Елена Федорова - Замок Нейшванштейн (сборник) Страница 6

Марк кивнул, легко вскочил на козлы, щелкнул кнутом и запел свою веселую песню.

Лошади дружно рванули с места. Санки легко заскользили по укатанной дороге. Николь подставила лицо ветру и, прикрыв глаза, подумала:

– Интересно, откуда вы, господин кучер, знаете про наш разговор с Гюставом? И почему, почему, почему вы советуете мне надеть мужской костюм?

Николь открыла глаза, посмотрела не широкую спину Марка и сказала сама себе:

– Наверное, лучше мне об этом не думать, а просто принять добрый совет рыжебородого кучера.

Николь улыбнулась и принялась вслушиваться в слова веселой песенки, пытаясь понять, о чем поет кучер. Но ветер подхватывал его слова и уносил высоко-высоко в небеса, не давая возможности уловить их смысл.

В комнате с театральными костюмами Николь провела несколько часов, пока, наконец, не выбрала то, что нужно: белый, шитый золотом наряд рыцаря Лоэнгрина. Гюстава ее выбор ничуть не удивил.

– К этому наряду не хватает усов и золотой бороды, – сказал он и протянул Николь набольшую коробочку. – Надеюсь, ваше появление произведет на гостей неизгладимое впечатление.

– Как знать, – пожала плечами Николь, покидая костюмерную.

Оставшись одна, она аккуратно разложила костюм Лоэнгрина на кровати, вынула из коробочки усы, бороду, парик и села к зеркалу. Несколько минут она внимательно разглядывала свое лицо, решая, что надо сделать, чтобы быть похожей на юного рыцаря. Потом аккуратно стерла всю косметику и, глянув на свое отражение, похолодела. Из зеркальной глади на нее во все глаза смотрел мужчина с бородой и усами. Николь отскочила от зеркала и, увидев разложенный на кровати костюм, вспомнила свой сон про юношу в стеклянном саркофаге.

– Нет, нет, нет, – замотала она головой, отгоняя дурные мысли. – Юноша был темноволосым, а мне дали светлый парик и золотую бородку. Но ведь я же могу не надевать этот наряд, а…

В дверь тихонько постучали.

– Войдите, – поспешно спрятав костюм, крикнула Николь.

– Добрый вечер, фройлен Николь, – проговорил Питер Палмер, входя в комнату. Сегодня он показался Николь менее уродливым чем вчера. Лицо было не таким землисто-желтым, губы не такими синими, а глаза не такими бесцветными.

Питер улыбнулся, по-хозяйски уселся в кресло и, предложив Николь сесть напротив, проговорил:

– Гюстав сказал, что вы выбрали костюм Лоэнгрина. – Николь кивнула. – Тогда вы непременно должны появиться на белом лебеде.

– Неужели, господин Питер, в вашем реквизите есть механическая ладья? – усмехнулась Николь.

– Разумеется, – ответил он и поднялся. Николь показалось, что он стал выше ростом. – Пойдемте со мной, я покажу вам лебедя.

Питер Палмер крепко сжал руку Николь и, глядя ей в глаза, строго спросил:

– Вы боитесь меня? – а потом чуть мягче добавил: – Вы ужасно боитесь меня, милая Николь.

– Да, прошептала она.

– Зря, – улыбнулся он. – Я не причиню вам вреда. Вы нужны мне, милая моя.

Николь удивленно глянула на него, не решаясь задать вопрос.

– Вы потом все-все узнаете. Потом, милая Николь. А сейчас я прошу только одного, послушания. Умоляю, выполните все, о чем я порошу вас.

– Надеюсь, ваши просьбы не выйдут за рамки приличия, господин Питер? – проговорила Николь.

– Клянусь, – приложив руку к сердцу, пообещал Питер Палмер.

– Я слушаю вас, Питер, – прошептала Николь.

К полуночи собрались все гости. Замок наполнился звуками человеческих голосов и словно ожил, пробудившись от летаргического сна. Николь шла по длинному коридору, отражаясь в стеклах картин, окнах, зеркалах и квадратиках сверкающего паркета, мысленно повторяя:

– Я – главная героиня, то есть герой, сегодняшнего праздника. Мое появление должно поразить всех, а особенно…

Николь остановилась, глубоко вздохнула, пытаясь унять дрожь и успокоиться. Но волнение не хотело отступать. Тогда Николь закрыла глаза и сказала сама себе:

– Это – всего лишь спектакль… Это – мой театральный дебют… Нет, все не то…

Николь открыла глаза, прислушалась к голосам, доносящимся из тронного зала, и улыбнулась:

– Это – доброе дело, которое я делаю для чудесного человека Питера Палмера. Ведь если бы не он, то… Я сидела бы сейчас за праздничным столом и уплетала яблочный пирог с корицей вместо того, чтобы разгуливать по замку в образе рыцаря Лоэнгрина. Но… – Николь гордо вскинула голову. – Я сама приняла решение приехать в замок, и почти не жалею об этом. Почти…

Николь поправила бородку, разгладила усики, покрепче натянула парик, подмигнула своему грустному отражению и быстро пошла туда, где ждал ее белый лебедь, впряженный в золотую ладью.

