Елена Федорова - Вершина мира (сборник) Страница 9

– Это не про вас, а про Винсента, – сказала Эмма с улыбкой.

– Открою вам тайну, это не мои стихи. Их написал замечательный поэт Василий Фёдоров. Есть у него строчки: «Я в мир пришел не для страданья, пришел для счастья и любви». Прочитав их, я решил быть счастливым.

– Получилось?

– Сегодня я могу ответить на этот вопрос утвердительно, – сказал Максим. – Сегодня особенный день. Я бы сказал переломный. Надеюсь, что все плохое нас оставит в покое, уступив место свету и радости. Все у нас получится. Я уверен. Эта моя уверенность становится крепче с каждой минутой.

– Вы говорите о нашем предложении? – спросила Эмма удивленно. – Неужели вы хотите его принять, не узнав даже, что это за предложение?

– Простите мою бестактность, – Максим хлопнул себя ладонью по лбу. – Я сейчас говорил о своих делах, о своей компании, забыв о том, что вас сюда привело не простое любопытство, а важное дело.

– Мое дело потерпит, – сказала Эмма. – Мы обсудим его завтра. Вы же не будете возражать против нашей встречи.

– Не буду. Я буду на ней настаивать, – ответил он, разглядывая ее. Она смутилась, потупила взор.

– Засиделись мы с вами, Максим Михайлович. Проводите меня.

– Я ждал этих слов и боялся их услышать. Мне не хочется вас отпускать. Не хочется расставаться с вами, – сказал он со вздохом. Эмма посмотрела, виновато улыбнулась.

– Я знаю, чувствую это, – поднялась. – У нас с вами впереди еще два дня.

– Еще два дня, – повторил Максим. – А что потом?

– Все будет зависеть от вас, Максим Михайлович, – ответила она.

– А могу я уже сегодня что-то предпринять? – спросил он, преградив ей дорогу.

– Да. Отвезите меня домой, – сказала она.

– Слушаю-с, моя госпожа, – проговорил Максим, сделав шаг в сторону, чтобы Эмма смогла пройти к выходу.

Он еле сдержался, чтобы не прижать ее к груди, не расцеловать. Мысль о том, что впереди еще два дня, остановила его. Максим решил, что не нужно спешить, чтобы все не испортить. Он знал, что Эмма сама бросится в его объятия, как это много раз делали другие.

Он прекрасно понимал, что Эмма не такая, как все, но был уверен, что святых нет. Человек греховен по своей природе. Победить вожделение не удается почти никому. Максиму лишь нужно запастись терпением, не провоцировать Эмму, во всем ей потакать и ждать ответных чувств.

Если бы Максим знал, что все пойдет не так, как он нафантазировал, он бы ни за что Эмму не отпустил. Но он не был прозорливцем. Он проводил ее до отеля, поцеловал руку и уехал, пожелав ей доброй ночи.

Утром Максим пришел в офис в приподнятом настроении.

– Как наши дела? – спросил он у Стаса. Вместо ответа тот протянул ему конверт. Максим сразу понял, что это послание то Эммы. Только она могла подобрать такой красивый конверт, чтобы сообщить ему что-то неприятное.

– Фиаско, господин Алексеев, – сказал Максим. Взял конверт, пошел к себе. Сел за стол. Зачем-то прочел письмо вслух.

– Господин Алексеев, – писала Эмма ровным, красивым почерком. – Обстоятельства сложились так, что я не могу долее оставаться в Москве. Благодарю вас за удивительное, незабываемое время, которое мы с вами провели. Мы с Винсентом будем рады вновь вас увидеть на Святой Елене. С уважением Эмма.

P.S. Не думайте, что я забыла про дело, которое привело меня к вам. Все необходимые документы я передала вашему секретарю. Если наше предложение вас заинтересует, дайте нам знать. Искренне ваши, Винсент и Эмма Проскурин.

Максим поднялся, распахнул дверь. Спросил у Стаса:

– Где документы?

– Какие? – растерялся он.

– Те, что она тебе передала, – ответил Максим, буравя Стаса взглядом.

– Нам сегодня принесли только письмо, – сказал тот растерянно.

– А что было вчера? – спросил Максим. – Вспоминай.

– Да, – обрадовался Стас. – Дама вручила мне документы, сказала, чтобы я вам их отдал тогда, когда вы сами об этом попросите. Да, точно. Я их убрал в сейф. А в журнал входящих документов написал: дело под именем Дама.

– Хватит болтать. Давай документы, – приказал Максим. Стас протянул ему увесистую папку, сказал:

– Судя по весу, дело стоящее.

– Разберемся, – буркнул Максим, направившись к себе. – Меня не беспокоить.

– Ясно.

Максим бросил папку на стол, спросил невидимого собеседника:

– Зачем все так усложнять? Зачем? – отошел к окну.

То, что происходило на московских улицах, Максима совершенно не интересовало. Глядя в окно, он видел далекий остров Святой Елены, где по шуршащей гальке идет дама в старомодном платье и шляпке с вуалью.

