Алла Иошпе - Бочка счастья (сборник) Страница 6

Мы попали в крошечную каморку из одной кровати, с кривой тумбочкой – на втором этаже. Крутая лестница из полусломанных деревянных ступенек… Прямо под крышей. Что-то типа голубятни.

Но без голубей.

– Красота, правда?! Танюшку – на раскладушку, – заговорил Владимир стихами.

– А вам двоим – места хватит в углу. Завтра переселю в люкс, – пообещал он.

Где ночевал он, нам неизвестно.

Но наутро любопытная Танюша поинтересовалась:

– Дядя Володя, а вы где спали?

Дядя Володя показывает рукой в сторону хозяйкиного домика. Там.

– Дядя Володя, а там же тетя спит!

– А я – над тетей, – отвечает он между делом, пытаясь раскурить на морском ветру сигаретку.

– Вы тоже детей делали? – обрадовалась Танюшка.

– Не успел, – не моргнув глазом честно признался дядя Володя.

Завтракали прямо на пляже. Потом – в море! Первое купание. С ожесточением смывали с себя дорожную и московскую грязь.

И – первый за год загар.

Нежились.

Ночью, уложив Танюшку и убедившись, что ребенок крепко уснул, опять спустились к морю. Благо оно тут же. Под ногами.

Никого. Торжественно тихо. Только о чем-то, по секрету, шепчутся волны. Лунная дорожка серебром режет море… песок горячий…

Боже, какая красота! И умиротворение!

Так не бывает.

Но так было.

– Надо отметить, – нарушил тишину профессор.

И удивил. С собой у него было: бумажная скатерка, три маленькие хрустальные рюмочки (откуда?!), блюдце и огурец. Молча, торжественно, он все раскладывает на «столе». Хирургическим скальпелем аккуратно разрезает на дольки огурчик. Наполняет откуда-то взявшимся «божественным напитком хирургов» хрустальные рюмочки… Блаженно вздыхает и провозглашает:

– Вот теперь – начали! Все! За отпуск!

Мы купались, загорали… Я, естественно, обгорела… И лечилась по рецепту известного профессора В. В. – «завяжи и лежи». А когда я действительно лежала, вопреки аллопатам обмазанная сметаной, и тихо постанывала, его «что лежишь, как в Мавзолее?» почему-то облегчало страдания.

…В этой голубятне мы прожили весь наш отпуск. Все запланированные двадцать дней.

Когда другие не могут…

…В другой раз для отпуска мы выбрали Прибалтику.

Это было давно, поэтому проблем еще не было: с визами и прочими шенгенами.

Тогда нас пригласили в пансионат от какого-то предприятия какие-то поклонники. Куда-то под Вильнюс. В лес.

– Там никто вас не потревожит. Еще не сезон. А мы вам создадим все условия. Тихо. Красиво. Баня. Ягоды. Одна красота. Будете в сказке.

Выехали втроем, уже с двенадцатилетней Танюшкой.

Красота действительно была. И баня в бревенчатом деревянном доме… И ягоды в свежезеленом лесу… Пахнут одуряюще… И Булгаков с «Мастером и Маргаритой», которого с упоением читала нам вслух наша Танюша. Свесившись с верхней кровати, как в поезде. Всеми вечерами читала. Постоянно.

И не было, да и не нужен был телевизор. С его новостями, известиями, да и концертами эстрадных артистов, которые мы и так уже знали наизусть.

Это было еще то благостное время, когда дочка ездила с нами в отпуска. Это было и то время, когда мы после сумасшедшей гастрольной жизни нуждались в уединенном отдыхе. Отдыхе от людей. Даже знакомых. Уж больно много сил и энергии мы тратили на наши дороги и выходы к нашим зрителям. На сцену и подготовку к ней.

А истопник, который через день топил нам баню, был в радость. Топил и молчал. Хороший истопник.

Время от времени мы ездили по узкой, шириной в один небольшой автомобиль, малопроезжей дороге в деревню. За изумительными молоком, маслом, творогом… Если повезет, то и за курицей.

И были в сказке.

Но, если б было все только так, как сейчас рассказано, не было бы этого рассказа.

После бани Танюша с папой любили поиграть с мячом и друг с другом. Что-то типа тенниса. Даже ракетки где-то надыбали мои «спортсмены».

И вот как-то после одной в полном смысле очень жаркой бани отец так сильно ударил по ракетке, что выбил плечевой сустав. Эта рука давно была проблемная. Боль была нестерпимая. Адская.

Мы в лесу одни. Стахан вести машину не может. Да и куда ехать?! В какую больницу и где она?!

И я сажусь за руль.

Я вообще-то машину уже пробовала водить. Но не одна. И не по таким дорогам. И не по неизвестным направлениям. А мужу плохо. И почему-то спину стало сводить…

Танюшу оставили в лесном пансионате. Одну! «Запрись, читай и ничего не бойся».

Сама – за руль. Стахан сзади. Лежит. Стонет. Корчится от боли.

Вырулила на какую-то дорожку. Потом – на дорогу. Потом на шоссе. В сторону Вильнюса. А куда же еще?! Ведь больница в городе нужна и врач нормальный…

Не помню, как почувствовала, в какую сторону надо.

