Александр Староверов - Баблия. Книга о бабле и Боге Страница 77

«Могли и не стараться», – подумал Алик.

– Ты что, любимый, загрустил? – спросила она. – Смотри, весело же. Вон как народ радуется.

То ли издевалась, то ли… Народ на площади действительно был в радостном предвкушении. Пробегали по толпе смешки, кое-где свист раздавался. Рок-концерт в «Олимпийском» за пять минут до начала. Один в один. Когда напряжение достигло предела, Элвис поднес золотой микрофон к губам, щелкнул по нему пальцами и сказал:

– Раз… раз… раз, два, три, раз.

Толпа взревела.

– Здравствуйте, друзья, здравствуйте, братья. Мужчины и женщины. Здравствуйте, дети – наше будущее. Здравствуйте все!

– А-а-а-а-а-а-а!!! – завопила толпа, засвистела, заулюлюкала, руки вверх вскинула.

– Мы собрались здесь, – продолжил он, – в этот прекрасный воскресный полдень ради очень важной вещи. Для чего мы здесь собрались?

– Для справедливости! – нестройно ответила площадь.

– Для чего, я не слышу?

– Для спра-вед-ли-вос-ти! – проскандировала толпа оглушительно.

– Да. Хвала Великому Нечто. Да! Для справедливости. Справедливость – это очень важное понятие. А для вас, миниумов, – самое важное. Чем меньше ум, тем больше он жаждет справедливости. И я вам дам ее. Вы хотите справедливости?

– Да-а-а-а!

– Я не слышу. Вы хотите справедливости?

– Да-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!

– Теперь слышу. И вы правы. Справедливость – это круто. Но что такое справедливость? Когда-то давно люди думали, что все равны. Что, когда поровну, тогда и справедливость. Хвала Великому Нечто, те времена прошли. Братья, посмотрите друг на друга. Посмотрите внимательно. Вы похожи, но вы не одинаковы. Один выше, другой ниже, один старый, другой молодой, один сильный, а другой немощный. Даже вы не одинаковы. Посмотрите и на меня, братья. Я не похож на вас. Я умный, успешный, здоровый. Я среднеклассик, в конце концов, и имею все шансы стать пробабленным. А вы… вы сами знаете, кто вы… Вы знаете, кто вы?

– Да-а-а!

– Скажите мне, кто вы?

– Ми-ни-у-мы!

– Я не слышу, кто?

– Ми-ни-у-мы, мы ми-ни-у-мы, ми-ни-у-мы, ни-у-мы-ни-у-мы мы-ы-ы-ы!!!!!!!!!!

Толпа зашлась в припадке коллективного оргазма. Лица людей покраснели от натуги. У некоторых из глаз хлынули слезы. Элвис опустил золотой микрофон, выждал полминуты, пока люди не выдохлись, и продолжил:

– Да, вы миниумы. Так распрядилась судьба и Великое Нечто. Любой может стать миниумом. Даже пробабленный. И вы знаете такие случаи. Быть миниумом это неприятно. Согласен. Это трудно. Это не почетно. Я согласен, я не спорю. Но в этом нет ничего зазорного. Быть травой или деревом – тоже не сахар. Но деревья не ропщут, трава не шумит и не требует справедливости. А мы требуем! Потому что мы – люди. Даже вы люди, и у вас есть… у вас есть… Что у вас есть?

– Шансы, – выдохнула толпа.

– Я не слышу, что?

– Шансы!!!

– Правильно. Я люблю вас! Я так люблю вас, братья! Вы молодцы. Вы понимаете. Это круто. Хвала Великому Нечто. Это нереально! Это божественно… Равны не люди, равны шансы. Это и есть самая справедливая справедливость на свете. Единственная, одинокая и поэтому истинная. Вы можете много и тяжело работать. Вам будет трудно. Но вы сможете. Вы преодолеете, вы прорветесь. И тогда… Кем вы станете тогда?

– Сре-дне-клас-си-ка-ми, сре-дне-клас-си-ка-ми!!!

– Да, вы ими станете, я верю, я знаю. У вас плохой старт, но вы станете! Я твердо это знаю. Хвала Великому Нечто. Это божественно, черт меня подери! Вы станете?

– Да-а-а-а-а-а!!!

– Вот теперь слышу с первого раза. Молодцы, братья. Вы молодцы. Но есть среди вас одна паршивая овца. И не одна есть, а много. Есть те, кто не хочет трудиться. Есть те, кто сдались. Кто опустил руки. Кто не хочет бороться. Я не против. Я не кину им упрека. Я им сочувствую и жалею их. Потому что и они братья наши. Заблудшие, но братья. Мой, наш долг помочь им. У нас свободная страна, слава богу. Не хочешь бороться, не борись. Опустил руки, поднимать насильно никто не будет. Но не мешай другим биться за их трудное счастье. Не гадь, не искушай малых сих альтернативой ложной. Ибо только в битве побеждает человек. Даже если проигрывает, все равно побеждает…

Парень с золотым микрофоном вошел в раж. На проповедника телевизионного стал похож. Казалось, еще чуть-чуть и деньги собирать начнет. Обычно этим все у проповедников и заканчивается. На этот раз случилось по-другому. Красавчик Элвис побалансировал минутку на самой высокой ноте пафоса, насладился гробовым молчанием тысячной толпы и резко съехал в пронзительную задушевность:

