Сергей Дроздов - Правдивые байки воинов ПВО Страница 64

Командир (он же «бригадир») носил кличку «Левитан».

Он получил её за удивительное умение читать речи и доклады с такой скоростью, что половину слов присутствующим разобрать не удавалось, приходилось угадывать.

Другой его особенностью было редкое слово – паразит «полностью». Он употреблял его с завидной частотой.

«Это у вас – баня? Полностью. Это – командный пункт, полностью» и так далее.

У нас была традиционная утренняя «перекличка» на громкой связи. Каждый день, без праздников и выходных, в 8.00 утра, на командных пунктах дивизионов были обязаны находиться командиры и замполиты. А комбриг и начпо с КП бригады производили суточный «разбор полетов», ставили задачи и давали «накачки». Мы называли эту процедуру «радионяней».

«Так, товарищи командиры, полностью», – начинал всегда свою речь Левитан.

Одним из развлечений, было считать, сколько раз Левитан произнесёт своё «полностью» в ходе своей речи на «радионяне». После окончания речи и ухода Левитана любители подсчетов спорили порой в эфире: «Пятнадцать! Нет, восемнадцать!». Еще одной его коронной фразой была «Думайте, товарищи командиры, полностью. Думайте!!!».

Очень своеобразно в Войсках ПВО тогда осуществлялись проверки полётами «контрольных целей». Левитан в таких случаях объявлял на «радионяне»: «Внимание, товарищи командиры, полностью! Сегодня в 16.00 ВНЕЗАПНО будет проводиться проверка дежурных сил бригады, полностью, полетами контрольных целей. Пара Ту-16 с аэродрома „Тапа“ будет следовать курсом на аэродром „Бесовец“, полностью. Высота 10 000 метров, скорость 950, полностью. Дежурным дивизионам условно обстрелять при входе целей в зону поражения, полностью. Материалы фотоконтроля представить в штаб бригады к 21.00. Полностью. Думайте, товарищи командиры, полностью!»

Яркой фигурой был и наш начпо. За созвучную фамилию и склонность к длинным речам его прозвали «Никита Сергеич».

В тандеме со своим заместителем майором Бобровицким, получившим почетное наименование «Бабрак Кармаль» (в честь «лидера афганской революции»), они доставляли нам много и хлопот и веселых минут.

Как-то раз у нас в бригаде готовились к проведению комсомольской конференции. Это вызвало большой ажиотаж и суету. Для оказания помощи политотделу в подготовке этого мероприятия Никита Сергеич вызвал из дивизиона в управление бригады меня.

Замполита АКП (автоматизированного командного пункта) бригады, моего друга Папана тоже привлекли к оформлению наглядной агитации конференции, используя его талант художника. Мы очень старались.

И тут в дело вмешался Бабрак Кармаль. Видя, как мы мучаемся с сочинением сюжетов и текстов для сатирической газеты, он победоносно ухмыльнулся и пообещал нам помочь.

Наутро Бабрак вручил нам бумажку, на которой им были накарябаны стихи следующего содержания:

«Итог политучёбы – у комсомольцев разный,

На АКП – «отлично»,

На «Ломе» – безобразно!»

Причём вид Бабрак имел наисчастливейший, как Пушкин после написания «Бориса Годунова».

«Сам вчера вечером сочинил!» – пояснил нам Бабрак и потребовал включить свои вирши в стенгазету под соответствующим рисунком.

Наши попытки намекнуть на дубоватость этих строк Бабрак воспринял как личное оскорбление и покушение на авторитет руководителя.

После этого Папану пришлось поместить бабраковское произведение и картинку к нему в сатирической газете.

«Лом» – это был позывной у 12 дивизиона нашей многострадальной бригады.

Замполитом там был прибывший по замене с Севера майор с нестандартной фамилией Олло. Дело в том, что «Оллу» – по эстонски означает пиво. Созвучие его фамилии названию благородного и дефицитного тогда напитка, служило основой наших многочисленных шуток. Майор Олло был довольно обидчивым, ко всему прочему.

Прибыв на конференцию и увидев дурацкий стих Бабрака в стенгазете, Олло решил, что его сочинили мы с Папаном и всерьёз обиделся.

Никакие объяснения не помогали.

«Мало того, что этот гад Бабрак нашему дивизиону „тройку“ по политзанятиям влепил, так ещё и вы эту херню в стенгазете сочинили!!!» – укорял нас майор Олло при каждом удобном случае.

