Борис Давыдов - Обочина Страница 8

Пунцовая от смущения Алла слушала Анания Фёдоровича и кивала головой. К счастью для неё, вскоре началось застолье. Алла впервые в жизни выпила целых три рюмки водки. Денис – на две больше, считая это рекордом для себя. Его родители опустошили бутылку самогона. И ничего: ни у кого в глазах не было пьяного тумана, светились только радость и веселье. Потом Денис взял гитару и запел. И опять Алла пришла в восторг: у Дениса оказался превосходный голос.

Словом, жених был что надо, хотелось поскорей и окончательно связать с ним свою судьбу.

Спев вчетвером несколько песен, вышли из-за стола. Влюбленные тут же удалились в беседку, подальше от родительских глаз. В кирпичный пристрой вернулись уже не через кухню, а в другую дверь, прямо из сада. «Хорошо! – восторгалась девушка. – Не надо лишний раз тревожить родителей Дениса».

Оказавшись в уютной комнате, где кроме кровати, стояли письменный стол и этажерка с книгами, Алла вдруг почувствовала в себе такое волнение, какого не испытывала в памятной мазанке. Лицо её вспыхнуло, в теле появилась слабость, а сердце забилось так часто и громко, что казалось и Денис слышит это биение.

Денис тоже не на шутку разволновался. Он знал, что через несколько минут случится то, о чём давно мечтал. И то, что миг этот близится, страшило его. Как на грех в голове всплыло воспоминание о прошлой его мужской неудаче.

Это случилось на втором курсе техникума, ему – почти семнадцать, а девушке Симе, слывшей девицей весьма лёгкого поведения – шестнадцать. Он пошёл провожать её после танцев. И в тёмном подъезде двухэтажного дома она позволила делать с собой всё, что заблагорассудится. Но к чему он стремился, так и не получилось – неóпытность подвела. С тех пор Денис сторонился девушек: было боязно опозориться ещё раз. И Алле, конечно, он правду сказал: женщин у него не было.

Вспомнив вдруг тот постыдный случай для себя, Денис посмотрел на Аллу.

– Алёна, ты помнишь, что обещала сегодня? – выдавил он с трудом.

Алла в смущении отвернулась.

– Или забыла?

– Почему, помню. – Она коротко посмотрела на него, заливаясь краской.

Денис помолчал и, сам не зная отчего, бросил:

– Что же, оставайся здесь, а я пойду в дом спать. – Он направился к двери, когда Алла окликнула его:

– Денис!

Он остановился. Алла кинулась к нему и, обняв за шею, стала осыпать поцелуями:

– Дениска, я люблю тебя. Мой милый, любимый, – лепетала она между поцелуями.

Денис сбросил с себя одежду, затем стал раздевать девушку, а та жалась к нему, будто испуганный ребёнок.

Наконец, положив её на кровать, Денис прилёг над ней. Она лежала с закрытыми глазами, прерывисто дыша и вздрагивая. Привстав, Денис окинул взглядом всю её фигуру – плечи, груди, живот. Алла ждала, он это видел и чувствовал. И, не сомневаясь в успехе, решился…

Через несколько минут раздался громкий стон Дениса и его восхищённый голос:

– Алён, мне понравилось. А тебе?

– Дениска, мне тоже с тобой понравилось, – как можно ласковее ответила она.

– Алёна, давай ещё.

– Давай…

Во второй раз ей, действительно, было приятно. Но от чего, она и сама не знала.

Поднявшись оба с кровати, Денис посмотрел на смущённую девушку и нежно прижал её к себе.

– Алёнушка, будем считать, что у тебя ни с кем ничего не было до этого. Первым у тебя был я. Поняла?

– Денисушка, любимый, конечно, поняла. И всем буду говорить, кто спросит, что ты у меня первый и последний. – Алла вдруг вопросительно посмотрела на него и с тоской в голосе добавила: – Помыться бы… под дýшиком.

– Да, душа нет, – с сожалением вздохнул Денис. – Хотя погоди-ка, ведь баня наверняка ещё не остыла. Пошли в баню?

– Пошли. Я ещё ни разу в деревенской бане не была.

– Надень мой старенький халат и за мной.

В бане Денис как бы со стороны посмотрел на Аллу, с нежностью огладил глазами все выпуклости на её теле, невольно залюбовался толстой косой, спускающейся ниже живота. Налюбовавшись, молча обнял девушку и аккуратно уложил её на пол. Она не противилась.

Этот вечер для возлюбленных прошёл, как говорится, без сучка и задоринки. Отрицательным моментом была банная заноза в Алёнушкиной попе, да и ту Денис с удовольствием удалил зубами.

Утро они встретили в объятиях друг друга. И Алла опять чувствовала себя счастливой: новые ощущения и впечатления затмили всё остальное, кажется, даже Михаила.

И Денис был счастлив, уверенный в том, что выполнил свою мужскую работу на должном уровне.