А он уже почти кричит. А потом и вовсе:

– Останови, останови машину!

Резко торможу. Он выполз на землю. Катается по земле, криком кричит от боли…

Господи, как же быть? Что мне делать?!!

На дороге никого. Сердце сейчас вырвется или лопнет…

И вдруг – автобус!

Я – наперерез автобусу.

– Стойте! – кричу.

А дороги в Прибалтике прекрасные и скоростные… А автобус большой, тяжелый, пассажирами переполненный…

Как водитель увернулся?! Успел в сторону подать. На такой-то скорости!

Люди в автобусе, наверно, попадали. Выскочили на дорогу. Наверно, хотели убить меня.

Но… увидели бледную, дрожащую женщину… бьющегося на земле человека…

Я только и смогла:

– Помогите.

И еще:

– Где больница?! Скорей!!!

Люди на руках втащили его в нашу машину, кто-то – рядом со мной, дорогу показывать…

…В больнице кололи, обезболивали… уже и не помню, что еще.

…А там, в лесу, где «никого и красота», одна наша девочка. Ребенок. И начинает темнеть. А темнеет там мгновенно. Да так, что – ни зги.

И выручает, как всегда, основной тезис всей моей жизни – «Когда другие не могут, я должна». «Другие» в этот день – не могли.

Не помню, как я нашла, как добралась до того самого леса, до пансионата того самого… Как между огромными соснами пробралась к нашему домику, к самому крыльцу… Спокойно (как мне тогда казалось) разбудила уже заснувшую дочку, мы с ней быстро собрали вещи, покидали все кое-как в машину…

А машина-то стоит передом к домику, а значит, задом к тропинке, по которой я и передом-то еле-еле проползла! А тут – еще и темно…

Но – когда «другие не могут…», а поскольку «других»-то и не было, пришлось выделывать неописуемые балетные па на нашем «коне»… задом.

Как хорошо, что у нас еще не было, как у большинства артистов, модной в то время «Волги». Об этом я подумала уже позже.

Короче, я все-таки нашла обратную дорогу, город Вильнюс, ту больницу с моим больным мужем. Нам разрешили даже переночевать с Танюшкой в какой-то комнатке при больнице.

А назавтра надо было что-то решать. Мест в гостиницах нет – сезон. Мужу боль-то сняли, но надо еще лежать, что-то со спиной…

И надо в Москву.

Утром рванула на московский вокзал. С трудом купила два билета – едут не только сюда, но и отсюда. Сказала ж – сезон.

Забрала больного из больницы под расписку и посадила свою любимую парочку, мужа и дочку, на поезд Вильнюс – Москва.

Перед этим, еще в больнице, попросила разрешения сделать два звонка в Москву: нашим друзьям Кузьменкам – чтоб встретили моих с поезда. И приятелю Витальке, верному и безотказному инженеру-математику, которого я, на правах «опытного водителя», учила недавно водить приобретенное им авто. Сказала, чтоб срочно летел в Вильнюс. На выручку. Одна за рулем такую длинную дорогу Вильнюс – Москва я бы не преодолела.

Хотя, кто знает.

…Виталька прилетел в тот же день. Вернее, вечер. Я ждала его, как договорились, на стоянке в аэропорту.

Мы выехали домой. В Москву. Наконец-то.

Машину, конечно, веду я. Еще слишком рано сажать моего ученика за руль на такой дороге, неизвестной, дальней. А я – уже могу!

Дорога шла через Ленинград. Нормальные люди, которым надо в Москву, в город не заезжают. Едут напрямую.

Но не я. Я понимала, что надо разбить дорогу на две, хоть и не равные, части. Чтоб хоть как-то отдохнуть перед рывком на Москву.

…До города на Неве добрались под утро. Долго искали адрес Виталькиной тетки. Она очень удивилась, узнав во мне «известную, любимую» и так далее. Приняла тепло. Щебетала и все хотела кормить.

Но все-таки мне удалось поспать несколько часов. Виталька, зараза такая, выспавшийся в дороге, пока я была за рулем, трепался с родственниками.

…Мы долго плутали по Ленинграду. Где дорога на Москву?! И я все возмущалась: как это, на Москву! – и нет указателя?!

Останавливаясь и спрашивая случайных в такую рань прохожих, где Москва, я все-таки вынырнула на московское шоссе. И то – мне просто махнули рукой:

– Езжай туда, Москва там.

– Неуважение какое-то, – проворчала уже уставшая я. Уставшая от пережитых волнений, от постоянного поиска дорог… от всего.

Ехала я долго. Осторожно. Но быстро. Уставали руки – так вцепилась в руль. И спина. И глаза – так уставилась на дорогу. Все-таки впервые у меня такое. И дорога такая длинная, где я – одна за рулем. Виталька не в счет. И перед этим: спринт почти в 100 км в каждую сторону между городом и забытым где-то в лесу пансионатом. И это ощущение безысходности… напряжение и жуткий страх за самых близких… И необходимость срочно решать, решать одной…