Кайркелды Руспаев - Горький аромат фиалок. Роман. Том первый Страница 7

5

Бекхан, Заманжол и Владимир приехали в небольшое кафе, которое они меж собой называли «Деревяшкой», оттого, что располагалось оно в бревенчатом одноэтажном здании. Здесь устраивали они свои мальчишники, а с женами они собирались очень редко и гуляли обычно у кого-нибудь дома.

В этот раз поводом для посиделок стало увольнение Бекхана. Домашние его еще не знали о случившемся; у Бекхана возникла потребность поделиться невеселой новостью с друзьями, ощутить их поддержку перед нелегким объяснением с женой.

Друзья не подозревали, что это их последняя встреча, что очень скоро пути их разойдутся, что каждого ожидают события, которые потребуют от них напряжения всех физических и духовных сил. Но, пока они ни о чем не догадываются, и, считая, что это очередная их встреча, непринужденно беседуют, попивая, – кто водку, кто пиво, а кто просто минералку.

– Что за праздник сегодня? – спросил Владимир, взяв в руку рюмку с водкой и приготовившись произнести тост.

– Никакого праздника нет, даже наоборот, – ответил ему Бекхан, грустно улыбнувшись, – Просто я решил обмыть расчетные.

– Ты что, уволился?

– Уволили, – вздохнул Бекхан, – Потребовал, чтобы вовремя давали обедать, а они: «Дисциплину нарушил!» Порядочные скоты наши начальники!

– Ясно, – произнес Владимир замену своему несостоявшемуся тосту и залпом опорожнил рюмку. Потом, не закусывая, закурил. К нему присоединился Бекхан.

– Что теперь собираешься делать? – спросил Заманжол.

– Не знаю, – Бекхан не спеша выпустил дым через нос, – Куда ни сунься, везде одно и то же. К рабочему относятся, как к рабочей скотине. И это демократия?

– Но и при Советах мы пахали, как волы, – заметил Владимир.

– Да, но тогда можно было пожаловаться. А сейчас куда мне пойти, кому жаловаться?

– Как куда! Обратись в суд, – посоветовал Заманжол.

– Скажешь тоже! У меня нет ни денег, ни времени ходить по судам. А у них – штатный адвокат, денег хватает. Так кто выиграет дело?

– Но у тебя же есть договор на руках! Там должен быть пункт о том, что ты имеешь право на обеденный перерыв. Разве не так? – не сдавался Заманжол.

– Так-то он так. Вот только в том договоре не указано конкретное время обеда. Вопрос в том, когда они предоставляют этот перерыв.

– Во всем виноваты мы сами, – назидательно произнес Заманжол, – Куда ты смотрел, когда подписывал договор?

– Вот заладил: договор, договор! – Бекхан сердито двинул рукой, и от зажатой меж пальцев сигареты посыпался пепел, – Мог я ломаться, когда устраивался на работу и выдвигать требования? Они вообще не взяли бы. Что бы я им сделал? Хотят – берут, хотят – не берут…

– Нет, так нельзя! – воскликнул Владимир, опрокинув в рот следующую рюмку водки, – Нужно поднимать рабочих, устраивать забастовки, организовать профсоюзы! Раз наступил капитализм, нужно перенимать методы борьбы рабочих капстран.

– Организуешь тут с нашими, ё… – Бекхан выругался, – Я спорю с начальником участка и с мастером, а ребята наши, рабочие, развесили уши, стоят, выжидают, чья возьмет. А как только пригрозили увольнением, совсем перепугались.

Бекхан докурил сигарету и размазал окурок в пепельнице. Друзья молча ждали, думая, что он не закончил.

– Да и понять их несложно, – продолжал Бекхан, – сколько каждый из них проваландался без работы? Нет, с нашими людьми каши не заваришь. На западе совсем по-другому. Там и капиталисты цивилизованные, не то, что у нас. Наши готовы убить рабочего, чем выполнить его требования.

– Цивилизованные… – усмехнулся Заманжол, – Не знаю, какие они там, но и они эксплуатируют людей нещадно. Наш физик, Лео Шенберг, ездил в Германию к брату, так за время пребывания там не смог толком поговорить с ним. Говорит: брат уезжает на работу в пять утра, а возвращается к девяти вечера в таком состоянии, что засыпает, не ужиная.

– Что за работа начинается в пять утра и продо? Наврал твой физик, – насмешливо возразил Владимир.

– Не наврал! – Заманжол вспыхнул, но тут же взяв себя в руки, спокойно разъяснил, – Работа начинается в восемь, но добираться до нее три часа, ну и обратно. А работают там так, как нам и не снилось. За пятиминутное опоздание или непредусмотренный договором перекур увольняют без разговора. У них тоже безработица – не забывай!