– Зачем вы появились в моей жизни? Для того ли, чтобы отомстить мне за детскую обиду или для чего-то иного? – спросил он далекую Эмму. Но она не ответила на его вопрос. Она даже не повернула голову в его сторону. Она была занята своими мыслями.

– Если вы хотите, чтобы я сошел с ума от любви к вам, то не ждите, этого не произойдет, – сказал Максим, сжав кулаки. – Не забывайте, что я – серьезный, целеустремленный, преуспевающий человек, руководитель крупной фирмы, а не безусый юнец, потерявший голову из-за смазливой девчонки. Вы не в моем вкусе, Эмма. Вы слишком старомодны для меня. Вы… – Максим потер виски, покачал головой. – Не убедительно, господин Алексеев. Не убедительно. В современной одежде Эмма очень элегантная женщина. Не лгите себе. Вы были ею очарованы. А мысли о ней так прочно укоренились в вашей голове, что избавиться от них невозможно. Вам придется либо с ними смириться, либо…

Максим подошел к столу, взял бумаги, углубился в чтение. Чем больше он читал, тем серьезнее становилось его лицо.

– Вы решили не усыновить меня, а сделать свои рабом, господин Винсент, – сказал Максим, отодвинув бумаги. Побарабанил пальцами по столу. Несколько раз произнес: «О, ля-ля», меняя интонацию. Встал.

– Нет, ваше предложение меня категорически не устраивает. Я не буду вам отвечать. Подожду…

– Почему ты так быстро вернулась, дорогая? – спросил Винсент, когда Эмма вошла в дом. – Неужели вы стали любовниками?

– Прекрати, Винсент, – рассердилась она. – Ты знаешь, что этого никогда не произойдет.

– Знаю, – поцеловав ее в щеку, сказал он. – Просто мне еще раз захотелось услышать это от тебя. Не сердись. Ты выглядишь усталой.

– Я не спала всю ночь, – прижавшись к нему, сказала Эмма. – Мне пришлось нелегко. Бороться с собой неблагодарное занятие. Ты словно крутишься на карусели и никак не можешь спрыгнуть. Не хватает смелости сказать себе: прыгай, – посмотрела на Винсента. – Если бы Максим был понастойчивее, я бы проиграла это сражение. Ужасно неприятно сознавать себя порочной женщиной, но это так. Я постоянно думаю о том, что было бы, если бы он меня обнял… – уткнулась в грудь Винсента. – Прости. Это все так ужасно. Так низко, что хочется реветь.

– Реви, если хочется, – сказал Винсент, поцеловав ее в макушку. – Милая ты моя глупышка, как я люблю тебя. Я рад, что ты ничего от меня не скрываешь. Хотя, не скрою, от твоих слов в моей груди загорается огонек ревности. Я даже представил себя в роли Отелло. Но вовремя опомнился, вспомнив, что я сам отыскал его адрес, составил коварный план и отправил тебя в его объятия.

– Мы с ним не обнимались, – проговорила Эмма, всхлипнув.

– Ничего, у вас все еще впереди, – улыбнулся Винсент. Эмма подняла голову, строго спросил:

– Ты скрыл от меня что-то важное?

– Скрыл, – признался Винсент. – Больше этого не повторится. Я все-все тебе расскажу.

– Твои слова меня пугают, – сказала Эмма, прижавшись к Винсенту еще крепче. – Не говори мне ничего. Давай подождем ответ из Москвы.

– Я думаю, что ответа не будет, – Винсент усмехнулся. – Нужно быть безумцем, чтобы принять мои условия. Думаю, Алексеев не тот человек, чтобы проглотить такую наживку.

– Давай вернемся к этому разговору через неделю, – предложила Эмма. Винсент согласился.

Но поговорить им пришлось раньше. У Винсента случился сердечный приступ. Ехать в больницу он наотрез отказался. Взял Эмму за руку, заговорил. Эмма слушала его и бледнела. Ей показалось, что земля ушла из-под ног. И, если бы не крепкое рукопожатие мужа, она бы упала в обморок.

– Милая моя Эмма, я долго скрывал от тебя, что давно и безнадежно болен. Врачи помочь мне ничем не могу. Медицина бессильна. Время мое на этой земле подходит к финальной точке. Но я не грущу, а принимаю это с радостью. Ты же знаешь, что уход отсюда – это переход в новую реальность, где не будет больше боли, потерь и слез. Я уйду, ты останешься. Останутся твои новые чувства. Не противься им. Не отталкивай Максима от себя. Люби его, если он достоин твоей любви. Будь счастлива. Только одного прошу, не покидай наш остров. Живи здесь. И не терзай печалью душу свою. Печаль ничего не дает человеку, а только разрушает его изнутри.

– Винсент, я верю, что все обойдется, – сказала Эмма, прижав его руки к губам. – Ты поправишься. Болезнь отступит, поняв, как ты мне нужен, как я люблю тебя.