Анатолий Косоговский - Любить ненавидя Страница 6

Гавриленко, поджав губы, задумался. Через несколько секунд, видимо, приняв решение, он снова поднял тему оплаты:

– Так сколько Вы хотите…

– А я, как все, ребятушки вы мои, как все – тридцать рубликов в месяц, – не дав ему договорить, выпалила Мария Ивановна. – А мне ничего и не надо. Это я для них, для моих зайчиков, на такое решилась, – для пущей верности объяснила она.

– М-м-да, – протянул Гавриленко, проведя взглядом по всему периметру комнаты. – Ну что ж, условия вполне подходящие. Жить можно. Мы согласны.

– Ну, вот и славненько, вот и славненько, – с готовностью выразила свое согласие и Мария Ивановна и засуетилась: смахнула со стола пыль и поправила на нем клеенку, переставила с места на место стул.

Ленька, до невозможности расширив глаза, уставился на своего нового приятеля. Все это время, пока они осматривали комнату, он не вступал в разговор, полностью положившись на интуицию и хоть какой-никакой жизненный опыт Сани (все-таки на пару лет старше его, вчерашнего школьника), но все же втайне надеясь, что Гавриленко ни за что не решится здесь жить. Ну, ладно, тесно. Ну, ладно, низкие потолки. Грязные окна. Ну, ладно… Но собаки, кошки… А запах… Этот ужасный запах, который, казалось ему, уже успел проникнуть в одежду, в волосы, да что говорить, в кожу.

– Пойду, покурю, – Фомин незаметно дернул Сашу за рукав, так, чтоб не увидела Марья Ивановна, приглашая его последовать на улицу. – Вы не против? – обратился он к хозяйке квартиры.

– Нет, нет, что Вы, – засуетилась обладательница пышных форм и замахала руками. – Если на улице, то я совершенно не против.

Фомин первым поспешил выскочить из квартиры. Гавриленко за ним.

– Я надеюсь, мы не собираемся оставаться здесь больше, чем на ночь? – решительно произнес Ленька, когда они оказались во дворе дома.

– Хм-м, ясное дело, – хмыкнул Саня, – но переночевать-то все равно где-то нужно.

– Нужно, – согласился Фомин, подкуривая сигарету. – Только боюсь, это будет ночь кошмаров. Вот что-то неладное чувствует мое сердце. Что-то неладное. Надеюсь, в этом подвале хоть привидения не водятся.

Саша захохотал.

– Не дрейфь, – решил успокоить он Фомина, – прорвемся. Утром отдадим ей два рубля и ту-ту, только нас и видели.

На улице окончательно стемнело, и приятели вынуждены были вернуться в свое временное пристанище. Делать было нечего, обстановка особо не веселила, и они решили укладываться спать. Но только ребята разделись и развесили вещи на стульях, как в коридорчике послышался грохот упавшего пустого ведра и довольно знакомый сиплый голос:

– Маня, ты где?

В проеме двери, завешенной выцветшими мятыми занавесками, показалось лицо уже знакомого студентам мужичка из восьмой квартиры. Теперь он, ребята это сразу отметили, выглядел несколько поприличнее (по крайней мере, уже не в грязной майке, а клетчатой сорочке), да и, в общем-то, потрезвее. Мужичок, выпучив глаза, удивленно смотрел на студентов, попеременно переводя взгляд то на одного, то на другого, скорее всего, вспоминая, где бы это он их мог видеть.

– О! А где Маня? – наконец спросил он, по-видимому, никак не понимая, что здесь могут делать двое с виду вполне приличных молодых людей.

– Рядом где-то, – ответил Саша. – Может, на улицу вышла, дворняг прогулять.

– Зайчиков, кроликов, – усмехнулся Ленька.

– На улицу, – повторил мужичок, не обративший внимания на ехидное дополнение Фомина, понимающе кивая головой. – А вы-то здесь что делаете? – снова спросил он.

Саша сел на стул.

– А мы здесь угол будем снимать.

– Угол?

– Ну да, угол.

Мужичок удивленно, даже несколько ошарашенно посмотрел на Гавриленко, видимо, соображая, все ли у того в порядке с головой, не шутит ли он, и на несколько секунд призадумался. Наконец он развернулся, развел в стороны занавески на дверях и выглянул в коридор. Прислушавшись и поняв, что хозяйки все еще нет в доме, мужичок сделал несколько шагов навстречу студентам и, приложив ладонь ко рту, шепотом заговорил:

– Хлопцы, вы что, дураки совсем, что ли? Мотайте отсюда, чем раньше, тем лучше – мой вам совет.

– А что такое? – поддержав заговорщический тон, тоже шепотом спросил Леонид.

– Да ты что не видишь, она ж больная на голову, шизофреничка.

– А с виду не скажешь, – сделал круглые глаза Саня. – Так только, со странностями.

