Василий Карасев - Слуга всех мышей. Космическое фэнтези Страница 7

Я так и не понял: враг мне Дядя или нет, но его обаяние уже влияло на мои решения.

Смутное ощущение незавершенности этого места по—прежнему не давало мне покоя. Это было похоже на неоконченную картину, словно Илья Репин тщательнейшим образом нарисовал и бурлаков, и корабль, который они тянут, и каждую веревку до последнего волоска на ней, а вот Волгу пририсовать запамятовал. Этакий пейзаж—караоке.

– У меня странное чувство, – осматриваясь вокруг, заявил я, – словно здесь чего-то не хватает.

– Чего же? – слегка удивился Дядя.

– Знаете, это какое-то болезненное ощущение. Как будто ноготь надломился и постоянно мешает: так и хочется его отрезать, а нечем. Хочешь подумать о чем-то ином, а все время возвращаешься мыслями к этому ногтю.

– И чего же, все—таки не хватает?

– Вы будете смеяться, – смущенно произнес я, – но здесь не хватает дома. Вот должен быть дом, а вместо него пустота какая-то.

– Смеяться я не буду, – Дядя изумленно уставился на меня своими небесно—голубыми глазами, – более того, я попрошу вас описать этот ваш недостающий дом.

– Ну, двухэтажный, деревянный, со всякими резными финтифлющками для украшения, первый этаж – гостиная и две небольших комнаты, второй этаж – одна большая комната с двумя окнами в разные стороны… да, и с двумя балконами. На один ведет лестница прямо с улицы, иного входа на этаж нет… Еще большая веранда, увитая зеленым плющом,.. – странно, но дом стоял перед моим внутренним взором как настоящий, я даже различал, что одна из ступенек лестницы сломана.

На этот раз Дядя удивился по—настоящему. Да что там! Нисколько не преувеличиваю – он был потрясен. Зачем-то обошел вокруг меня, потом помотал головой из стороны в сторону и, наконец, произнес:

– Вы, конечно, сильный эмпат. Видимо, от какой-то центральной линии, на которую не сильно подействовали разбавленные браки. Но, звезды меня побери, никто еще на моей памяти не мог почувствовать этот Дом. Да, дом действительно есть, сейчас вы его увидите, – и он резко провел раскрытой ладонью перед моим лицом.

Тут же из ниоткуда появился Дом.. Теперь был потрясен я. И куда сильнее, чем Дядя. Этот Дом – я просто не могу произносить его название с маленькой буквы – был точь—в-точь таким, каким я его описал. А на открытой незастекленной веранде за маленьким разноцветным столиком восседал пожилой китаец.. Что это китаец я понял сразу – кто еще может так увлечься маджонгом, что даже не повернуть головы к неожиданно появившимся гостям.

Через стол от азиата на мягкой высокой табуретке сидел серый сибирский кот, такой худой и облезлый, что только репьев в шерсти не хватало, чтобы наглядно проиллюстрировать эпитет «драный».

– Подойдем, – предложил Дядя, – сейчас я вас познакомлю с Ван Цзе и…

– Цзе? – перебил я его, – неужели из тех Цзе, которые…

– Прямой потомок! – с гордостью подтвердил Дядя.

Насколько мне было известно, примерно три тысячи лет назад рыбак Цзе изобрел игру в манджонг, чтобы отвлекать сознание рыбаков, выходящих в море от мешавшей им качки. Игра эта нечто вроде «домино наоборот». Из пирамиды из 108 костей нужно было убирать пары с одинаковым изображением. С тех пор, маджонг значительно эволюционировал….Ночь меня убила бы за это слово!…и распространился по всему свету. Некий генерал Чен Ю Мунь, отряду которого поручили ловить бандитов в далекой провинции Нин—По, никак не мог заставить своих солдат бодрствовать во время ночных дежурств. И бил их бамбуковыми палками, и ругал последними китайскими словами, и поощрял – ничего не помогало. Тогда он в приказном порядке заставил их по ночам играть в маджонг. Какое-то время игра удерживала внимание солдат, но потом они все равно засыпали. И тогда мудрый генерал пришел к выводу, что сознание современного человека стало более изощренным, и решил усложнить игру. Он ввел новые карточки, обозначающие цвета и стороны света (север, юг, восток и запад). С тех пор солдаты, забывая о сне, а иногда и о пище, дни и ночи напролет резались в маджонг. Не знаю, сколько уж они там выловили бандитов при таком повальном увлечении, но сам генерал запомнился капризной даме Истории не столько своими военными подвигами, сколько как реорганизатор маджонга.

Тем временем мы поднялись на веранду и подошли к игровому столику. Дядя открыл рот, чтобы привлечь внимание китайца, но сказать ничего не успел.

– И не надейся, – не поднимая головы от пирамиды из костей, тихо произнес тот, – я вас сразу же заметил.

Дядя закрыл рот, напустил на себя шутливо—разочарованный вид и картинно развел руками. Китаец убрал из пирамиды пару костей, с довольным видом посмотрел на кота и лишь потом перевел взгляд на нас.

