Геннадий Табаков - На виражах жизни Страница 8

Все это помогло мне хорошо изучить устройство двигателя, что очень пригодилось во время обучения в танковом училище. После сборки автомобиля мы обкатывали его не только на школьной площадке, но и по улицам города, что вызывало искреннюю зависть у друзей из других классов.

Здесь же ученики всех классов изучали только устройство трактора и комбайна, да и то по плакатам, а практические занятия проводились редко, иногда на полевых станциях, где мы могли лишь посмотреть на технику.

Единственно, что доверили мне во время летней практики – это сесть на сенокосилку, прицепленную к трактору «Беларусь» и периодически нажимать на педаль, поднимая стрекотавшую косу перед очередным препятствием, чтобы не сломать ножи.

Но ножи ломались и без этого, трактористу приходилось вновь и вновь, истекая потом под палящим солнцем, стучать молотком, расплющивая неподдающиеся заклёпки, а мне держать крепко руками ленту пилы.

К концу дня я выбивался настолько из сил, что еле добирался домой, с ужасом представляя, что завтра все повторится вновь. Только тогда я понял по настоящему, как тяжёл и неблагодарен труд сельского труженика.

Практику по полеводству проходили на школьной учебной материальной базе, которая находилась недалеко от Дубовского леса на берегу большого пруда. Работали не только в большом саду, но и на овощных полях.

Я хорошо помню мучения родителей на прежнем месте жительства по выращиванию и сохранению помидорной рассады от частых заморозков. Здесь все овощи сеяли семенами прямо в землю, и они быстро росли и давали богатые урожаи, не требуя особых забот и полива.

По окончании школы я получил свидетельство механизатора – полевода широкого профиля, но практических навыков работы на технике и вождения не имел. В остальном же занятия ничем не отличались от предыдущей школы и даже математика, которую до девятого класса я не очень любил, здесь мне давалась легко, благодаря предыдущей подготовке.

В девятом классе, ещё в Шемонаихе, математике учил нас Альфонс Фёдорович Матыцин, который настолько хорошо и понятливо вёл свой предмет, что не знать его было невозможно. В дальнейшем он станет заслуженным учителем и почётным жителем этого города.

Зима на Кавказе мне не понравилась, снег выпадал редко, да и быстро таял. В основном стояла сырая и туманная погода, что о лыжах и коньках оставалось только вспоминать.

Что бы ни скучать я увлёкся радиотехникой. Появились друзья и на этом поприще: Вася Михнев, Толик Зубков, Витя Колтунов, Коля Лесовой, Паша Аникеев.

Мои новые друзья… 1965 г., Александровское

Вместе мы мастерили усилители и «шарманки», так назывались самодельные радиопередатчики, а потом выходили в эфир на средних волнах, где общались, ставили оценки друг другу, крутили пластинки с новыми модными песнями или джазовой музыкой.

Высшим достижением было связаться с радиолюбителями из других городов. Все это было, по оценке местных властей, радиохулиганством и чем строже пресекалось, тем заманчивей было для нас.

Сдружившись, мы вечерами вместе гуляли по «Центру», так называли центральную аллею села, по которой каждый вечер, традиционно, ходили туда и обратно жители всех возрастов, выискивая глазами знакомых, чтобы поздороваться или сгруппироваться для следующего мероприятия.

Далее одни уходили в кино, другие в близлежащий парк на танцы, ну а третьи в многочисленные ларьки, где вино с местного винзавода продавалось, почему-то, только в трёхлитровых банках.

Не случайно после таких мероприятий возникали многочисленные драки и избиения, вновь прибывших чужаков, чтобы свои боялись. Не обошла и меня такая участь.

Тактика избиения была одна: несколько человек подходило спереди, а один, тайком, приседал под ноги сзади, человек падал и здесь, как шакалы, налетали все.

Я эту тактику знал и ни разу не превратился в грушу для избиения, давая отпор. Конечно, без синяков не обходилось, но со временем, когда появились друзья и меня зачислили в круг своих.

Я с ребятами чаще всего ходил в кино. В праздники собирались, у кого ни будь дома и, иногда, пробовали лёгкое вино. Чаще всего собирались у Коли Лесового, его отец приносил вино с винзавода, на котором работал.

Мои друзья… (я и Коля Лесовой в центре), Александровское

Однажды Коля угостил нас фруктовой эссенцией, крепкой, как спирт. Пришедший с работы его отец, не обнаружив бутылки, поднял шум, что в бутылке был ядовитый напиток.

