Елена Федорова - Расскажите, тоненькая бортпроводница (сборник) Страница 7

– Рассказывай все, – приказала старушка, обняв Олю за плечи.

Оле показалось, что это ее ожившая бабушка – бабуля пришла утешить свою глупую внучку, которая ринулась неизвестно куда, неизвестно зачем.

Оля уткнулась старушке в плечо и выпалила все от начала до конца.

– Значит, он шагнул вниз с огромной высоты, а ты побежала его догонять? – с улыбкой спросила старушка, когда Оля вытерла кулачком остатки слез.

– Да. Он шел по полю неспешной походкой, – подтвердила Оля.

– И он дал себе слово, что женится только на стюардессе?

– Да.

– Ты его любишь?

Этот вопрос застал Олю врасплох. О любви она вообще не думала. Их встреча с Александром была неизбежным событием. Оля твердо знала: Александр должен стать ее мужем, именно он должен быть рядом с ней всегда, потому что он сам это ей пообещал там, на темной лестнице.

Старушка поднялась, погладила Олю по голове, улыбнулась и исчезла за дверью начальника ОК с надписью «Приема на работу нет». Оля тупо смотрела на надпись и думала, что давным-давно не была на ипподроме, давно не встречалась с Иришкой, забросила институт, работу, друзей из-за иллюзорного Александра, которого видеть ей сейчас совсем не хотелось. Мало того, реальный Александр, в кримпленовом костюме, который смеялся и говорил гадости, был ей даже противен. Оле хотелось видеть того, бородатого Александра, с которым они шли по темной лестнице вверх, к сверкающему проему и обсуждали важные вопросы.

Оля явно увидела яркий солнечный свет, кусочек голубого неба с белыми барашками облаков и заулыбалась.

– Ну, и долго ты тут сидеть будешь с глупым лицом? – грянул над Олиной головой строгий голос.

В дверном проеме стояла начальница ОК. Оля сообразила, что видит небо и солнце через окно кабинета, на пороге которого стоит дама.

– Давай сюда свои документы. Живо, – скомандовала она.

Оля повиновалась. Дама прошла к своему столу, приглашая Олю последовать за собой.

– Вот тебе направление на медицинскую комиссию. А для того, чтобы пройти нашу медкомиссию, тебе потребуется не меньше двух недель, – начальница сделала ударение на слове «нашу», намекая на то, что все не так-то просто, что здесь людей отбирают для полетов в небо, а не в конструкторское бюро.

– Когда соберешь подписи всех врачей, вот здесь поставишь штамп, – наставляла Олю начальница. – Времени у тебя не так уж много. Через две недели начнется учеба. Не успеешь, будешь еще год ждать. Все ясно?

– Значит я…

– Будешь стюардессой, – засмеялась строгая дама. – Ты хоть знаешь, кто за тебя хлопотал?

– Кто? – у Оли пересохло в горле.

– Прославленная летчица Мария Николаевна Попова – командир звена «Ночных ведьм», легендарная женщина. Мария Николаевна была первым начальником нашей службы бортпроводников.

Оля не могла поверить, что вот так запросто рыдала на плече у прославленной военной летчицы.

– Мне надо было ее слушать, открыв рот, а я влезла со своими слезами и сантиментами, со своими глупыми иллюзиями, – подумала Оля и дала себе слово: непременно разыскать Марию Николаевну и подробно расспросить о войне, о полетах, научиться у нее выдержке, смелости и чуткости.

Оля надеялась на скорую встречу с Марией Николаевной, но у жизни был иной сценарий.

Август звездною метелью гонит нас из дома.Самолет мой – крест нательный у аэродрома.Ни к полетной красоте ли вскинут взгляд любого.Самолет мой – крест нательный неба голубого.

Дует ветер – князь удельный в гати бездорожной.Самолет мой – крест нательный на любви безбожной.Цвет неяркий, акварельный на стреле крылатой.Самолет мой – крест нательный на любви проклятой.

Я сойти давно хочу, да мал пейзаж окрестный.Распят я, и нету чуда, что летает крест мой.Даль уходит беспредельно в горизонт неявныйСамолет мой – крест нательный на тебе и я в нем[6].

Время помчалось стремительным аллюром. Оля погрузилась в иную жизнь, где уже не было ипподрома, ранних утренних прогулок по пробуждающейся от сна Москве. Не было старой авоськи, взлетающей вверх, как знамя. Не было малыша Нуно и красавца Чезаре, не было дяди Коли, толстяка Макса, Иришки и даже Александра, ради которого, из-за которого и для которого Оленька стала стюардессой.

Она была зачислена в службу бортпроводников и приступила к занятиям в Учебно-Тренировочном Отряде, где экстравагантные педагоги, бывшие стюардессы, делились своими знаниями с теми, кому посчастливилось попасть в специальную группу стюардесс.

