Геннадий Табаков - На виражах жизни Страница 6

Мечтой многих ребят стало в то время желание стать космонавтом, в том числе и меня. В последующем мне посчастливилось встретиться с двумя лётчиками космонавтами. Это с Валентиной Терешковой, посетившей нашу часть в Группе Советских Войск Германии. Она даже поцеловала мою дочь Ираиду, которая вручила ей букет цветов, сказав при этом: «Моя лапочка!»

Моя дочь Ираида вручила цветы Валентине Терешковой… ГСВГ

Вторым космонавтом был Алексей Леонов, приезжавший в Калининград к своему брату, жившему со мной в одном доме. Вместе мы охотились на уток по берегу Куршского залива.

Из этих встреч я познал главное – они простые советские люди и на их месте мог быть любой человек, прошедший соответственную подготовку и имеющий очень хорошее здоровье.

Большое место в период школьных каникул занимали туристические походы. Обычно ходили всем классом в односуточные походы вниз по реке Убе. Ставили палатку, жгли костёр, рыбачили.

Почти всю ночь слушали различные страшные истории, не замечая укусов многочисленных комаров, пели песни и слушали трели соловьёв, редких для тех мест птиц.

Были и многодневные походы, так поход на Рахмановские ключи превратился в туристическую экскурсию, длившуюся более недели. Сначала от Шемонаихи ехали до посёлка Ново-Шульба, в котором посетили звероферму.

Я впервые увидел, как выращивают знаменитых соболей, норок и чёрно-бурых лисиц. Далее мы дошли до Уба – Форпоста – посёлка, где впадает река Уба в Иртыш. Сейчас там, после постройки Ново-Шульбинской ГЭС, разлилось море и все оказалось под водой.

После ночёвки у места слияния рек мы, уже на теплоходе, с космическим названием «Ракета», поплыли вверх по течению Иртыша до Усть-Каменогорска, с которым знакомились более суток. Побывали в музеях, в крепости, с которой начиналась летопись этого областного города.

Дальше ехали на автобусе до Катон-Карагая. Здесь запомнилась переправа на пароме через Бухтарминское море. Паром был огромным теплоходом, на верхней палубе которого скопились грузовые и легковые автомобили, а на нижней палубе располагались люди.

Плавание длилось более часа. Я впервые плыл по такому большому искусственному морю, на дне которого находились многочисленные села, затопленные водой.

В Катон-Карагай приехали вечером. Ночевали в деревянной школе. Через много лет я вернулся в родное село, но вспомнить уже не смог ничего. Даже не смог найти свой бывший дом.

С глубоким чувством неудовлетворённости я поехал далее на Рахмановские Ключи. Зимой, после этого похода, меня и ещё нескольких участников, послали делегатами на областной слёт туристов в город Усть-Каменогорск.

На слёте проводились состязания. Каждая команда на время ставила палатку, потом собирала её и на лыжах совершала кросс, который завершался спуском с очень высокой горы.

Палатку доверили нести мне, и я даже думал, что не справлюсь с этой задачей, так тяжела она была, когда я поднимался в гору, но достигнув вершины и, глянув вниз, я испугался.

Спускаться на лыжах с такой высоты, да ещё с тяжёлой палаткой за плечами мне никогда не приходилось. Но чувство долга перед командой перебороло страх, и я стремительно помчался вниз, почти в самом низу, потеряв равновесие, сел на задницу и так завершил спуск.

Призовых мест мы тогда не завоевали, но наша команда была награждена грамотой. Всех делегатов свозили на экскурсию на конденсаторный завод и на свинцово – цинковый комбинат, где я впервые увидел, как трудится рабочий класс, выпуская продукцию, известную всему миру.

Часто ходил я в однодневные походы с друзьями в Камышинку, где река имела много затонов, по берегам которых росло много щавеля. На зелёных лугах гоняли мяч или играли в волейбол.

Моя школьная любовь Валя Кубышкина… Шемонаиха

Ходили с нами и девчата, в одну из которых, Валю Кубышкину, как-то незаметно для себя, влюбился и чем больше я проявлял к ней интерес, тем меньше она замечала меня и всячески избегала любых встреч.

Это заставляло меня страдать, хотелось видеть её постоянно, страшась даже мысли о поцелуе. Почти каждый день бежал я в клуб, который находился рядом с её домом, в надежде, что она придёт в кино, а если она приходила, то старалась сесть обязательно подальше от меня.

Однажды купил билеты в кино, которые сам не решился передать, а попросил это сделать её младшую сестру Галю. Валя отказалась идти в кино, и мне пришлось смотреть его со своей посредницей.

