Александра Заскалето - 10+1. Рассказы о вымышленных людях в невымышленных местах Страница 9

– Стой, Кит! Дурочка, что ты делать-то будешь? – он приближался.

Обернувшись и подняв меч максимально высоко, я рубанула воздух, что есть мочи. Грег отскочил, и меч ударился о землю. Я снова подняла его и попыталась ударить бывшего, но он снова отскочил. Так повторилось еще несколько раз, прежде чем я устала. Поняв, что не смогу причинить вреда Грегу, я стала колотить рукояткой меча по земле с одной лишь целью – уничтожить его. Грег молча наблюдал, переводя дыхание. Окончательно устав и добившись только того, что наконечник меча испачкался землей и травой, я выкинула эту железяку подальше и села на траву.

– Подпиши бумаги о разводе, – отдышавшись, сказала я.

– Нет, – Грег сел рядом и взял мои руки в свои. Я не хотела смотреть на него и стала пялиться на дом. – Я все еще люблю тебя, понимаешь, и хочу прожить с тобой всю жизнь. Для меня ничего не изменилось и…

Тут он прервался, увидев выражение моего лица: я смотрела на дом с таким видом, как будто увидела пожар. Но вообще-то так и было: видимо, пламя от камина перебросилось каким-то образом на что-то еще, короче сейчас на первом этаже уже горели шторы. Я высвободила свои руки из рук Грега и отодвинулась, подальше на всякий пожарный, но, к моему удивлению он не стал орать, он начал смеяться, не так истерично, как я несколько минут назад, но он смеялся, а не переживал. Хотя чего ему переживать, дом-то застрахован.

– А, в пекло все, – сказал он тихо. – Нет тебя, не надо и дома, я устал. Все, делай что хочешь. Подпишу бумаги завтра.

Я услышала, как соседи выбежали из своих домов и что-то громко обсуждали, наверное, они звонили пожарным, мне хотелось так думать. Я посмотрела на Грега и тут только поняла, что безумно соскучилась. Я так долго отрицала свою привязанность к нему, что сама поверила в то, что могу без него прожить. А теперь, когда получила, что хотела – развод, разводиться совсем расхотелось. Какая типичная скучная женщина, подумала я. Быть типичной и скучной – два самых страшных смертных греха для меня. Я так сильно хотела сказать Грегу, что хочу быть с ним, что все готова простить и забыть, что аж дыхание перехватило. Но я не сказала ни слова. Я встала и молча пошла в машину, взяла с заднего сидения бутылку виски и вернулась на задний двор. Грег сидел на том же месте. Устроившись рядом, я глотнула и протянула ему, муж тоже сделал пару глотков.

– Я люблю тебя, Катя, – сказал спокойно Грег, когда я положила голову ему на плечо. Я решила помолчать немного. – Ну хорошо, я люблю тебя Кит.

– И я люблю тебя, Гриша, – улыбаясь, сказала я. Он засмеялся. Так мы и просидели с ним еще пару часов, допивали виски и смотрели, как горит наш дом. И знали, что все у нас будет хорошо.

Рассказ №5. Мужской род

– Я это… люблю тебя,… наверное.

– Вась, ты чего?

– Да я не в том смысле…. Ну, в смысле…. Я тебя люблю.

– Васька! Ха-ха…. Ха. Ха-ха-ха! – Дима посмотрел на друга и, увидев, с каким серьезным лицом он это сказал, начал ржать в голос. – Васька, ты ж не голубой! Или ты мне врал столько лет? Признавайся, шельмец!

– Дим, хватит ржать. Конечно, я не голубой, ты бы точно знал. Просто я…, – договорить он не смог, потому что из носа снова пошла кровь. Устав вытирать ее рукавами, Вася просто задрал голову и ждал, когда из носа перестанет течь.

– Ай, дай, я сам, – с этими словами Дима вытащил из сумки носовой платок и приложил его к носу друга. – Вот жеж уроды все-таки: четверо на одного! Подонки.

Дима постоял еще несколько минут, держа платок, затем, убедившись, что кровь носом у Васи больше не идет, выкинул платок в ближайшую урну.

– Вааась, подожди здесь, я ща приду.

Оставив друга стоять у парапета, в который негромко ударялись волны, Дима пошел к кофе-стопу. Подойдя к киоску, он постучал по стеклу, чтобы привлечь внимание продавца.

– Молодой человек, будьте любезны, сделайте два кофе.

Одарив Диму презрительным взглядом, продавец поинтересовался.

– Каких?

– Большой латте с сиропом амаретто и большой американо.

– Хорошо. Через пять минут кофе будет готово.

– Готов.

– Что? – не понял продавец.

– Кофе – он мой, мужской род, а не средний, – вежливо произнес Дима с улыбкой.

– В отличие от некоторых, – буркнул продавец себе под нос, но достаточно громко, чтобы Дима услышал, однако он решил пропустить это язвительное замечание мимо ушей. Дождавшись кофе, Дима расплатился, взял два стакана и вернулся к другу.