– Посмотрите на это существо, – сказал он тихо. – Правда, он похож на человека? Смотрите, у него есть руки. – Элвис подошел к несчастному мужику и поднял его безвольно висящую руку. – Смотрите, у него есть ноги, – он похлопал мужика по тощим ляжкам. – У него даже голова есть. – Элвис схватил мужика за волосы и оттянул голову назад. Только острый подбородок виднелся и еще кадык дрожащий на шее… – Человек вроде бы. Да? Точно, братья, похож на человека. У него все есть. Даже жена и дети. Они, кстати, сегодня среди нас. Поприветствуем их и по старой доброй традиции попросим подняться на сцену.

– Же-на, же-на, же-на, же-на!!! – проскандировала несколько раз толпа и захлопала, засвистела, засмеялась счастливо.

На помост по крутой деревянной лесенке тяжело поднялась женщина, а за ней двое подростков. Мальчик и девочка. Следом втащили коляску с грудным младенцем. Алик узнал семейство. Те самые, которые так взбесили его на бульваре. Женщина стояла на сцене, низко опустив голову. Небольшая плешь блестела на голове, и корни волос непрокрашенные чернели. Девочка с кривыми кавалерийскими ножками судорожно всхлипывала. Анемичный парень покусывал тонкие губы и сжимал игрушечные кулачки. Увидев семью, голый мужик дернулся, склонил голову набок и попытался грохнуться в обморок. Его успели поймать два молодца в битловских сюртуках, а третий сунул ему под нос маленький коричневый пузырек. Мужик снова дернулся, устоял на ногах, сморщил блеклое лицо и расплакался. Толпа взревела. Элвис подошел к мужику, приподнял его за волосы и обратился к людям на площади:

– Это человек?

– Нет!

– Я не слышу вас. Это человек?

– Неееееееееееет!!!

Девочка на сцене испуганно прижалась к брату. Женщина с полными руками рухнула на колени и начала молиться. Алик услышал ее молитву.

– Господи! Он, конечно, тварь, скотина пьяная. Но он добрый, я знаю, он добрый, просто слабый очень. Как мне стыдно, Господи. Столько людей вокруг. И детки бедные стоят, видят это. Они же любят его, и он их. Меня бьет, а их любит. Как стыдно, Господи. Мы же люди. Пускай глупые, кривые, неудачные. Но люди. Пожалей нас, Господи. Перестань, смилуйся…

Толпа корчилась в экстазе. Ревела, пускала слюни и топала ногами. Алик обалдело смотрел то на сцену, то на беснующихся людей.

«Боже мой, – думал он. – Как я мог сделать их такими? Уроды, правда. Но зачем я им оставил стыд и достоинства щепотку? И любви крупицу?.. Сволочь я и садист. Невыносимо так жить. Невозможно. Все во мне, все из меня. А я их еще презираю. Сноб зажравшийся. Вот кто я».

Лились из Алика на асфальт стыд пылающий и жалость горячая. И показалось ему на секунду, что прожгут стыд и жалость землю и провалится он в тартарары. Он всплеснул руками, как будто падал уже. В последний момент руки поймала Ая.

– Подожди, – сказала. – Не горячись, не делай поспешных выводов. До конца досмотри. Сейчас самое интересное начнется.

Он успокоился послушно. Поцеловал ее благодарно в щеку и повернулся к сцене. Там продолжалось фантасмагорическое действо. Персонажи на возвышении замерли, а площадь на грани взрыва балансировала от восторга. Ведущий резко вскинул руку вверх. Все мгновенно заткнулись. Тишина наступила.

– Да, братья, – сказал Элвис. – Он не человек. Был когда-то человеком, а сейчас перестал. У нас свободная страна, братья. Мы добрые люди. Добрые и терпимые. Мы молчали, когда он плохо учился. Мы молчали, когда он плохо работал. Мы не сказали ни слова, когда он бил свою жену. Мы не проронили ни звука, когда он стал алкоголиком. Мы дали ему баблайков, когда он не пожелал трудиться. Свобода, братья, это наша высшая ценность. Он просрал свои шансы. Он волен был так поступить. Это его шансы, и жизнь его. Но когда он стал спускать в унитаз шансы окружающих, наши с вами, братья, шансы… Можем мы с вами промолчать?

– Неееееет!

– Будем мы с вами молчать?

– Нееееееет!!!

– Не можем. Никак не можем. – Элвис достал из расшитого стразами кармана сюртука бумажку и начал быстро читать: – На прошлой неделе этот, с позволения сказать, человек в нетрезвом виде приставал к прохожим на набережной и клянчил у них деньги на выпивку. Получив отказ от гражданки N (сословная принадлежность среднеклассик, тридцать два года, работает аудитором в банке), он стал угрожать женщине убийством, незаконным половым сношением и схватил ее за руку. В процессе завязавшийся борьбы он сломал потерпевшей нарощенный ноготь стоимостью в четыре с половиной баблайка и порвал блузку на рукаве. После чего он был схвачен подоспевшим нарядом полиции.