Александр Чиненков - Возвращение домой. Повести и рассказы Страница 6

– Нет, не дело энто, – загалдели казаки. – А вот хватятся нашего отсутствия, погоню снарядят, догонят и порубят! Кому охота во дворе семинарии нагишом мёртвым лежать?

– Айдате к коменданту лучше, – посоветовал кто-то. – Пущай он скажет, как быть нам. Хоть знать будем, какую напасть ожидать на наши души.

Совет оказался своевременным и был принят единодушно. Казаки поспешили к комендатуре. Для бесстрашных воинов, привыкших видеть в боях и походах много смертей и крови, жизнь стала всего дороже. Они утратили свой боевой дух, которым всегда гордились сами, гордились их отцы и деды.

У комендатуры им преградили путь часовые. После коротких уговоров они разрешили войти в здание только двоим. Василий Боев и Иван Инякин вызвались поговорить с комендантом. При входе их тщательно обыскали, после чего позволили войти, сразу же закрыв дверь перед всеми остальными.

– А-а-а, это опять вы? – узнав вошедших, устало усмехнулся комендант. – Вы всё ещё здесь околачиваетесь, супостаты бородатые? С чем пожаловали на этот раз? Снова кто-нибудь обидел?

– Да нет, всем довольны мы, – переглянулись Иван и Василий, бледнея. – Мы вот поинтересоваться хотим, как дальше с нами поступить пожелаете.

– Я что, нянькаться с вами должен? – нахмурил лоб комендант. – Как быть дальше, теперь как-нибудь сами решайте. Хоть по домам поезжайте, хоть здесь оставайтесь. Можете в Красную Армию вступить. Теперь вы люди свободные, так что как быть, сами выбирайте.

Казаки снова переглянулись, но на этот раз с облегчением.

– Нет, в армию мы не хотим, навоевались, хватит, – сказал, с опаской глядя на коменданта, Инякин. – И здесь оставаться тоже не хотим. Мы домой поедем, все об том только и мечтаем.

– Тогда доброго пути, – натянуто улыбнулся комендант. – Садитесь на поезд – и вперёд! Радуйтесь, что благополучно пережили эту войну и вовремя одумались, а могли и с жизнями распрощаться.

Казаки очередной раз переглянулись и развернулись, чтобы выйти из кабинета, но их остановили слова коменданта:

– На ночь мне приютить вас некуда, ночевать на вокзале холодно. Даю совет: идите на постоялый двор там и ночуйте.

– А как же нам сыскать его? – спросил Василий. – Мы чай не здешние, мы…

– Найти его нет ничего проще, – сказал комендант, морщась. – Всего в двух шагах от комендатуры.

Он назвал адрес, и довольные казаки спешно вышли из кабинета.

9.

Пока Боев и Инякин беседовали с комендантом, к ожидавшим их во дворе казакам подошёл мужчина в красноармейской форме и сказал, что когда-то он жил в Оренбуржье, но в казаках не состоял. Теперь он командир Красной Армии и занимает высокий пост. Представиться мужчина почему-то не захотел, но дал землякам добрый совет.

– Вы не спешите уезжать из Омска так, с бухты-барахты, – сказал он. – Я похлопочу, чтобы вам выдали на дорогу денег, и прослежу, чтобы вы благополучно уехали.

Он лично проводил поверивших ему казаков до постоялого двора, и они едва в него вместились. Спать разлеглись кто куда, но никто не выказывал недовольства.

Казаки припеваючи жили на постоялом дворе три дня. Имея на руках деньги, ходили на базар, покупали хлеб, сало, колбасу и молоко. Ели днями напролёт, перекусывали ночами и никак не могли насытиться. Деньги в их карманах таяли, как снег весной. Ещё дня два-три, и остались бы люди без денег. А впереди ещё долгая дорога домой, и никто понятия не имел, как и на чём будет добираться.

К счастью, на постоялый двор явился земляк. Сначала он собрал всех возле себя и объяснил, что исполнил всё, что обещал. А потом он велел всем разбиться на группы по пять-шесть человек.

Отвыкшие верить в добро и чудеса, ожидавшие от красных только какой-нибудь «каверзы», казаки с сомнением отнеслись к предложению земляка. За несколько лет, проведённых вместе в беде и в радости, они сплотились и чувствовали себя чуть ли не единым целым, а тут…

– Не беспокойтесь, всё будет хорошо, – заверил земляк. – Уедете все, никто не останется, обещаю вам.

«Сумлеваясь», казаки стали делиться. В группу Василия Боева, кроме него самого, вошли Иван Инякин, Иван Рубцов, Михаил Комаров и Павел Малюков. В таком составе, вместе с другими группами, они пришли на железнодорожный вокзал. А там их ждало очередное разочарование. Как оказалось, кто-то взорвал мост через Иртыш, а казаки уже потратились, набрав много продуктов на дорогу.