Испугавшись, мы стремительно покинули дом и, только в парке, пришли в себя. Забыв про танцы, мы сидели на лавочке у колонки с водой и ждали, кто первый начнёт умирать. Тогда все обошлось благополучно, но с того времени у меня исчезла тяга к любому спиртному.

Постепенно мы обживались на новом месте. Пенсий родителям не хватало, и отец устроился работать по специальности в откорм совхоз с ярким названием «Искра», контора которого находилась рядом с домом, а животные откармливались далеко от села в местечке, под названием Чонгарец, до сих пор не знаю, что оно означает.

Отцу приходилось всю неделю жить там, рядом с загоном для скота, в маленьком сарайчике из досок, который служил ему рабочим кабинетом, складом медикаментов, столовой и спальней одновременно.

Рядом был большой пруд, в нем пастухи «Хваткой», так называлась сетка на связанных крестом палках, ловили вечерами крупных сазанов. Я, иногда, приезжал к отцу порыбачить.

Мне нравилось ловить рыбу на «комбайн», так называлась снасть с грузом, в конце которой пучком на поводках привязывались крючки, которые по кругу вдавливались в грушевидные шары из теста со жмыхом.

Сазан, рассасывая тесто, попавшиеся крючки старался выбросить через жабры, быстро засекался, пугался и стремительно убегал в глубину, поэтому поклёвки были всегда неожиданными и резкими.

Как трепетало сердце, пока я боролся с этими красивыми и сильными рыбами, не хотевшими плыть к берегу, иногда свечой выскакивающими из воды и, частенько, рвущими, как нитки, мои старые лески, оставляя мне только память о себе. Удивляет меня тот факт, что упущенную крупную рыбу помню отчётливо до сих пор, а большинство пойманной было съедено и быстро забыто.

Однажды летом я приехал к отцу на рыбалку вместе с братом Владимиром и его женой Надей, которые были в отпуске. Ловили ночью сазанов, собираясь ночевать у костра. Клёв был неповторимым, даже Надя выуживала крупных рыбин.

Однако в полночь налетел смерч, принёсший сильную грозу. Гремело так, что вздрагивала земля, а ливень с градом за считанные минуты промочил нас насквозь. Добежав до сарайчика, где спал отец, мы дрожали, как листья на осинках.

До сих пор удивляюсь, как мы вчетвером смогли поместиться в таком маленьком помещении. Утром по всему пруду плавали на волнах полосатые арбузы, принесённые потоками дождевой воды с бахчи на сопке.

На выходные дни отец приезжал домой и занимался садом. Первым делом посадил виноград, которого до этого не было. Участок был небольшой, но отцу хотелось посадить все виды фруктовых деревьев, а картошку посадить пришлось на маленьком пятачке.

Построил он веранду у входа в дом, а летнюю кухню переделал под любимую баньку, вернее совместил их функции. Дом был маленький – всего две комнаты, одна из которых была кухней и, одновременно, спальней родителей.

Так мы втроём прожили год, а потом из армии вернулся мой старший брат Александр, устроившийся работать водителем у директора местного автохозяйства. Мне стало веселей. Саша работал на голубой автомашине «Волга» (ГАЗ-21) и часто брал меня покататься по окрестностям села или на прополку бахчи.

Совхоз заботился о своих тружениках. Запахивали землю, чтобы посадить арбузы и дыни, а потом делили поле по участкам на каждого работника, а те уже сами ухаживали за бахчой. Осенью привозили урожай домой.

Арбузов было много, они вырастали большими, сочными, и очень сладкими. Часто в гости ко мне приходили соседки – сестры Алфёровы и я угощал их арбузами.

Старшая Лилия училась со мной в одном классе, а Галя была на два года моложе. Они имели свою большую комнату, где мы часто готовились к занятиям. Приходила и подруга Лилии – Оля Тамашакина, учившаяся с нами в одном классе.

Мы играли в карты, читали книги или просто рассказывали различные истории из своей жизни. Девчонок красивых кругом было много и многие мне нравились, но сильных чувств у меня ни к кому не было и я спокойно жил, учился и занимался любимыми увлечениями.

В одиннадцатом классе добавились новые заботы и мысли, грызущие меня постоянно, как бы ни пытался изгнать их из головы. «Куда пойти учиться?» – этот вопрос я задавал себе и не мог ответить на него.