Глава 5. Свадьба

В середине сентября влюблённые подали заявление в ЗАГС. А в ближайшую субботу Денис остался ночевать в квартире будущей тёщи, которая всё ещё не одобряла выбор дочери. Но… делать нечего, пришлось смириться.

В воскресенье Алла познакомила Дениса со своей лучшей подругой, обаятельной шатенкой Таней. Судя по заинтересованному блеску её зелёных глаз, по оживлённому шушуканью с Аллой, Денис понял, что понравился девушке.

«А она тоже ничего, – пригляделся он к подруге своей невесты. – Стройная, и всё при ней». Но, познакомившись вскоре со старшей сестрой Аллы Викторией, Денис обомлел: подобной красавицы он даже в кино не видел.

Двадцать три года, инженер-экономист, ростом и роскошными формами она походила на мать. Движения её были плавными, голос нежный, воркующий; кожа шелковистая. Белокурые волосы, в отличие от материнских, спускались с головы мелкими волнами, окутывая её холёные плечи. А глаза-а. Денис только сейчас понял смысл выражения: в эти глаза нырнуть хочется. «Эти глаза напротив, чайного цвета…», – пел Валерий Ободзинский. У Вики глаза не чайного цвета, а тёмно-голубые, «смотрящие» на висок. «Удивительная женщина, – думал он. – И почему она замуж вышла за такого замухрышку? – перевёл он взгляд на её мужа Владимира, невысокого, толстого, рыжеволосого, с заплывшими глазками неопределённого цвета. – Он и старше её, кажется, намного. Неужели из-за того, что высокую должность занимает?»

В первые минуты знакомства с Викой Денис чувствовал себя неуверенно. Но она настолько непринуждённо себя вела – шутила, смеялась, что он вскоре почувствовал себя в доме своим. А через час, выпив с хозяевами спиртного, взял в руки гитару и запел. Вика восторженными глазами смотрела на него, хлопая по окончании каждой песни в ладоши. «Браво! – улыбаясь, выкрикивала она. – Молодец, Дениска!» И сама с удовольствием подпевала.

Она уговорила будущих молодожёнов остаться на ночь у них, постелив им на софе в гостиной. Ладушку, так ласково она называла четырёхлетнюю дочь, они с мужем забрали с собой в спальню.

Обнявшись с Аллой, Денис и в постели продолжал про себя восхищаться красотой старшей сестры. Представлял её сияющую улыбку, волнующие сердце глаза, нежный голос, когда она сказала ему перед сном: «Спокойной ночи, Денисушка, хороших тебе снов, мой маленький». Правда, и Алле она пожелала спокойной ночи, при этом поцеловав её. «Меня бы поцеловала, – с подавленным вздохом подумал Денис. – Ну, хотя бы в шутку. – Стряхивая наваждение, он поцеловал Аллу, которая плотно прижалась к нему. – Алёнушка у меня тоже красавица».

Через неделю Ананий Фёдорович, Елизавета Порфирьевна, их старший сын Иван с супругой и Денис приехали к Ротмановым сватать Аллу. Гостей ждали невеста с матерью и Виктория с мужем. Правда, сватовства, каким обычно его представляют, не было, просто решали, где проводить свадьбу и что покупать для стола. Играть свадьбу договорились в деревне, на чём настоял глава семейства Кирилловых.

– Дом у нас большой, места всем хватит, – рассуждал он. – И народу с нашей стороны больше, в основном из деревни. Да и не принято по нашим обычаям у невесты свадьбу проводить.

Валентина Васильевна согласилась с ним.

– Насчёт солений, грибочков там разных тоже можно не беспокоиться, – вступила в разговор Елизавета Порфирьевна. – И картошку, другие овощи мы тоже берём на себя. А уж разных там деликатесов, к примеру, апельсинов или колбаски копчёной, давайте думать.

Выпив водочки и закусив «деликатесом» – апельсинами и копчёной колбасой, часа через два все вопросы утрясли. Алла с Денисом тут же покинули квартиру, а вскоре и сваты, попрощавшись с Валентиной Васильевной, Викторией и её толстяком мужем, отбыли восвояси.

Выйдя из подъезда, Ананий Фёдорович сказал, щурясь в улыбке:

– Да-а, у них вся семья как будто не от мира сего, что старшая сестра Алёны, что их мать. Поэтому я всегда говорю, что мы разные: кто-то из нас замешан на молоке, а кто-то – на ржавой воде.

– Точно, – подняв светлые брови, согласился Иван: – эти бабёнки наверняка замешаны на молоке, причём на хорошем. Белые, сдобные, значит, и в детстве питались хорошо.

– Да уж, наверно, не крапиву с лебедой лóпали, а получше что-нибудь, – вдруг вспылила худая, невзрачная жена Ивана. – Гладкие все три, как будто сёстры погодки. И фамилия у них… не выговоришь, чёрт знает…