догадалась она, о ком я спрашиваю, – Ой, очень любопытная особа… И загадочная. Правда?

– Да, в ней есть что-то манящее. Она другая… Ну, в смысле, не похожа ни на кого.

– Может потому, что прожила много лет за границей? У нее муж там работал. Недавно вернулись, – предположила Ирочка, задумчиво глядя на свои руки. – Не успеваю бегать к маникюрше, все время надо подправлять, – сказала она, видимо, имея в виду обломившийся силиконовый ноготь.