Владимир Антонов - Непридуманные истории, рассказанные неутомимым странником сэром Энтони Джонсом. Том 2 Страница 7

Он приехал в Нью-Йорк в полдень. В два часа надо забрать билеты на Парк Авеню в Манхэттане. Вылет в шесть тридцать из аэропорта Кеннеди. Чтобы в этот день уже домой не возвращаться, а сразу ехать в аэропорт, собираю сумку с носками, трусами и зубной щёткой заранее. Вроде бы всё готово. Едем в Манхэттан! Спрашиваю, что надо отвезти в Москву, и слышу в ответ: «Картинку… – а потом совершенно спокойно – нейтральным голосом произносит невероятное: – Картинка не простая, семнадцатый век, Италия, Барокко». Я не буду называть имени художника, потому что уверен, что вы и так мне не верите, а если назову имя, вообще подумаете, что с ума сошёл. Сегодня даже набросок, а не картина этого художника на Сотбис стоит от нескольких миллионов и наверх! Я в шоке, но суть от этого не меняется:

– А если таможенник из простого любопытства спросит, что тогда?

– Постарайся сделать так, чтобы не спросил! – Хороший ответ, но зато понятный. И что вообще происходит – тоже понятно. У него всё равно нет выхода, у него нет другого варианта, у него вообще теперь уже ничего нет! Осталось отчаяние и надежда, что всё ещё можно спасти… И эта надежда связана только со мной. Эта картина завтра должна быть в Москве и попасть в «правильные» руки! Ну вот теперь более ли менее понятно. Надо выглядеть лохом, надо вести себя как лох, говорить как лох! Не расслабляться, но сделать вид, что едва на ногах к моменту прохождения таможни в Шереметьево. Вот и получится, что не совсем в меру подвыпивший гражданин, по виду полный лох, вернулся домой в Москву. Где-то здесь жена мечется, встречает. Нормальная повседневная картина! Для полноты образа лоха к старому пальто серого цвета добавляется жёлтая бейсболка – сувенир из Америки!

С Парк авеню мы «ныряем» в Мидтаун туннель и выскакиваем на Лонг айлэнд экспрессвэй. «Стоп!!! Паспорт! Уходи направо!» – это я Игорю. Паспорт лежит для сохранности в банковской ячейке в Чейз-Манхэттан банке на Кингз Хайвэй. Ключ от ячейки – дома! Если заезжать домой, в банк не успеем. Звоню любимой – объясняю, где ключ и куда подвезти. Должны успеть! Без пяти четыре её всё еще нет, и я захожу в банк без ключа. Правило: «Если клиент уже находится в банке, то его обслужат, даже если время работы банка истекло!». В четыре ноль восемь ключ от жены снаружи переходит ко мне во внутрь банка после трёхминутного препирательства с охранником чёрного цвета. Охранник:

– Если ты выйдешь из банка за ключом, назад не пущу. Женщину эту в банк не пущу, потому что время впуска в банк закончилось. И неважно, что жена. Неважно, что самолёт! У меня инструкция. Инструкция – это важно! Самолёт улетает – не важно!

– А если так, например, сделать, – говорю, – ты высунешь руку на улицу, а она тебе туда ключ положит, а за это вон тот небритый мужик даст тебе десять долларов. Ну, как?

– Двадцать! – и ключик наш!

Теперь аэропорт! Там никаких проблем не возникло, за исключением небольшой задержки. Затем Боинг сингапурских авиалиний неспеша вобрал в себя пассажиров, один из которых, по виду полный лох в жёлтой бейсболке, тащит картонку, перевязанную бельевой верёвкой. Внутри картонки находится шедевр живописи эпохи раннего барокко стоимостью в несколько миллионов долларов.