Однако среди всех заместителей Левитана особо выделялся начальник тыла бригады – полковник «Папа Ремез». Это был удивительный военачальник.

Первый раз он отличился в день открытия 25 съезда КПСС. В дивизионе, которым он командовал, проходили полугодовые регламентные работы. И произошел «непроизвольный пуск ракеты». Сработал только стартовый двигатель, и далеко она не улетела. Жертв и разрушений тоже не было, но всё равно скандал случился – грандиозный.

«Папу Ремеза» наказали, но с должности не сняли, т. к. его прямой вины не было. Со временем он перешел работать на должность заместителя командира «Гречицко-Бургундской» по тылу.

На этой должности «Папа» показал всю мощь своего организаторского таланта. Подчиненные боялись его, как огня, и Папа Ремез железной рукой руководил тылом нашей бригады.

Как и положено «щирому хохлу», он был прижимист и крайне неохотно расставался с тыловыми ценностями от спирта и ГСМ до ветоши, которые положено было выдавать на регламентные работы. Опытные командиры это знали и по-свойски договаривались с Папой. «Качать права» в общении с ним было бесполезно и контрпродуктивно.

«Идите на хер, ребята. Я сказал: идите на хер!!!» – говорил он обычно любителям что-то от него потребовать.

Изредка находился какой-нибудь молодой командир дивизиона, пытавшийся «надавить» на Папу через комбрига. Происходила примерно такая дискуссия:

«Товарищ командир, у нас полугодовые регламентные работы. Не можем получить ветошь для их проведения!» – обращался правдолюбец к Левитану на каком-нибудь совещании.

Комбриг вопросительно смотрел на Папу Ремеза.

«Товарищ командир!» — грозно отвечал Папа, красная физиономия которого наливалась свекольным цветом от такой неслыханной наглости. «Все склады открыты, прапорщик Кузьмук специально вызван мной из отпуска. Пусть приходят, обращаются и получают. Не обращаются, ведь!!!»

Удовлетворённый исчерпывающим ответом, Левитан спрашивал: «Ещё вопросы есть, товарищи командиры, полностью?».

Вопросов не было. Комбриг уходил, а «нарушитель спокойствия» интересовался у Папы, когда же можно получить желанную ветошь.

«Идите на хер, ребята! Я сказал: идите на хер!!!» – получал он классический ответ от Папы и надолго попадал в число тех, кого Ремез недолюбливал. А это было чревато…

Конечно всё, что надо, ему в конце концов выдавали, но ветошь была самого худшего качества, а спирт – разбавлен бензином. Спирт от этого не терял тех свойств, для которых его и выдавали – протирка контактов, волноводов и т. п., но начисто лишался своего главного достоинства. Его невозможно было пить, а значит, использовать в качестве «жидкой валюты». Заслужить Папино прощение было очень нелегко.

Строг Папа Ремез был и во всех делах, касавшихся тылового обеспечения.

Каждые полгода, в ходе сборов командиров и замполитов бригады, нас возили по разным дивизионам и проводили «показные занятия». Где то демонстрировали образцовый командный пункт, где-то казарму, где-то клуб или ленинскую комнату. Папа учил на тыловых объектах, как должны функционировать и выглядеть: столовая, склад, овощехранилище, туалет и т. д.

«Хозяйство вести – не мудями трясти!!!» – любил он повторять народную мудрость.

Однажды в дивизионе у Володи Коваленко Папа проводил занятия на свежепостроенном «хапспособом» продскладе и остался складом – страшно недоволен. Было отчего: кирпичи бойцы положили вкривь и вкось, сам склад стоял как-то кривобоко, создавая впечатление, что вот-вот завалится.

Папа Ремез «драл» командира дивизиона в ходе всего занятия и потом всю дорогу в автобусе (а мы ехали в наш дивизион «смотреть» ремонт в казарме) постоянно «пинал» несчастного Володю за его склад.

Приехав к нам, Папа повеселел и расхваливал ремонт казармы на все лады. Тут он вдруг узрел и наш продсклад, который мы тоже построили хапспособом, однако он получился красивее коваленковского.

Папа при виде нашего склада пришел в восторг. Построив перед ним всех участников сборов, он выдал историческую фразу:

«Вот посмотрите, товарищи офицеры. Здесь к складу были приложены руки!!! А Коваленко приложил к своему складу – жопу!!!».