В тронный зал стремительно вошел король Людвиг Баварский в синей мантии, подбитой горностаевым мехом. Он остановился у высокого трона и, подняв руку, призвал всех к молчанию. Люди замерли, завороженно глядя на короля.

– Вы не верили в чудеса, господа, – возвысил голос Людвиг Баварский. – Вы не верили в то, что я до сих пор живу в замке Нейшванштейн, несмотря на то, что меня считают умершим в 1886 году. Теперь вы имеете честь лично убедиться в том, что я живой человек.

Король легко сбежал вниз по ступеням и приблизился к гостям. Одни испуганно пятились, другие пожимали королю руку, дабы убедиться, что он не призрак, третьи низко кланялись и заискивающе улыбались, четвертые принимали появление короля на балу, как само собой разумеющийся факт, в котором они и не думали сомневаться.

Высокая брюнетка в черном декольтированном платье, расшитом серебряными звездами, раздвинув толпу, шагнула навстречу королю. Людвиг низко поклонился ей и прижал к губам её тонкую руку.

– Вы необыкновенно похожи на настоящего короля, – проговорила она, смерив Людвига презрительным взглядом. – Но вы, господин актер, выбрали для своих розыгрышей не совсем подходящую аудиторию.

– Смею заверить вас, леди Ночь, – улыбнулся король, ничуть не смутившись, – я никого не собирался разыгрывать, и вы сейчас сами в этом убедитесь. Через секунду этот зал превратится в озеро, и мы увидим Лоэнгрина. Если хотите, леди Ночь, можете сыграть роль грустной принцессы Эльзы.

Высокая брюнетка расхохоталась в лицо королю. В ту же минуту пол в тронном зале начал медленно опускаться, и отовсюду хлынула вода, заполняя впадину. Дамы закричали и бросились врассыпную. Вскоре посреди тронного зала остались только король и леди Ночь.

– Вы не боитесь промочить ноги? – поинтересовался король, пристально глядя в ее черные, как ночь глаза.

– Нет, Ваше Величество, – язвительно проговорила дама. – Я просто жду, когда вы предложите мне пройти вместе с вами к трону.

– Ах, да, – поцеловав ей руку, проговорил король. – Вы по-прежнему умопомрачительно красивы. Глядя на вас, Стефания, я забываю обо всем на свете.

– Вы заставляете меня стоять в воде, Ваше Величество, а это весьма неприятно, – скривилась брюнетка.

Король легко подхватил ее на руки и понес к трону.

– Я готов носить вас на руках вечно, любовь моя, – прошептал он, прижимаясь губами к ее смуглой коже.

– Не бросайте слов на ветер, – проговорила Стефания, отстраняясь от короля. – Лучше скажите, кто на этот раз играет Лоэнгрина?

– Вы ни за что не догадаетесь, любовь моя, – прижавшись губами к ее щеке, сказал король.

– Ваше Величество? – нахмурилась Стефания. – Людвиг, опустите меня немедленно на пол и отвечайте мне, кто он?

Король отрицательно покачал головой.

– Вы решили подразнить меня? – нахмурилась Стефания.

– Нет, любовь моя, я решил предложить вам угадать, кто он, – проговорил король. – Давайте заключим пари: если вы угадаете, я приму все ваши условия, от которых отказывался прежде. Если же вы не угадаете, то вы примете мои условия.

– Я согласна, – рассмеялась Стефания. – Считайте, что вы проиграли, мой король, потому что узнать исполнителя этой роли мне не составит никакого труда, не будь я Стефания Эвелина Блюм.

– Посмотрим, – хитро улыбнулся Людвиг, усаживаясь на трон. – Посмотрим, любовь моя.

Николь так разволновалась, что не сразу поняла, кто из приглашенных дам, должен стать Эльзой Брабантской. Она долго и внимательно смотрела на короля Людвига, на испуганно-взволнованные лица гостей, думая о том, что не все так просто в этом спектакле, как уверял ее Питер Палмер. Кстати его среди гостей Николь не заметила.

Сон, приснившийся ей накануне, вновь напомнил о себе странным ощущением холода, сковывающим и тело, и сознание.

– Наверное, мне пора исчезнуть, – подумала Николь, шагнув к золотой ладье.

– Постойте, милый Лоэнгрин, – приказала ей высокая брюнетка с черными как ночь глазами. – Скажите, кто вы и откуда прибыли к нам?

Николь лишь улыбнулась и пожала плечами. Стефания подошла к ней вплотную и зашептала:

– Вы так молоды, красивы и загадочны, друг мой, что вам достаточно произнести лишь слово, чтобы покорить мое сердце. Назовите мне свое настоящее имя, Лоэнгрин, и я озолочу вас. Я выполню любое ваше самое заветное желание. У меня неограниченные связи даже в Голливуде. Я – Стефания Блюм. Итак, друг мой, ваше имя…