Алекс Суханов - Рассказы эмигранта. Сидней-2015 Страница 9

На шум во дворе стала собираться толпа, из окон высовывались любопытные и все стали говорили наперебой и возмущённо.

– Глянь-ка, опять гастарбайтеры беспредельничают. Понаехали тут!

– В милицию его надо сдать.

– Да нужен он ментам – что с него можно взять-то? Деньги-то он проглотил.

– А чё он, правда, всю пенсию съел? Во даёт!

– Да, 10000 рублей бумажкой, – негодовал Иванов, – ууу, басурман-чурка, а не гастарбайтер. Немцы бы ему в войну живо живот-то вспороли и достали бы мои 10000 рублей. Как мне жить-то цельный месяц?

– А может его напоить касторкой, да посадить на горшок? – она сама выкочит.

По толпе пробежал смешок.

– Судить его надо нашим народным судом, -предложил один из доминошников- вон Палыч судьёй работал, он законы знает.

– Судить его! Судить! – поддержала толпа- Тащите его в беседку.

Связанного и ипуганного грабителя усадили на лавку в беседке, судья Палыч занял место во главе стола, сгрёб в кучу разбросанное домино, достал из кармана листок бумаги и карандаш и торжественно сказал.

– Заседание народного суда объявляю открытым. Слушается дело о разбойном нападении и грабеже пенсионера Иванова лицом неизвестной национальности сегодня в 10 часов дня в этом дворе. Грабитель похитил у гражданина Иванова банкноту достоинством в 10000 рублей, а затем проглотил её. Свидетели имеются.

Судья – Обвиняемый встаньте. Назовите громко вашу фамилию и имя. Вы по-русски понимаете!

Испуганный ответчик со связанными руками вскочил с места и начал говорить на ломанном языке, слегка заикаясь – Я – Рахмон Одилов учил руски школа.

Судья – Назовите год и место вашего рождения.

Ответчик – Тисча семдесят пят. Узбекестон.

Судья – Зачем приехали в Москву?

Ответчик – Искат работа. У меня большой семья – жена, 2 сын и 5 дочка. Они просит кушат.

Судья – Расскажите подробней. Какая у вас специальность?

Ответчик – Когда Союз кирдык я работал совхоз. Директор Каримов сказал собрание, теперь совхоз и хлопок его собственност, а мы – его работник. Был много шум – люди – недоволны. Каримов ехал Ташкент, привёз много силный спортсмен. Они били недоволны люди, ломали дома. Потом стал тихо. Люди работал на Каримов. Он мало платил. Потом пришла китайца, много китайца. Каримов дал им работа, а нас выгнал. Тяжело стал. Нет работа – нет денег, нечем кормит семья – жена, 2 сын, 5 дочка. Сосед Бахор писмо писал. Говорит приежай Москва, работа ест, баксы платит. Адрес давал. Приехал я Москва, пришёл на адрес, а там болшой замок на дверь. Вокруг никого. (Не мог знать Рахмон, что за 2 дня до его приезда здесь был рейд иммиграционной служды с милицией. Всех нелегальных рабочих арестовали и куда-то увезли). Пошёл назад вокзал – искат земляк. От милиция прятал, 3 дня не ел. Помойка ходил – там много злой собак – боюс собак. Совсем стал плохо – нет работа, нет еда, нет кроват. Ходил Москва, как шакал, по дворам. Вдруг смотрю идёт старик, авоска рука, магазин идёт, денги ест, ну и напал, а он кричал.

Тут толпа зашумела, раздались выкрики – Понаехали тут бандиты!

– На стариков нападают! Грабят! Убивают!

– Куда милиция смотрит!

– Пусть этот чурка заработает и вернёт 10000 рублей пенсионеру, -предложил кто-то из толпы.

– Где заработает? – он не может найти работу, – возразил другой.

– Да вон хоть у наших господ-буржуев с верхнего этажа пусть побатрачит, – ответил первый – а вон и она – госпожа легка напомине, собаку вывела погулять.

– Прошу тишины и порядка. Продолжим заседание суда, – вмешался судья Палыч.

К толпе у беседки медленно подошла дородная дама в дорогой шубе и с громадным псом на цепи.

– Что за шум, а драки – нет? Что здесь происходит? – спросила она громко.

Толпа замолчала и слегка расступилась. Судья Палыч встал и объяснил, что это народный суд защищает пенсионера Иванова от грабителя – гастарбайтера.

– Сколько вам нужно, чтобы вы забрали заявление? – спросила дама у истца пенсионера Иванова.

– 20000 рублей, – быстро ответил Иванов, а когда толпа снова зашумела, пояснил – 10000 рублей у меня отнял этот чурка, а другие 10000 рублей – это компенсация за нанесённые мне травмы – и он показал синяки на руках и ногах.

– Хорошо, вот тебе 20000 рублей и прекратите это судилище, – дама достала из кармана шубы деньги и передала их Иванову.