Полёт прошёл нормально. Кормили откровенно здорово, наливали ещё лучше. Вива Сингапур! К концу полёта, как и было мною спланировано и им одобрено, я действительно «поднабрался», но полностью себя контролировал. Всё было очень натурально. Таможню я преодолел по зелёной линии, не вызвав подозрений. А сразу за таможней меня уже ждали, «вычислив» по жёлтой бейсболке. Всё – задание выполнено! Картину забирают и увозят в банковском «броневичке», а встретившие ребята везут меня в гостиницу отдохнуть. Через два часа один из них возвращается и везёт меня в ресторан поужинать. Ужинали в ресторане «Петров-Водкин» с крокодилом на привязи при входе. Я так никогда не ужинал и не обедал! Ну, и, конечно, опять немного перебрал. Потом был клуб с живой музыкой, где столики были подвешены к потолку или привинчены к стенам. На маленькой сцене – живой Богдан Титомир. За столик надо было подниматься по верёвочной лестнице. Пьянка с физкультурой одновременно! Рома, так звали моего провожатого, напился не на шутку и уснул. Чтобы узнать, куда его тащить, пришлось рыться в его бумажнике в поисках водительских прав с адресом. Тащить пришлось не далеко. Рома предусмотрительно заканчивал вечер в баре рядом с домом. Видимо, был опыт! Найти гостиницу, куда меня поселили, оказалось делом посложнее, но и с этим я справился. Череда побед и успехов не прекращалась. В самой гостинице меня ждал сюрприз – в ресторане был банкет! Праздновали чей-то юбилей, и проскочить к себе в номер у меня не получилось.

Телефон звонил не умолкая. Подушка на голову не помогала. После пятнадцати минут борьбы с самим собой и с желанием расколотить к чёрту этот телефон об стенку, я поднял трубку и услышал: «Слава б-гу! Ты хоть знаешь, что у тебя через три часа самолёт?». – Этого я как раз и не знал, потому что забыл, потому что напился, потому что всё получилось с картиной и друга я выручил! Пять минут на гигиену, ещё десять на завтрак в буфете и вопрос: «Почему они все на меня так странно смотрят? Что ж я такого вчера тут накуралесил?». То, что накуралесил, было очевидно. Так и не вспомнив, попрощался и вышел в предновогоднюю московскую слякоть.

Каким-то образом надо было добраться в Шереметьево. Поймал старую «копейку». По дороге купил пива, и за полтора часа до отлёта всё-таки был в аэропорту. Успел!.. Нет, – пока не успел! «Препятствие» к очередному успеху стояло около входа в аэропорт в форме милицейского старшины и опытным взглядом вылавливало неблагополучных!.. и выловило меня! «Зачем я выпил эту бутылку с противным московским пивом? Интересно, во сколько мне теперь обойдётся эта бутылочка?». Бутылочка обошлась в двести пятьдесят долларов – всё, что у меня осталось после вчерашнего. Пройдя паспортный контроль и таможню, я нашёл какого-то милиционера в звании лейтенант и нажаловался на старшину, повышавшего своё благосостояния за счёт «обнищания масс», т. е. за счёт неблагополучных пассажиров! Лейтенант куда-то позвонил, что-то у кого-то спросил, а потом мне: «По факту, Вами изложенному, гражданин, у органов правопорядка никакой информации нет. Пройдёмте, гражданин, обратно в Россию для дальнейшего разбирательства». – Нормально!? Я, конечно, обратно в Россию не пошёл. Не было времени. Да и в паспорте не осталось места для штампов:

«прилетел в Шереметьево», «вылетел из Шереметьево». Но какое-то чувство удовлетворения всё же осталось. Как минимум половину «дохода» старшины – бизнесмена придётся теперь отдавать лейтенанту!

Вот и всё! Я вернулся домой вовремя и вместе с друзьями и знакомыми весело встретил Новый Год! Потом была Мексика. Предновогодние события заставили на многие вещи взглянуть по-новому. К тому же, во мне проснулся ранее дремлющий интерес к живописи. Особенно итальянской периода раннего Барокко. Но самое главное – я смог вернуть долг!

Коста Рика, 28.11.14.

