Павел Кренев - Под Большой Медведицей Страница 8

На помощь к ним прибежала одна из старушек, гулявших во дворе, и, сраженная пулей, упала на дорожку.

«Ну, на сегодня хватит, – спокойно подумал снайпер, – шума опять будет достаточно». Он, не торопясь, разобрал винтовку, уложил все в сумку.

И опять по улицам Тирасполя пошел неряшливо одетый, замызганный, сутуловатый, никому не нужный бомж.

Выстрелов никто не слышал.

А дед еще долго сидел на скамейке и дико кричал. К нему никто не подходил. Люди боялись попасть под огонь снайпера.

25 июня 1992 года полномасштабные боевые действия начались в районе Дубоссар, где молдавские войска перешли в наступление.

Ночью молдаване обстреляли из орудий Дубоссары и Дубоссарскую ГЭС. Огнем был разбит и второй трансформатор, масло из которого также начало вытекать в Днестр. Наступление началось и на Кочнерском плацдарме. В Григорисполе артснарядами были разрушены детский сад и жилой дом. Начала действовать молдавская бомбардировочная авиация.

Опять погибли люди – много людей. За три дня боевых действий погибло около шестисот человек и ранено около трех тысяч.

Война загремела опять и в Бендерах. В Ленинском районе были разрушены обувная фабрика «Тигина», завод «Прибор», машиностроительный и опытно-экспериментальный заводы.

Страдали прежде всего простые люди, граждане Приднестровья, и люди, потерявшие на войне родных, свой кров, работу. Они требовали от руководства республики и от военных наведения порядка, возврата к мирной жизни, решительных действий. Около всех органов управления городами не умолкали демонстрации.

Терпение генерала Лебедя закончилось 2 июля, когда молдаване опять обстреляли Дубоссары. Вновь – много убитых и раненых. Молдавская артиллерия разрушила систему управления турбинами местной гидроэлектростанции. В результате – резкий подъем воды в водохранилище и угроза затопления огромной территории.

По указанию Лебедя разведка армии в срочном порядке уточнила места дислокации важнейших молдавских военных и других стратегических объектов, для чего в оперативном порядке были вновь получены и в кратчайшие сроки изучены разведданные территориальных источников, материалы аэросъемки, агентурные сводки.

Ночью со 2 на 3 июля ударила артиллерия 14-й армии. По заранее намеченным целям (воинские части, штабы, места концентрации техники, аэродромы и т. д.) вели огонь в течение 45 минут 8 дивизионов 6 минометных батарей.

Молдаване потом в течение нескольких недель разгребали завалы, вывозили убитых и раненых. Боевые действия на этом закончились.

Молдавской стороне нечем было больше воевать, артиллерия 14-й армии уничтожила почти всю их боевую технику.

А генерал А.И. Лебедь 4 июля дал историческую пресс-конференцию, на которой назвал президента Молдавии Мирчу Снегура фашистом, развязавшим геноцид против собственного народа, и предложил российскому руководству не ходить за американцами и не попрошайничать, «как козлы за морковкой».

Эти высказывания взбесили Снегура и очень расстроили Бориса Ельцина.

Лебедь на пресс-конференции прямо обвинил президента Молдовы в вербовке снайперов в Литве и Латвии и использовании их в провокационных сепаратистских целях на территории Приднестровья.

Это была тяжелая работа. Гайдамаков каждый день с приданными ему контрразведчиками 59-й общевойсковой дивизии встречался и беседовал с десятками людей. Нужно было опросить жильцов четырнадцати домов, расположенных в разных концах города.

Картина складывалась нерадостная.

В те дни, когда из этих домов стрелял снайпер, никто из жильцов ничего подозрительного не заметил, никого из приметных чужаков не увидел.

По прошествии двух отведенных дней Николай собрал с участников опергруппы докладные записки по каждому дому и вечером внимательно, с карандашом в руках, их изучал.

Доклады были обстоятельные, детальные, по форме, заданной Гайдамаковым. Номера квартир, установочные данные на всех жильцов, подробный отчет о проведенной беседе с каждым из них. Ничего особенного. Никто не видел человека, входящего в дом со снайперской винтовкой в руках. Это было бы идеально, но, более того, никто не видел человека ни с длинной сумкой, ни с рюкзаком, ни даже с удочками, входящего в подъезд.

И только одна из бабушек, из тех, что вечно сидят на скамейках у подъездов, запомнила, что в соседний подъезд заходил сутуловатый, невысокого роста, мужчина с усами и черноволосый. Он нес в руке какой-то музыкальный инструмент в чехле. То ли гитару, то ли виолончель. Бабушка еще подумала: «А к кому это мужик с гитарой идет? Что за праздник, у кого?» Ничего вроде ни у кого не намечалось. Она ведь в доме знала всех, поэтому и запомнила того мужчину.