Двадцать милых девчонок и четверо ребят добросовестно вели конспекты.

– Записывайте, а то забудете и не сможете на экзамене ответить, – говорила учитель по питанию. – Итак, пустой контейнер – это такой контейнер, в котором ничего нет.

Все дружно хихикали. Но, как не странно, этот пустой контейнер остался в лабиринтах Олиной памяти на всю жизнь вместе с «май наме из» и «копеком в покете».

Самыми любимыми для Оли были уроки испанского языка. Непреодолимое желание выучить этот мелодичный язык так, чтобы легко изъясняться, а не выдавливать из себя слова, помогало Оле справляться со всеми сложностями испанской грамматики. Оля частенько оставалась после уроков, чтобы поболтать с молодой преподавательницей Маргаритой Васильевной, которая была всего на шесть лет старше своих учеников. Болтали по-испански. Марго рассказывала о красотах Мадрида. Ее нежный голос, ее легкое придыхание и слова «Madrid con sus barrios modernos, sus amplios avenidas no tiene nada a las grandes urbes Europeas.»[7] остались в Олиной памяти навсегда. И желание, непреодолимое желание увидеть этот замечательный Мадрид «con sus barrios modernos» жило в Олином сознании до тех пор, пока она не побывала в Мадриде. А, побывав там, Оля поняла, насколько беден наш язык, потому что словами нельзя описать даже частично ту неповторимую красоту, которую можно увидеть только на улицах испанской столицы. Madrid con sus barrios modernos…

Все это было потом. А впереди была учеба с трехмесячным перерывом на летную практику в аэропортах Внуково и Домодедово.

Олю откомандировали в аэропорт Внуково. Начальник внуковской службы бортпроводников распределил всех новеньких по бригадам.

– Привет, меня зовут Лариса, – сообщила полногрудая, рыжеволосая бригадир, протягивая Оле руку. – А фамилию мою запомнить легко, потому что она созвучна с фамилией Татьяны Пельтцер. Только она Пельтцер – великая актриса с одной «С», а я Мельцер – великая стюардесса с двумя «С». А бригаду нашу мы назвали ЛИС – Лариса, Ира, Сергей. А с тобой будет ЛИСО или ЛОСИ, – Лариса звонко рассмеялась.

Оле тоже стало смешно, потому что эта троица напомнила ей сказку «Пузырь, соломинка и лапоть». Невысокая, полногрудая Лариса – пузырь. Худая, высокая Ира – соломинка и простоватый, с оттопыренными ушами Сергей – лапоть.

Лариса перестала смеяться и, насупив брови, сказала:

– Нет, ЛОСИ – плохо. Пусть остается ЛИС и О, потому что через два месяца ты от нас отпочкуешься, и навсегда забудешь о существовании бригады ЛИС.

Оля пожала плечами, не сказав о том, что красавицу Ларису Мельцер стюардессу с двумя «С» она вряд ли забудет, что вся бригада останется в лабиринтах ее памяти.

Летное поле поразило Олю своей широтой и бескрайностью. А большие серебристые лайнеры показались ей гигантскими птицами, совершающими замысловатые, только им ведомые передвижения. Ей нетерпелось попасть в чрево одной из этих птиц, чтобы испытать неповторимые ощущения полета.

Оля летала на самолете только один раз, да и то в двухмесячном возрасте. Родители рассказывали, что весь полет она спала, причмокивая губами. Но стоило самолету совершить посадку, как маленькое очаровательное существо превращалось в грозного монстра, горланящего так, что у всех волосы вставали дыбом. Успокоить малышку мог только звук ревущих турбин, являясь для нее сладчайшей колыбельной песней.

После полета командир корабля ИЛ-18, выполняющего рейс Анадырь – Москва, прикрепил к Олиному одеяльцу свою «птичку» со словами: «Держи, юная летчица! Это тебе на счастье!»

Оля шла по летному полю и, крепко сжимая в кулаке ту самую «птичку», размышляла о том, что пилот – сердце большой железной и вполне живой птицы по имени «Самолет».

Внутри самолет показался Оле еще больше, чем снаружи. Красноватые кресла с белыми подголовниками внимательно наблюдали за каждым Олиным движением. А она крадучись пробиралась по узкому проходу, вдыхая незнакомый запах железной птицы.

– Новенькая? – поинтересовался командир.

– Да, – смущенно ответила Оля.

– Значит, ты из разряда простых людей, которые ежедневно ходят на работу по одним и тем же улицам, решила перейти в разряд людей, рожденных под знаком птицы, которые взмывают выше облаков, чтобы выбравшись из дождя, снега, слякоти, увидеть над облаками солнце, чтобы перенестись в надоблачное пространство, в надоблачную жизнь. Земные люди идут на работу в офис, а ты идешь на работу в Париж!