Русский самовар

Ресторан «Русский Самовар» в Нью-Йорке – это событие, удовольствие, традиции русской эмиграции и очень вкусно. При входе в ресторан справа большая бар – витрина, а за стеклом витрины – двадцатилитровые бутыли с разнообразными водками. Будете в «Самоваре» – не увлекайтесь «чесночной» и «хреновой»! Развезёт в «зюзю» мгновенно и надолго! На стенах много старых и старинных фотографий. В углу белый рояль, за роялем очень известный композитор. Мы все его любим и с удовольствием слушаем. Иногда, когда очень хочется спеть что-нибудь типа «Ехали цыгане…» или из классики, он нам с удовольствием аккомпанирует. Красиво! Один раз мы зашли туда, когда, сдвинув столы в один большой, за этим большим столом сидели потомки Толстого. Которого из трёх – спросить не удосужились. В «Русском Самоваре» не курят давно. Задолго до того, как мэр Нью-Йорка Блумберг запретил курить в ресторанах, барах и кафе. Для Толстых было сделано исключение – они всегда там курили, начиная с 1917! Традиции нарушать нельзя! Мы с женой – курилкой сели к ним поближе, чтобы нам тоже разрешили. Есть не очень-то и хотелось, я сейчас расскажу, почему. На самом деле это ей – курилке есть не хотелось. Я же просто ем мало, как модно говорить: «не критичен к еде», – и селёдочки с тремястами грамм «укропной» мне вполне достаточно, чтобы почувствовать и сытость, и пьяность. Мы ездили в «Самовар» не только для того, чтобы поесть селёдочки и попить «кинзовой». Мы туда ездили «проникнуться» всякой достоевщиной, толстовщиной и тургеневщиной, и отдохнуть! Чаще всего по будням. Но и по выходным тоже.

Жена пришла с работы рано. Быстро причесалась и по-модному наманикюрилась. Вообще, она у меня антипунктуальная личность, что очень необычно для представителей немецкого народа, к которому она принадлежала лишь наполовину. «Мама немец, папа русский»! Папа, к тому же, мало того, что женат на немке, так ещё и корнями из «бывших» и недобитых большевиками. Я же – суперпунктуальный! Я лучше полчаса по платформе погуляю, чем в хвост уходящему поезду смотреть, двойной счётчик таксисту, ещё двести ГАИшнику за скорость, догнал в Тосно!.. Опять сбился с маршрута!.. Причём тут Тосно, если я в «Русский Самовар» сейчас еду в Манхэттэн!? Столик в «Самоваре» был заказан на семь. Но мы поехали пораньше, потому что хотели пошарахаться по Тайм Сквер. Жена уже полгода в Нью-Йорке, но эта Тайм площадь ей до сих пор в радость. Вот и гуляем, радуемся. До столика в «Самоваре» ещё чуть меньше часа. Мы, изучившие меню ресторана ещё в первое посещение, сегодня собирались перекусить бараньими рёбрышками, которые у Ромы, хозяина ресторана, были с «другой планеты», солянкой и всякими закусками. С водкой из ассортимента! Но неожиданно прозвенел «звоночек»! Моё сокровище – жена, настолько же нетерпимая к голоду, как и к «точному времени», произнесла зловещие слова – «хочу есть!». Это означало, что у меня в запасе есть ровно четырнадцать минут. По истечении этих четырнадцати минут могло произойти разное. Один из вариантов – всепоглащающая ненависть! Ко мне, в первую очередь, и к остальному миру, во вторую! В течении этого короткого промежутка времени я становлюсь причиной всех её бед, начиная с ранней беременности не от меня в восемнадцать до: «Это ты притащил меня в дурацкую Америку! Из-за тебя я с мамой уже полгода не виделась!». Возможны и другие варианты: «С тобой точно с голоду сдохнешь, ты меня уже достал своим «потерпи». Какого хрена я вообще за тебя замуж вышла – как права была мама!» – и всё в таком же духе, наполненном поэзией и лирикой. Делаю вид, что насчёт «хочу есть» ничего не слышал. Мне надо время, чтобы обдумать ситуацию и «собраться». Но через пару минут следует: «Я что, – со стеной разговариваю?». Осталось 10 минут! Тележка с «хот догами» окружена толпой голодных, рядом пиццерия… – 7 минут!.. – забита теми же голодными, опять мимо!.. – 5 минут!.. Погружаю себя в состояние крайней степени сосредоточенности и вспоминаю про «Мак Дональдс» за углом… – 3 минуты!.. Мы в «Мак Дональдсе», передо мной двое, но «заторможенных»… – 1 минута! Отсчёт пошёл на секунды! Заказываю БигМак – 50 секунд… жареная картошка – 35 секунд… – Кока Кола – 15 секунд….кетчуп – 5… Успел! Пока я оплачивал, она уже доедала эту полусинтетическую котлету в булках с двух сторон!