Дмитрий Босов - Жажда, жизнь и игра (сборник) Страница 6

Последний весенний день

За окном лил дождь. Его капли заполняли пространство вечернего воздуха надвигающегося повсюду ночного города, который постепенно забывал о буйных потоках машин, гомоне будничных занятий и дел, жажде непрекращающегося движения.

Шарманщик стоял под брезентовым тентом и, невзирая на ливень, крутил ручку музыкального ящика, хотя музыка при такой погоде казалась сущим издевательством над теми, кто пытался спрятаться от дождя. Но хозяин диковинной рухляди невозмутимо смотрел вдаль и думал о своем.

Каждый вечер в этот последний весенний день, 31 мая, он приводил в движения механизмы старинного музыкального аппарата, и вовсе не потому, что являлся заядлым поклонником балаганной музыки. Были дни, когда шарманка уныло молчала, не произнеся не звука, словно никогда не звучала или просто не могла звучать. В объятьях указанной даты такое, по обыкновению, случалось в разгар ясности или безоблачности. И потому старик, задолго до наступления особого дня, выведывал все о предстоящей погоде из новостей и интернета. Да и при его огромном желании шарманка не могла исполнить даже своей единственной заунывной мелодии.

Шел дождь. Он был для него истинным спасением. Когда-то, далеко-далеко отсюда, он шел по своим делам, так же сосредоточенно думая о своем, когда вдруг неожиданно услышал звуки, с самых первых нот поразившие его до глубины души.

Чарующая мелодия вырывалась из диковинного вида ящика, который юноша никогда не видел прежде. Услышать и узреть подобное в день собственного совершеннолетия – разве это не чудо окружающего мира, полного таинств? Странным аппаратом управлял неприметный седовласый мужчина в потертом кожаном плаще. Не задумываясь, Сэл подошел к нему и задал вопрос:

– Скажите, любезнейший! Сколько стоит ваша удивительная музыкальная машина?!

Старик же при этих словах почему-то изменился в лице. Он неожиданно всплеснул руками и отчаянно пробормотал какую-то непонятную тарабарщину на совершенно незнакомом варварском языке. Было похоже, что он то ли благодарит кого-то, то ли с неистовым почтением обращается к каким-то древним мистическим силам. После чего незнакомец устало произнес:

– Если у тебя сегодня день рождения, то ты получишь этот аппарат даром. Но лишь при одном условии. Ни в коем случае в течение следующего года не нажимай на оранжевую кнопку, расположенную в скрытой панели, пока не минует ровно год со дня, часа и даже минуты нашей встречи. А потому советую тебе засечь исходное точное время прямо сейчас.

– И где же располагается эта панель? – нетерпеливо переспросил юноша, увлеченно рассматривая удивительный музыкальный ящик.

– Захочешь – узнаешь сам, – пробурчал старик, вновь с неясной затаенной надеждой заглядывая в его глаза. – Но сначала пообещай мне, что ни при каких обстоятельствах ты не нажмешь эту проклятую кнопку и в точности выполнишь все мои условия!

– Обещаю! – расхохотался в ответ молодой человек, озираясь по сторонам и не обращая внимания на непрекращающийся дождь. Лишь пару секунд он смотрел на бурные потоки воды, с задорным напором льющиеся из сточных труб, и когда обернулся к говорившему, обнаружил только сиротливо стоящую на грубо сколоченном деревянном постаменте шарманку.

Год прошел словно в чудесном сне. С помощью удачного дара судьбы дела юноши пошли в гору. В деньгах он вскоре не нуждался. Все его знакомые, родственники и друзья буквально сходили с ума, слушая одну и ту же заведомо знакомую мелодию. Но мысль об оранжевой кнопке изводила его. В поисках таинственной скрытой панели юноша не единожды перетряхнул весь ящик, осмотрел все шестеренки незамысловатых по сути механизмов, так ничего и не найдя.

Внезапно посреди последнего дня пролетевшего года неожиданно искомая панель причудливым образом выехала из правого бока музыкального аппарата. Дождь уверенно отстукивал монотонную дробь. У Сэла дрожали руки. Он отчетливо помнил каждое слово бывшего хозяина шарманки, но нетерпение будто обжигало его изнутри, и пальцы непроизвольно и нетерпеливо поглаживали и саму панель, и обольстительного вида кнопку.

«Да плевать! Будь что будет!» – пронеслось в его сознании, и он, не давая себе ни секунды на раздумье, просто вдавил внутрь оранжевый кругляшок, отбросив прочь всякие сомнения.