– Здравствуйте, – обратился он ко мне, – давненько я не видел хорошего эмпата. А вы – хороший эмпат. Только еще ничего не умеете. Но это дело времени. Меня зовут Ван Цзе и я вижу, что вас мучает какой-то вопрос. Не стесняйтесь, спрашивайте.

– Скажите, – улыбаясь, обратился я к нему. Этот китаец мне сразу понравился, – но ведь в маджонг играют вчетвером, верно? А вы что же, один за всех?

– Я только за себя, – вернул мне улыбку Ван Цзе, – за остальных троих играет он.

– Кто? – не понял я, вертя головой в поисках вундеркинда, умудряющегося играть в манджонг за троих.

Цзе указал рукой на кота. Нет! Цзе ПОЧТИТЕЛЬНО указал рукой на Кота. Я вытаращил глаза. И снова нет! Я совершенно непочтительно вытаращил глаза на загадочное животное.

– Что вы знаете о кошках? – неожиданно спросил Цзе.

– Ну… всего сутки назад я считал, что знаю довольно много, – сознался я, – а вчера мне сообщили, что создавший здесь всё и вся Папа, их вовсе не создавал и появились они не понять откуда. А только что увидел, как коты в маджонг играют.

– Это Папа появился не понять откуда, – поморщился Цзе, – а коты здесь жили тут задолго до него. Не на Земле я имею ввиду, вернее не только на Земле, но вообще в Солнечной системе.

– Не понимаю, – возразил я, – как это они жили? Ходили, махая пушистыми хвостами, от планеты к планете? Строили неопознанные кошачьи летающие объекты? Точили когти о кольца Сатурна?

– Вы зря иронизируете, – вид у Цзе стал слегка недовольным, – земной облик кошек всего лишь способ мимикрии к окружающей действительности. А их истинный облик человеческим органам восприятия не доступен. Когда пришли Странники, – Цзе кивнул в сторону Дяди, —…

– А откуда вы пришли? – обратился я к Дяде и только тут понял, что невежливо перебиваю хозяин, – ой, извините, опять мое проклятое любопытство! Всю жизнь от него страдаю…

– Не извиняйтесь, – снисходительно успокоил меня Цзе, – нелюбопытных эмпатов не бывает.

– Так откуда вы пришли? – снова обратился я к Дяде, – вы представители какой-то развитой космической цивилизации?

Дядя заливисто расхохотался.

– Мы – изгои достаточно далекой и хреновой, извиняюсь за выражение, космической… впрочем, даже не цивилизации, а так… – он неопределенно помахал в воздухе рукой и продолжил, – мы долго скитались и, наконец, нашли место, где можно было создать свой мир. Такой, где хотелось бы жить, а не выживать. Первым попробовал я, выбрав сразу два объекта – Марс и Юпитер. К сожалению, моя попытка не удалась. Зато удалась – и тоже к сожалению – попытка моего брата. Я вижу недовольство на вашем лице и прекрасно понимаю его. Но согласитесь, ваш мир ужасающе далек от идеала. В его основу заложен принцип конкуренции, причем не только среди людей, но среди всего живого на планете: людей, животных и даже растений. Сильный поедает слабого во всех смыслах: от кулинарного до философского.

– А вы, значит, мечтали создать идеальный мир? – язвительно возразил я, – и кто там должен был жить? Послушные роботы? Дауны с мозгом медузы? Безвольные куклы, готовые выполнить любой ваш каприз?

– Да Звезды с вами! – замахал руками Дядя, – ничего я такого не хотел. Без свободы воли жизнь принципиально невозможна. Ну да ладно. Что сделано, то сделано. Но, создав ваш мир, мы обнаружили, что не одни здесь. Есть еще коты.

– Позвольте теперь представить вас Правителю, – почтительно произнес Цзе и поклонился в сторону того самого «драного кота», – через меня он сам будет говорить с вами, – и продолжил с совершенно иной интонацией, —обойдемся без приветствий, эмпат. У нас это не принято. Вы когда-нибудь держали дома кота?

– У меня и сейчас живет сиамский кот, – неуверенно произнес я, все еще с трудом осознавая, что разговариваю с каким-то там царем… императором… вообщем, главной шишкой всех земных кошек, – его Пакс зовут, – зачем-то добавил я.

– Пакс? Не знаю такого. Видимо, первая—вторая жизнь. Таких подавляющее большинство. Дело в том, эмпат, что мы попали в ловушку. Когда развился этот мир, мы пришли сюда в нынешнем облике. Наша численность значительно – очень значительно! – увеличилась. Но у всякого явления есть и обратная сторона. Мы стали гораздо медленнее проходить уровни… Сытая жизнь усложняет развитие – один из универсальных законов Вселенной. Менять свой облик кошки могут лишь с шестого—седьмого уровня, когда обретают свою звездную сущность. А таких очень мало. Поэтому, если жизнь на Земле погибнет, погибнем и мы. Как популяция.