– Держи, – протянул он стакан Васе, который к тому моменту уже перебрался на лавку. Хлебнув горячего напитка, Василий удовлетворенно выдохнул:

– Спасибо.

– Всегда пожалуйста, здоровяк.

Друзья посидели еще немного, попивая, молча, кофе, потом все же Дима нарушил тишину. Повернувшись к Васе, он с озорной улыбкой спросил:

– Так что там…, ты меня любишь?

– Ну да, – просто ответил друг.

– Ай, ты мой хороший, иди я тебя поцалую, – с этими слова Дима начал, шутя, тянуться к Васиным губам.

– Димка, перестань, я совсем не в этом смысле, – засмеялся Вася.

– Ну ладно, Вась, серьезно, чего это ты? – друг какое-то время молчал, разглядывая свои ботинки, потом громко выдохнул и заговорил.

– Да… понимаешь, сегодня же день смерти отца. Я утром на кладбище ездил и, пока стоял там, все вспоминал, вспоминал….

– Петра Анисимовича, что ли, вспоминал?

– Да, и его тоже, а еще наше детство, юность, и потом…. Мы ж с тобой всегда вместе, даже после того, как ты признался, что… ну это….

– Да, понял я-я-я, – протянул Дима. Столько лет прошло, а Васька все стеснялся произнести слово гей или голубой.

– Я раньше думал, что мы просто с тобой лучшие друзья, не разлей вода и все такое, а сегодня понял, что люблю тебя. Просто мне любить больше некого, понимаешь. Я только сегодня врубился… Я раньше думал, что страшно, когда тебя никто не любит, но потом понял, что страшно, когда тебе некого любить, когда совсем никого из родни нет. Вот я и понял, что ты мне всех родней и что я люблю тебя…, как брата, – поспешил добавить Вася.

Дима посмотрел внимательно на друга, потом отвернулся и стал разглядывать море.

– Спасибо, Вась.

– Я просто хотел тебе сказать, чтобы ты знал.

Дима не поворачивался, а только всхлипнул пару раз.

– Дим, ну че ты? Димка, ну повернись, – Вася положил руки другу на плечи и повернул к себе. Дима плакал, по щекам бежали черные от размазанной туши слезы.

– Дурачок, – Вася обнял друга за плечи и притянул к себе на мгновение, а потом отпустил. – Не реви, бро.

– Так трогательно, Вась. И приятно. Спасибо, что сказал, – Дима вытер ладонью слезы с лица и глубоко вздохнул. – Так, все, – продолжил он, – надо это отметить.

– Че отмечать-то…, – грустно сказал Вася. – Никого не осталось, мы с тобой как два бобыля, даже девушек у нас нет…, у меня девушки, у тебя мужика. Так и помрем, никому не нужными, – Вася смотрел на море и чуть не плакал от досады. Дима знал, что в день смерти отца друг всегда грустит, ездит на могилу, разговаривает о чем-то с Петром Анисимовичем, а потом целый вечер смотрит какие-нибудь нудные фильмы. Сегодня же он был не просто грустен, а как-то обречен.

– Так ты что, правда, помирать собрался?! Щас, ага, – деловито произнес Дима. – Собрал-ка сопли в кулак и пошли пить.

– Дим….

– Пошли, пошли, – Димка выкинул пустые стаканы в урну, схватил Василия под руку, поднял его не без труда и поволок за собой. – Такушки мой дорогой, идем щас в твою любимую пивнушку и нажираемся в дюбель. Ты знаешь, я дядю Петю любил как родного, но ты сегодня просто превзошел сам себя: и в любви мне братской признаешься, и помирать собрался один на один со мной. Это попахивает затяжным депрессняком, надо пресекать на корню. Ты ведь знаешь, что роднее тебя у меня никого нет, так что, на тот свет я тебя не отпущу в ближайшее время…, ну трезвого – точно.

Дима терпеть не мог хоть малейшее упоминание о смерти. Человек-праздник, парень-позитив, лучший друг и, практически, брат – за это Вася его и любил, за то, что он всегда мог его развеселить и не давал ему соскучиться, спиться, уйти в депрессию или еще куда-нибудь.

Друзья прошли мимо Олимпийца, миновали Спортивную набережную и направились в сторону Семеновской, где неподалеку был любимый пивной ресторан Васи. На прохожих, которые то и дело оглядывались (некоторые с любопытством, большинство же – с искривленными от злобы и отвращения лицами) парни не обращали внимания. Дима был спокоен: когда рядом с ним находился этот накачанный здоровяк, его почти не трогали. Сегодняшние упыри – исключение: их было четверо, бритоголовые, двое с битами. Сначала они увидели только Диму и прикопались к его сумочке и мейкапу (хотя там был только тональник, тушь, да блеск для губ). Ударить не успели, Вася подскочил очень быстро и сразу стал выяснять «че за вопросы к моему другану». Короче, как всегда, слово за слово…. Собственно, биты битами, а против мастера спорта по карате и вице-чемпиона города по боям без правил эти биты почти ничто. Хотя Ваське сегодня досталось: нос разбили и синяков чуток наставили. Зато эти четверо еле удрали.