Судья Палыч видя, что истец Иванов доволен, громко сказал— Народный суд объявляю закрытым. Развяжите и отпустите ответчика.

Толпа стала медленно расходиться, обсуждая неожиданный конец суда.

Узбек Рахмон продолжал сидеть на скамейке, растирая затёкшие от верёвки руки, не веря, что всё так мирно закончилось и он – свободен.

Дама с собакой подошла к нему ближе и сказала – А ты, чернявый, пойдём со мной.

Рахмон вскочил и последовал за ними через проход в толпе, который сделала дама с большой собакой. В подъезде дома узбек никак не решался войти в лифт, где были дама и собака, пока дама не скомандовала, – Входи же. Рекс тебя не тронет, я его держу. Собака зарычала и Рахмон чуть не потерял сознание от страха.

Когда они вошли в апартамент, дама-хозяйка сказала обалдевшему от роскоши узбеку, – Я хочу, чтобы ты отработал те деньги, которые я отдала пенсионеру за твою свободу. У меня горничная в отпуске и ты должен сделать полную уборку нашего дворца.

– Всё должно блистеть и сверкать чистотой, как во дворце вашего эмира, – добавила онa с улыбкой.

Узбек Рахмон никогда не был во дворце эмира, но он был во дворце афанди (господина) Каримова – бывшего директора совхоза, когда он выгнал его с работы.

Апартамент ханум (госпожи) был намного богаче того дворца и Рахмон работал без передышки, как раб, под надзором дамы и большой собаки пока всё золото и металл не горели огнём, как свечи, пока мрамор и гранит не блестели после полировки, как драгоценные камни, пока все стёкла не стали прозрачно чисты, как будто их не было совсем, пока все ковры не лишились последнего пятнышка и пылинки. Везде была стирильная чистота.

Дама осталась так довольна работой и усердием Рахмона, что пригласила его вместе поужинать.

Сначала усталый и голодный узбек смущённо сидел за столом, полным незнаковых продуктов и блюд, но голод победил робость и он стал за обе щёки уплетать всё подряд, останавливаясь только, чтобы ответить на вопросы хозяйки о жизни, семье и детях.

– Если бы мой голодный дети мог видеть, что я сейчас ем! – сказал он с пафосом.

Дама была бездетна и эти слова о голодных детях тронули её до слёз. Она молча встала и удалилась в соседнюю комнату, оставив его наедине с большой собакой на цепи.

Вернувшись, она протянула ему пачку денег со словами – Здесь 10000 баксов – это твоим детям. Возвращайся домой и накорми их как следует. Этого вам хватит надолго.

Рахмон был просто ошарашен таким подарком и, принимая деньги, стал целовать её руку, бормоча, – Рахмат! Рахмат ханум! (спасибо госпожа!)

Дама отдёрнул руку и сухо сказала, – А теперь уходи. Скоро муж с охраной приедет. Иди к детям.

Рахмон быстро выскочил на безлюдный двор, пряча на груди под куртку пачку баксов. Он был несказанно счастлив и богат! Осмотревшись в темноте, он вспомнил, что вокзал где-то там за аркой. Когда он вошёл в полутёмную арку, то услышал сначала какой-то шорох сзади, потом, получив тяжёлый удар по голове, потерял сознание и упал.

Очнулся Рахмон только утром. Он лежал на лавке в обезьяннике милиции. У него страшно болела забинтованная голова. Рядом спали два пьяных бомжа и громко дуэтом храпели.

Узбек пытался вспомнить цепочку прошедших событий – вокзал Москвы – замок на двери – поиски пищи – старик с авоськой – суд – дама с собакой – уборка дворца – роскошный ужин – пачка баксов – арка – удар – всё. Он быстро ощупал себя через куртку – зашитый паспорт на месте, а пачки денег – нет.

«Где я сейчас и как отсюда выбраться!» -подумал он, а в это время к решётчатой двери камеры подошёл милиционер и громко сказал, – У кого деньги есть – подходи сюда.

Деньги! Вдруг его больную голову прострелила мысль – а моя заначка в животе!

Он бросился к двери и сказал милиционеру, – Мне туалет надо.

Затем, выйдя из туалета, он протянул лейтенанту милиции измятую и мокрую банкноту в 10000 рублей.

Лейтенант брезгливо взял её, внимательно осмотрел и сказал, – Ну ты даёшь, чурка! Из толчка что ли её достал? Ладно, вали отсюда и больше не попадайся.

Рахмон мигом выскочил на улицу. Было тихое, раннее утро, солнечное как в Узбекистане.

Он снова почувствовал себя свободным и счастливым.

– «Надо ехать в Германию, – подумал он – Там говорят, преступность – меньше, а порядку – больше, и работа есть, да и чурками не дразнят. А гастарбайтер – слово немецкое, что значит – рабочий-гость и звучит не обидно и смысл имеет».