И без промедления оказался здесь. Шарманка тут же издала противный скрежет и выбросила из себя два потрепанных листа, испещренных, как закодированная картина, причудливым подобием готического шрифта. Сэл не знал этого языка, однако неожиданно для самого себя прочел весь текст от начала и до конца. Тот гласил, что отныне юноша – гость иного мира, и будет пребывать в оном до тех пор, пока в определенный день к нему не подойдет незнакомец и не пожелает заполучить злополучный музыкальный аппарат, который годом ранее захотел приобрести он сам. Это так же должно произойти 31 мая и только при условии, если небо исторгает дождь. Когда подобное случится, Сэл должен проинструктировать будущего владельца шарманки о табу, связанном с оранжевой кнопкой, которая спрятана в скрытой панели, при этом более не предупреждая ни о чем и не говоря ничего лишнего.

Поначалу Сэл посмеялся над идиотской шуткой. Оглядевшись, позже он с горечью осознал, наконец, что окружающий его мир и вправду был чужим. В сердцах юноша хотел бросить шарманку, но она каждое утро неизменно появлялась в его новой комнате. Неоднократные попытки разбить проклятый ящик, разметав в разные стороны детали и механизмы музыкальной машины, также не увенчались успехом. На ее идеальной отполированной поверхности даже после чудовищных ударов молотом, кирпичами и любыми подручными предметами и инструментами не осталось не только вмятин, но и подобия царапин.

В другие дни года шарманка отказывалась что-либо выжимать из себя. То же самое происходило и в последний день весны, когда погодные условия не предвещали дождя.

Годы сводили Сэла с ума. Десятки раз он пытался покончить с собой, перепробовав на себе всевозможные яды, целый арсенал оружия и хитроумные приспособления. И все равно на следующий день пленник чужого мира оставался жив, просыпаясь целым и невредимым в своей опостылевшей постели.

Нужно было на что-то существовать. Первое время он продавал все, что мог, и что у него оставалось после перемещения в этот отчужденный мир безысходного существования, еле сводя концы с концами, голодая и побираясь изо дня в день. Лишения и отчаянные ситуации в жизни человека нередко активизируют такие способности и стратегии личности, о которых никто и не ведал прежде, включая и его самого. Чуть позже Сэл обратил свою навязчивую проблему с суицидом в весьма эффективный способ заработка, умирая раз за разом на многочисленных сценах и аренах местных цирков и аттракционов, закованный в цепи и в стеклянном колпаке. И порой это происходило циклично, изо дня в день, в течение полумесяца, пока публика под неистовые рукоплескания ошеломленных зевак не требовала его немедленного освобождения.

Деньги относительно скрашивали то отчаяние, что грызло его изнутри все эти годы. «Ожидание смерти подобно», изрек когда-то какой-то умник. Однако здесь оно было намного хуже смерти, которая, наоборот, могла обернуться истинным избавлением. На сцене Сэлу хватило ума все время выступать в маске. И потому в обыденном мире его никто не узнавал, проходя мимо прославленной знаменитости. Да и поверить в это действительно было бы непросто. Никто бы в этом мире так и не понял, почему загадочный мастер Альфомега не желает славы и всеобщего признания! Как и ему в свое время с трудом верилось в то, что с годами юноша неизбежно превратится в старика. В этом мире-ловушке прошли его годы ложных надежд, годы, по сути, совершенно потерянной жизни, прошла почти вся его жизнь. За это время Сэл давно смирился с собственным положением и больше не ждал, да и не желал, от жизни и судьбы никаких чудес. Память о том почти призрачном мире его детства и юности теперь уже легко представлялась ему чем-то нереальным и надуманным.

И вообще, он все никак не мог понять: зачем снова стоит под тентом, отделяющим его от множества капель воды? Все бесполезно. Отсюда нет выхода. Да и нет смысла желать возврата в мир, который отныне сам стал для него чужим! В окружающей нас громадной вселенной многое меняется, приходит и уходит. Но одно правило остается неизменным: мы получаем то, чего не хотим. А то, чего искренне жаждем и желаем, как назло убегает от нас прочь, в неизвестность.

Задумавшись, старик совершенно не заметил одинокую фигуру приблизившегося юноши, окидывающего бродягу любознательным взглядом. Он все думал лишь об одном: был ли хоть кто-либо, кто мог избежать соблазна активировать проклятую кнопку? Ответа на этот вечный вопрос Сэл, по-видимому, никогда не получит, но он ему и не нужен.

– Вы не подскажете, уважаемый: ваш аппарат продается? – разорвал его внутреннее напряженное молчание бодрый голос незнакомца.