Сутки сидят они на вокзале, вторые, третьи… Сколько ещё ожидать поезда, даже предположить было невозможно. А на вокзал всё прибывали и прибывали сдавшиеся красным казаки, ограбленные до нитки, но радостные от того, что остались живы.

– Василий? Ты?

Боев обернулся и остолбенел, увидев Егора Кузьмина, двоюродного брата, который жил с ним в одной станице и с которым не виделся несколько лет. Как оказалось, Егор тоже воевал в армии Колчака. Сотня, в которой он находился, была вынуждена сдаться: казаки, поняв, что война проиграна, решили больше не испытывать судьбу. Красные ограбили их полностью. Коней «реквизировали» как трофей, не заплатив ни копейки.

Выслушав брата и поняв, в каком сложном положении тот оказался, Василий отдал ему тысячу рублей и предложил добираться домой вместе. Егор с радостью согласился.

И тут вдруг к перрону подали сформированный на станции состав. Томящаяся в ожидании толпа пришла в движение и загудела. Люди не понимали, что происходит, и не знали, что делать, глядя на обшарпанные вагоны.

– Это что, для нас или для кого-то? – спрашивали друг у друга казаки, теряясь в догадках.

Всего вагонов было шесть. Власти Омска были готовы на всё, лишь бы вывезти подальше от города бывших военнопленных, опасаясь их недовольства и возможных враждебных выступлений. Но казаки этого не знали. Им тоже хотелось побыстрее уехать из города хоть куда, лишь бы поближе к дому.

– Эй, чего стоите, мозги куриные! – вдруг крикнул человек в форме красноармейца, выйдя на перрон. – Приглашения особого ждёте или домой возвращаться передумали?

После его слов в казаков будто бесы вселились. Всесокрушающей лавиной бросились они к вагонам, и те едва устояли на рельсах от их бурного натиска.

Василий Боев одним из первых ворвался в вагон. Его буквально внесли в тамбур напирающие сзади люди. Он тут же занял верхнюю полку в середине вагона, а на вторую бросил пустой вещмешок, занимая его для Егора.

В вагон набилось чересчур много пассажиров. Казаки стояли в проходах так плотно, что между ними можно было протиснуться с трудом.

– Куда прёшь, зараза! – слышались озлобленные выкрики. – Выпучат зенки лубошные и прутся напролом! Все ноженьки ужо оттоптали, идолы!

– Не ори в ухо, аспид! – кричали другие. – Ужо на одной ноге, как гусак в луже, стою!

А в вагоне становилось всё теснее и теснее. Под одеждой оживились вши. Люди злились и громко ругались, а поезд всё стоял и стоял у перрона, словно и не собираясь никуда двигаться. Набитый до отказа вагон больше не мог вмещать в себя пассажиров, и стоявшие в тамбуре решительно закрыли дверь.

– Кто не успел, тот не успел, – ворчали казаки, не обращая внимания на громкие стуки.

В конце концов, страсти улеглись, хотя от ужасной тесноты и духоты казаки всё ещё переговаривались между собой на повышенных тонах и нервно толкали друг друга локтями. Те, кому посчастливилось занять сидячие места, тихо обсуждали, сколько времени им предстоит ехать и как долог путь до дома.

Ровно в полночь прогудел паровозный гудок, состав дёрнулся и наконец-то поехал. Казаки понятия не имели, куда их везут, но были рады-радёшеньки, что направляются подальше от опостылевшего Омска.

10.

Поезд шёл по Сибири на «крейсерской» скорости. А мосты через реки и большие овраги он и вовсе переезжал на малом ходу, переползал, как черепаха. Часто случалось, что останавливались у семафоров на небольших станциях и разъездах, пропуская встречные поезда.

Изнывая от скуки и тесноты в душном прокуренном вагоне, Василий Боев, если выпадал случай приблизиться к окну, дыханием отогревал крохотное пятнышко на замёрзшем стекле и с тоской наблюдал, как проносятся мимо высоченные сосны.

Теснота в вагоне словно поубавилась и в проходах стало свободнее. Люди как-то сжались, «утрамбовались» и ехавшие на сидячих местах потеснились, освобождая стоявшим на ногах хоть немного места. Те, кто долго лежал на верхних полках и успел поспать, уступали место другим.

– Эй, браток, проснись! – слышались возгласы. – Дай другому голову приклонить. Уже пять часов кряду дрыхнешь, а у меня ноженьки опухли от безмерного стояния!

Оказавшись с кем-то из казаков на одной полке, Василий долго ворочался, подбирая удобную для сна позу.

– Эй, чего вошкаешься, Боев? – не выдержав, возмутился казак. – Ты будто к жинке под бок укладываешься, как в избе родной?