– С виду, с виду, – передразнил Гавриленко окончательно прохмелевший алкаш. – Вот то-то и оно, что только с виду. Потому что бывшая учительница. И воспитанная, и говорить хорошо умеет – не спорю. Но в голове ж, в голове… Сплошной переполох. Сплошная катавасия. Муж у нее, понимаете, умер, вернее, в автокатастрофе погиб, пусть земля ему будет пухом. Давно уже это было. И погиб трагически, страшно, – изогнув дугой густые, хаотически разросшиеся брови, мужичок поднес к Сашиным глазам выпрямленный указательный палец и потряс им в воздухе. – Вот она с реек и соскочила. Понял?

Саша утвердительно покачал головой и тут поинтересовался:

– Буйная, что ли?

– Да нет, – отмахнулся мужичок. – Не то, чтобы буйная. Нет, не в этом дело. Только, знаешь…– он покрутил ладонью у виска, – …кошек вот всех с округи собрала, собак, – продолжал шептать он. – Срач, гляди, какой развела. Это что, нормально?

Студенты в унисон отрицательно замахали головами. Алкаш, почувствовав интерес публики и внимание к своей персоне, многозначительно продолжил:

– Вот именно. Их же кормить надо. Кормит же их чем-то, непонятно чем. Может, и мясом человеческим. Брехать не буду. Но всякие слухи ходят. Смотри, вонь какая. Единственное, что хорошо: за «горючим» далеко ходить не надо. Только скажу вам, и самогонка у нее, честное слово, гадость еще та. Противная, аж зубы сводит. Да только куда ж денешься.

Он развел руками и жалостливо вздохнул.

– Так она еще и самогонку гонит? – в один голос вскрикнули студенты.

– Т-ш-ш-ш, – поднес палец к губам сосед-алкаш. – Тихо! Конечно, гонит. На инвалидные-то не сильно разгонишься: копейки. Жрать что-то нужно. Да и свору эту кормить тоже. Одним словом, катавасия полная, говорю вам.

– Не хилый бардак, – присвистнул Саня, качая головой. – А она, ну, эта Маня…

В это время послышалось хлопанье входной двери, скрип пола под ногами, и мужичок снова приложил в губам указательный палец – молчи.

– Маня, это ты? – повернулся к дверному проему, закрытому занавесками, и громко спросил он.

Услышав утвердительный ответ хозяйки, мужичок посмотрел на студентов и произнес повеселевшим, шутливым голосом:

– Ну, где ты ходишь? Я тебя здесь жду, жду.

– Так деток ходила прогулять, Тимофеевич, – из-за занавесок показалось круглое лицо хозяйки. – Им же тоже до ветру нужно. А ты чего хотел?

– А то не знаешь – здоровье поправить, – весело ответил сосед Марии Ивановны, вмиг раскрепостившись и сбросив с себя завесу таинственности. – Вот заодно и орлов твоих угостить.

– Не-е, мы не будем! – почти одновременно выкрикнули ошарашенные откровениями алкоголика студенты.

– Нам нужно отдохнуть, – уточнил Саша. – Завтра рано вставать. Выспаться надо.

– Ну, как хотите, – мужичок особо не настаивал, словно и ждал именно такого ответа.

Пройдя в коридорчик к Мане и, по-видимому, получив то, чего хотел, он ретировался из квартиры. Хозяйка же вернулась к квартирантам, все такая же миловидная, улыбчивая и обходительная, выключила свет и, приговаривая «Отдыхайте, мальчики, отдыхайте», прошаркала куда-то за свою простыню.

Студенты лежали молча, пока, минут десять спустя, из-за перегородки не послышалось сопение женщины. Спать совершенно не хотелось.

– Слышал, что мужик сказал, – шепнул на ухо Леониду Саша. – Скорее всего, чушь собачья, но, может, все-таки есть смысл поспать по очереди.

– Да у меня, честно сказать, вообще сон улетучился. Как отрезало, – так же, шепотом, отреагировал на предложение Гавриленко Ленька.

– И у меня.

Оба замолчали. В окошке, находившемся вровень с землей, отражался лунный свет. Комната наполнилась тишиной: кошки и собаки, привыкшие беспрекословно подчиняться хозяйке, видимо, сразу же последовали ее примеру и отдались сну. Фомин повернулся лицом к лежащему рядом приятелю и шепотом сказал:

– Слышь, Саня, а я тебя еще с экзаменов запомнил. Ходил, весь такой! А ты чего в форме на экзамены заявился? Чтоб не сильно руки выкручивали, да?

Гавриленко усмехнулся:

– А то. За два года в армии все из головы муштрой выбили. Хотя, знаешь, и так поступил бы. Видел, на филфаке пацанов раз-два и обчелся. Девчонки одни.

– Так ты на филологический поступил?

– Ну да.

– А в какой группе учиться будешь?

– В четырнадцатой.

– Да ты что! В четырнадцатой? Вот здорово! – вдруг воскликнул Ленька. – Так в этой же группе моя девчонка учится, Ирка Короленко. Знаешь?

Саша не ответил сразу, видимо, вспоминал.

– Может, в лицо и знаю, а вот фамилию от тебя первый раз слышу, – наконец ответил он.