Денис Драгунский - Каменное сердце (сборник) Страница 22

«Девчонки! Тут вот какое дело»

«Мы с моим молодым человеком давно встречаемся и даже живем вместе.

То есть сначала мы просто встречались так, уси-пуси, кафе-цветочки, кино-прогулки. Мы были осмотрительны в личной жизни, потому что мы уже не дети, нам было уже к тридцати, и мы успели получить тяжелые разочарования.

Потом стали уже встречаться серьезно – ну, вы сами понимаете! И все было очень хорошо, мне понравилось, и ему, кажется, тоже.

Потом он стал у меня жить, потому что у меня была квартира от покойной бабушки, но потом бабушкина сестра вдруг оказалась жива и сволочь, так что нам с ним пришлось съезжать, я обратно переехала к маме с папой, а он тоже к своим родителям, но потом они все-таки умерли, и я смогла переехать к нему, и мы стали жить опять вместе, вести общее хозяйство, и у нас был секс примерно два-три раза в неделю, потому что он много работал и очень уставал, а я проявляла понимание и особо не требовала ничего, ни секса через силу, ни каких-нибудь подарков и украшений, хотя он мне дарил на день рождения и другие праздники всякое, в том числе и довольно дорогое, когда стал прилично зарабатывать.

Но мы пока не женились, потому что хотели проверить чувства, и с чувствами все было в порядке, я на сторону не глядела, и он тоже, кажется, мне не изменял, и вот так мы с моим молодым человеком прожили вместе уже тридцать восемь лет, и все было хорошо, а теперь он всё время бурчит что-то под нос, всё время выходит во двор посидеть на лавочке один, а когда я ему говорю: “Давай вместе посидим!” – отвечает: “Оставь меня в покое!”

Девчонки, посоветуйте, что делать, когда твой молодой человек, с которым ты уже так давно встречаешься, вдруг теряет к тебе интерес?»

Хеппенинг, то есть случай

Уже потом служащая нижегородской гостиницы «Азимут» сказала мне, что четвертый этаж, где я жил, – единственный, где нет вентиляции. Кажется, ее просто забыли сделать.

Но это я узнал потом, когда уезжал.

А тут проснулся ровно в четыре утра – от духоты.

Номер был маленький, а оставить окно открытым было невозможно, потому что внизу веселились разные молодые люди. Нет, они не пели песен, не орали и не скандалили – они просто разговаривали и смеялись, но довольно громко.

Это была широкая терраса, даже скорее площадка с низкой каменной оградой, на высоте, на стрелке Оки и Волги, на окской высокой стороне. Внизу текла медленная река; старый грузовой порт, вид на Канавинскую сторону; вдали была видна чуть обмелевшая, с торчащими длинными островками Волга; парадно подсвеченные церкви были на той и на этой стороне; автомобильный мост, по которому двигались желтые и красные огоньки – ко мне и от меня.

А на площадке стояли лавочки – большая часть спиной к реке, но несколько – лицом, в таких специальных выступах ограды. Для любования пейзажем.

Там тихо – но довольно громко – веселилась молодежь. Какие-то разворотливые люди пригнали сюда машину с кофе, такую, что ли, кофе-станцию на колесах, а другие привезли фургончик с кальянами. Сладкий дым долетал до моего четвертого этажа – тем более надо было закрывать окно.

Вот.

А в четыре часа я проснулся.

Рассвета еще не было, небо даже еще не начинало подсиниваться.

Я открыл окно, посмотрел вниз. Было тихо. На площадке были только две женщины.

Одна расхаживала вдоль ограды. Десять шагов налево, десять шагов направо. Она была рослая и стройная, длинноногая, в узкой короткой юбке, на высоких каблуках, в какой-то красивой кофточке. Брюнетка, с гладкой короткой стрижкой.

Вторая сидела на лавочке и смотрела на темную реку, на одинокие в такой поздний час огоньки машин, на бакены и медленно проплывающую баржу. Она, наоборот, была блондинкой, яркой до желтизны. Или это желтый фонарь ее так подцветил? На ней был свитер; она сидела, обняв себя руками за локти.

То есть она сидела спиной ко мне и к брюнетке, которая все расхаживала взад-вперед. Эти две женщины совершенно не замечали друг дружку.

Брюнетка достала мобильник и, очевидно, ответила на звонок. Самого звонка я не слышал – то ли его заглушал слабый шум ветра и тихий гул ночного города, то ли хозяйка поставила свой телефон на «без звука».

Через пару минут подъехало такси – маленький белый «Рено» с желтым пластмассовым гребешком на крыше. Брюнетка подошла к машине, открыла дверцу, что-то сказала – очевидно, убедилась, что это по ее заказу – и села рядом с водителем.

Такси не уехало.

Сначала я думал – ну да, не может же машина сразу сорваться с места. Надо пристегнуть ремень, назвать адрес. Может быть, даже чуточку поспорить с водителем насчет маршрута. Но сколько на это нужно? Полминуты? Минута? Ведь же не больше!