– И я бы так работал, лишь бы платили, как им. Чтобы порядок на производстве был и условия труда соответствующие, – сказал Бекхан.

– Значит, нужно добиться, чтобы и у нас такие порядки установить, – заявил Владимир уверенно.

– А как? – Бекхан повернулся к нему всем корпусом, – Ты сам многого добился? Работу не можешь найти. А почему? Не знаешь? Да потому, что хозяева предприятий предупреждают друг друга о таких бузотерах, как ты. Существуют черные списки, в которые ты занесен, ну и меня теперь занесут. Когда я захочу устроиться куда-нибудь, там сверятся, нет ли меня в тех списках, благонадежен ли я. Так как нам организовать рабочих?

Владимир озабоченно почесал затылок.

– Вот черти! – воскликнул он, – Я подозревал, что там, куда я ходил устраиваться, знали обо мне. Спросят фамилию, скажут: «Подождите» или «Придите после», а придешь после, отказывают. Нет, нужно организовать какой-нибудь кружок, вроде кружка марксистов, с которого и Ленин когда-то начинал…

– Мужики! Куда ваши разговоры заведут? – забеспокоился Заманжол, – Володя, ты затеваешь что-то нехорошее. Хочешь, чтобы нас посадили?

– Ну, эт-ты загнул! – хохотнул Бекхан, – Сейчас не сталинские времена. Просто из этой затеи ничего не выйдет. Никто в такой кружок не пойдет.

– Почему? – упрямился Владимир, – Не мы одни страдаем от произвола. Нужно только начать, потом к нам примкнут тысячи, – он секунду подумал, затем поправился, – миллионы! Организуем сначала кружки, а там и партию рабочих соорудим. Возьмем предприятия под контроль, заставим правительство создать рабочие места, чтобы не было безработицы. Далее – выдвинем своего кандидата в президенты. Народ его обязательно изберет. Выберемся и в парламент, а тогда сможем изменить законы, – тогда никакая сволочь не посмеет обращаться с рабочими, как со скотиной.

Выдав это, Владимир оглядел друзей. Заманжол не знал, принимать его слова всерьез, или это такая шутка. Бекхан же хлопнул Владимира по плечу и захохотал, да так оглушительно, что остальные посетители стали оглядываться на них.

– Ха-ха-ха… – давился смехом Бекхан, – Вот это да! Президента! Парламент! Ха-ха-ха…

Насмеявшись, он спросил, утирая выступившие слезы:

– Не метишь ли ты сам в президенты?

На что Владимир ответил без тени сомнения:

– Почему нет? У меня четкая программа переустройства всего общества. Я…

Бекхан перебил его.

– Брось! Это несерьезно. Да и народ наш сейчас инертный, – разуверился во всем. Все знают, что даже у Ленина ничего не вышло, чего уж говорить о тебе.

– Почему это у Ленина не вышло! – горячо возразил Владимир, – Он революцию совершил, власть рабочим дал…

– Что ты городишь, Володь! – вступил в спор Заманжол, – Ты же отлично знаешь, что власть тогда захватила кучка авантюристов, которая демагогически вещала от имени рабочих, но которой не было никакого до них дела.

– Неправда! Ленин установил диктатуру пролетариата. Такая диктатура сейчас была бы очень кстати. Это Сталин извратил все, что было задумано Лениным, узурпировал власть, принадлежавшую рабочим. А если бы он продолжал дело Ленина…

– Сталин-то как раз и следовал учению Ленина и он таки установил диктатуру! – перебил Заманжол.

Бекхан поднял руки.

– Все-все! Прекратим этот бесполезный спор, – призвал он, – Давайте поменяем тему.

И обратился к Заманжолу:

– Как дела в школе? Надеюсь, хоть у тебя все в норме?

Заманжол слабо махнул рукой и пробормотал:

– Да так… все по-прежнему.

Владимир не мог успокоиться. Он насмешливо поинтересовался:

– Все воюешь со своей Захаровной?

Заманжол стрельнул в него глазами, но промолчал. Владимир продолжал:

– И в школах у нас нет порядка. Вот откуда все наши беды берут начало. В первую очередь нужно привести в порядок систему образования, чтобы правильно воспитывать людей. Тогда эти люди смогут построить в стране справедливое общество.

– Ну и как, по-твоему, нужно правильно воспитывать людей? – не выдержал Заманжол и снова ввязался в спор, – Послушать тебя, так ты во всем разбираешься. Но нужно же иметь специальное образование, чтобы судить о чем-либо. Ты сам только что сказал, что порядок в стране установят люди с соответствующим образованием. У тебя техническое образование, а ты рассуждаешь о политике, политэкономии, педагогике. Да, практически обо всем, что б мы ни затронули в разговоре.

– Не забывай Заман, я прошел жизненную школу, – парировал этот выпад Владимир, – А это целые университеты, как сказал Горький.