В предпоследней докладной Гайдамаков натолкнулся на строчки, от которых спина покрылась потом.

Мальчишка – жилец дома – выскакивал из подъезда и натолкнулся на молодую женщину, черноволосую, худощавую. На спине у нее, на лямках, висел гитарный чехол…

Вот тебе и зацепка! Зафиксировано два случая вхождения в дома, из которых стрелял снайпер, людей с чехлами, в которых носят гитары. Очень большой процент того, что в этих чехлах находилась разобранная снайперская винтовка.

Надо срочно организовывать розыск! Где Шрамко, как его найти? Уже вечер!

Гайдамаков помчался в штаб дивизии. Шрамко там уже не было. Николай нашел его дома.

По выпученным глазам Гайдамакова начальник особого отдела дивизии понял: тот что-то нащупал.

– Ну, остынь, остынь! Рассказывай, снайпер. Николай показал докладные.

Шрамко, давно переставший злиться на Гайдамакова, миролюбиво пробурчал:

– Ну, видишь, все получается, как ты и предполагал. Есть одинаковые признаки. Только почему приметы разные: в одном случае мужчина, в другом – женщина? Он что, переодевается?

– Переодевается, – кивнул Николай. – На самом деле это, скорее всего, женщина стреляет. Женщине в мужчину легче переодеться, чем наоборот.

– Да, крахсворд-тиарема, мать их за ногу, – почесал затылок Шрамко.

Они посидели, покумекали. Решили с утра начинать полномасштабные мероприятия. Надо заряжать на поиск всю систему наружного наблюдения местных КГБ и МВД, оперативный состав, ориентировать агентуру и доверенных лиц, создать поисковые группы, назначить старших.

Задача: путем физического поиска, постоянного негласного прочесывания города находить людей, переносящих средне- и крупногабаритные футляры для музыкальных инструментов, устанавливать их, отслеживать их маршруты, обо всех подозрительных случаях докладывать в штаб, который возглавит сам Шрамко.

Затем дотошный главный особист сказал:

– Николай, давай уточним твои задачи.

И Гайдамаков обрисовал, как он видит свои функции. Он возглавит мобильную группу, которая при поступлении информации о приближении «объекта с гитарой» к какому-то зданию немедленно выдвигается в этот район и на месте принимает необходимые меры.

– Какие такие меры? – спросил дотошный Шрамко.

– Я чужого снайпера в плен брать не собираюсь.

– Понятно, – удовлетворенно кивнул Шрамко. Домой к Линде Николай вернулся совсем уже поздно.

Прошло четыре дня. Гайдамаков почти безвылазно находился в помещении особого отдела дивизии, дежурил. Звонков со всего города было много. Их принимал дежурный офицер. Снайпер надоел всем, и все задействованные люди работали со всей серьезностью.

Поступавшие звонки были, правда, как правило, пустые, ерундовые. Например, сообщалось об обнаружении объектов не только с гитарными чехлами, но и с футлярами от скрипок, духовых инструментов, а то и просто с балалайкой, мандолиной и даже с флейтой в руках. Если нашему служивому человеку что-нибудь поручить, он будет очень стараться и такого может нагородить…

Было два случая, связанных с другими снайперами. Один стрелял с правого берега Днестра и тяжело ранил военного. По нему со стороны Приднестровья был открыт пулеметный огонь: повсеместно шли боевые действия, и на случай провокаций на левом берегу через каждые двести метров стояли пулеметы… Результат огня был неизвестен, но снайперская стрельба на том участке прекратилась. Да и то правда: какой снайпер будет продолжать работать, если он обнаружен и если по нему бьют из пулеметов?

Другой снайпер, долговязый наемник из Прибалтики, попался по-дурацки. Спрятанную на чердаке его винтовку случайно нашли игравшие там школьники. Они сообщили о находке в милицию. Милиция устроила засаду…

Гайдамаков выезжал туда и убедился, что пойманный снайпер совершенно «сырой». Бывший разрядник по стрельбе. Его завербовали для поездки сюда, и он захотел заработать денег. Не успел… Нет, это не тот. Да и приметы не сходятся.

Серьезный сигнал поступил, когда Николай был на обеде. К нему прибежал посыльный от Шрамко и сказал, что вызов срочный. По растерянному виду ефрейтора Гайдамаков понял: надо в самом деле спешить.