Машина стояла почти десять минут, я заметил по часам. Мне не спалось, и я стоял у окна, опершись локтями на подоконник. Сказал бы «высунувшись наружу» – но там была комариная сетка, не высунешься.

Итак, прошло восемь минут с чем-то.

Наконец, такси тронулось. Проехало метров пятнадцать влево, развернулось, двинулось назад и скрылось за поворотом этой террасы, она же площадка над стрелкой Оки и Волги, под окнами гостиницы «Азимут».

Блондинка, сидевшая на скамейке, резко встала и всплеснула руками. Сильно, возмущенно и даже как будто бы демонстративно. Повернулась спиной к реке, лицом к гостинице. Достала из сумочки мобильник. Набрала номер. Приложила к уху. Подождала. Нажала отбой. Сунула его назад в сумочку. Громко сказала «Тьфу!». И снова села на скамейку лицом к реке.

Что это было?

Я попытался составить какой-то сюжет, связать блондинку, брюнетку, шофера такси, того, кому звонила блондинка, того, к кому ехала брюнетка, и, может быть, того – или тех? – кто остался в гостинице… – но потом решил всё оставить как есть.

Так гораздо лучше.

Поэтому я закрыл окно, задернул занавеску – блондинка всё еще сидела на скамейке, обхватив себя за локти, – и лег спать.

Сургут – Москва

Я вернулся из города Сургута, и мне приснился вот какой сон.

Я в Сургуте. Приехал на встречу с читателями. Вдруг вижу, что забыл дома рассказы, которые мне предстоит читать. Поэтому мне надо быстренько попасть домой, в Москву.

Ночь. Я выхожу из гостиницы «Метрополис», где я остановился. Верчу головой – рядом автобусная остановка. Какие-то люди стоят. Объясняю им проблему. «Говно вопрос, – отвечают. – Автобус номер 18. Он, правда, редко ходит. Ух ты! Вот как раз он идет, повезло тебе, мужик!» Я спрашиваю: «А сколько остановок?» Они говорят: «Там объявляют громко, не бойся!»

Влезаю в автобус. Там касса, как в старое время – тумба, пластмассовая верхушка со щелью, и сбоку ручка, выкрутить билеты. Я смотрю – там в основном сторублевки лежат. Я тоже кидаю стольник, выкручиваю себе билет, сажусь. Автобус едет. В окне – гостиница «Обь», «Сургутнефтегаз» и прочие местные красоты. Водитель объявляет: «Следующая остановка – Пушкинская площадь, Страстной бульвар».

Автобус останавливается, не доезжая до угла Большой Дмитровки, там, где уже начинается Страстной, а налево – кино «Россия» и Пушкинская. Но, повторяю, не доезжает. Останавливается напротив Козицкого переулка.

Выскакиваю наружу.

Думаю: вот ведь как хорошо. Пять минут, и ты в Москве, и какое удобное место: сейчас пройду через Козицкий на Тверскую, сяду на троллейбус и доеду до дому (а во сне я живу где-то около Маяковской).

Перехожу Большую Дмитровку, вхожу в переулок и вдруг чувствую, что мне очень холодно ногам. Смотрю на свои ноги – господи! Я в белых махровых гостиничных тапочках! Вот дурак, выскочил, забыв ботинки надеть! Что делать? Ну, думаю, наплевать. Как-нибудь. А дома уже найду себе ботинки.

Иду по темному Козицкому. Вдруг мне навстречу компания, только что из кафе вышли, человек семь или восемь. И все, как нарочно, в красивых, крепких туфлях. Завидно. Мне еще холоднее ногам стало.

«Нет, – думаю, – поеду назад в Сургут».

Возвращаюсь и вдруг вспоминаю – улица-то односторонняя! Где остановка в обратном направлении – непонятно. Пытаюсь сообразить. Ах, да! У Петровских ворот. Значит, по Страстному бульвару шлепать – это же еще дальше, чем по Козицкому до Тверской.

Неприятное ощущение выбора между двумя «плохо».

Слава богу, тут я проснулся.

В Сургуте.

В очень теплом – прекрасно, мягко теплом, как натопленный деревянный дом – гостиничном номере…

И вечный звук!

24 октября 2015 года, Калининград.

Ресторан «Хофбург», солидное заведение в атриуме гостиницы «Гелиопарк», в чудесном месте, в так называемой «Рыбной деревне». Кормежка отличная, сервис тоже, официанты носят тарелки, накрытые серебристыми колпаками, и это касается бизнес-ланча тоже, вот что удивительно. В просторном зале, кроме нас с Яной Скурихиной, сотрудницей Областной библиотеки, – еще какие-то господа обедают (возможно, как и мы, поедают бизнес-ланч). В дальнем конце зала – банкет. Судя по всему, день рождения. Молодая, красивая и холеная дама в узком красном платье с голой спиной принимает поздравления, букеты и пакеты; рядом с ней дочь лет пяти, принцесса, кисейная и синеглазая, вся в золотых локонах. Поет настоящий певец, ему тихонько аплодируют.