Очень подружился с её старшей сестрой Любой, которая всячески пыталась помочь мне «навести мосты» к сердцу своей сестрёнки. Так продолжалось несколько лет. Заканчивая девятый класс и потеряв всякую надежду на ответные чувства, я познакомился с другой девушкой.

Однажды, увидев меня с ней, Валя, резко взглянув, убежала. Вечером, узнав от её подруги, что она плакала – решил объясниться с Валей. Утром встретились с ней на Первомайской демонстрации, она была вся в белом, с цветами в руках и, увидев меня счастливо улыбнулась.

Мы вместе шли с ней по улице, и я не мог поверить, что все это наяву, казалось, если что-то скажу, она вновь убежит от меня. Весь день сидели у неё дома на диване и рассматривали фотоальбомы. Счастливее этого Первомая я не помню.

Однако наши встречи продолжались недолго. После окончания 9 класса я, вместе с родителями, готовился переезжать к новому месту жительства на Северный Кавказ.

Таким я был в 9 классе… 1964 г. Шемонаиха

Сестры Кубышкины подарили мне на память книгу с названием «Дорога уходит в даль», подписав её собственными стихами, строчки которых помню до сих пор:

«КОГДА РАССТАЮТСЯ ДРУЗЬЯ – К ЧЕРТЯМ ВСЕ ДУРНЫЕ ПРИМЕТЫ, БЕЗ ШУТОК И ПЕСЕН НЕЛЬЗЯ ДРУЗЕЙ ПРОВОЖАТЬ НА КРАЙ СВЕТА»

Так я вновь покидал привычные места, и поезд увозил меня в неизвестную даль, увозил меня из детства в незнакомую юность. Многие годы я переписывался с Валей и приехал к ней, уже став офицером, но это уже другая история.

Глава 2: Юность кучерявая моя

И вот опять я в пути. Поезд, монотонно стуча колёсами, уносит меня все дальше и дальше от мест, так ставших родными, от друзей и любимой девушки, от дома, в котором прошло моё детство.

В нем осталось все моё богатство: голуби и старый верный пёс, по кличке Полкан, а свои любимые вещи: велосипед, бредень, рыболовные снасти, спортивный инвентарь пришлось раздать друзьям, так как им не нашлось места в контейнере.

Отец забил все свободное от вещей место пустыми ульями и принадлежностями к ним, рассчитывая заняться на новом месте своим любимым делом – пчеловодством.

Лёжа на верхней полке, я вновь и вновь возвращался к событиям последних дней. В суматохе сборов еле нашёл время попрощаться с друзьями. Накануне отъезда, зная, что мы уезжаем на следующий день, я спокойно сидел с Валей на скамейке возле клуба, собираясь сообщить ей какие-то важные слова, которые не осмелился сказать раньше.

Мой отец Александр Гаврилович Табаков… Александровское

Неожиданно появился отец и сказал, что мы уезжаем через три часа и надо спешить. Прощание прошло наспех, и я ничего нужного так и не сказал. На вокзале же выяснилось, что отец перепутал расписание и что мы, все-таки, уезжаем завтра.

Неописуемое удивление было на лицах сестёр Кубышкиных, когда увидели меня вечером другого дня. Весь день они были в поле на прополке картофеля, и второе прощание со мной прошло опять накоротке, закончившись неумелыми спешными поцелуями.

Только теперь, находясь в пути, я все отчётливей понимал, что уезжаю далеко и навсегда, даже более – в неизвестность! Приехав после очередного лечения из Пятигорска, отец неожиданно решил продать дом и переехать в понравившийся курортный город.

Мама быстро согласилась и вот, через несколько месяцев, они везли меня на Северный Кавказ, не имея там ни родственников, ни знакомых. Позднее, сменив много мест службы и жительства и поняв, что это такое, я решение родителей переехать на край страны, назвал подвигом.

Времени для размышлений в пути, было очень много. С одной стороны не хотелось покидать друзей и обжитые места, а с другой преобладало любопытство и желание увидеть новые города и особенно Кавказ.

Очень хотелось пройти по местам Михаила Лермонтова и увидеть кавказцев, ловко скачущих на лошадях в своих мохнатых бурках и папахах, как мне тогда это представлялось, начитавшись его произведений.

Моя мама Мария Семёновна Табакова (Петухова), Кавалер ордена «Материнская Слава» 2 степени

И только приехав в столицу, я забыл ту грусть, с которой уезжал и с большим интересом разглядывал большой, шумный и красивый город Москву.