Браслет с колокольчиками (СИ) - Суркова Екатерина Страница 3

Правда Ивановна отодвинула раскрытую коробку, в которой лежали серебристые упаковки с разноцветными таблетками, и разложила на белой, вышитой васильками скатерти открытый паспорт и СНИЛС, чтобы гостю было удобнее их сфотографировать.

— Видите эту фотографию?

Это был небольшой портрет темноволосого мужчины. Небольшая острая бородка, галстук и круглые очки делали его похожим на учёного.

— Это мой отец: профессор, воевал, побывал в плену. Был настолько предан партии, что назвал меня Правдой. В детстве моё имя звучало очень забавно, например: «Правда получила двойку» или «Правда сидит на горшке». Не хотите ли чаю? Ведь вы, как в фильме Гайдая, удачно зашли. Я испекла булочки для моего внука. Он часто забегает ко мне после школы. Представляете, он всё время напоминает мне, что доброта и здравый смысл должны дружить. Ох и начитанная нынче молодежь… А вы как думаете, молодой человек, разве доброта должна иметь границы?

Но Фартунин ничего не думал, он очень спешил.

— Благодарю вас за то, что стали нашим клиентом, — скороговоркой проговорил он. — Примерно через час вам позвонят.

— Простите, что задерживаю вас, — вздохнула Правда Ивановна, — я по-стариковски болтлива…

Антон обошёл почти весь дом. Всё складывалось удачно: лишь в пяти квартирах ему не открыли, в одной подвыпивший мужичок подписал договор не глядя, во второй — прямо перед носом захлопнули дверь.

Наконец он позвонил в квартиру на самом верхнем этаже. Из-за двери доносился глухой шум. Фартунин нажал звонок, послышались шаги, и на пороге показалась худенькая женщина лет тридцати. Большеглазая, с круглым лицом и маленьким острым подбородком — миловидная, но неухоженная: жидкие белокурые волосы были наскоро собраны в пучок на затылке, на измятом голубом халате виднелись свежие жирные пятна.

— Здравствуйте. Я сотрудник Пенсионного Фонда «Алмаз», вы слышали о новых пенсионных реформах? — Антон вынул из чемоданчика удостоверение — солидную красную корочку с гербом и золотыми буквами.

Женщина нахмурилась и покачала головой. Антон заметил следы бессонницы на её лице: тени под глазами, усталый, почти безразличный взгляд. Работа с такими клиентами не требовала больших усилий. Из комнаты послышался детский плач и ласковое бормотание.

— Светлана, кто там? — Голос явно принадлежал старушке.

— Вы в декретном отпуске? — с улыбкой спросил Фортунин.

— Нет, — поспешила ответить Светлана, — работаю уборщицей, но это временно, по профессии я медсестра.

Эти слова были сказаны ею не незваному гостю, а скорее самой себе: молодая женщина ждала, когда ребёнок подрастёт, и она сможет поручить его бабушке. Тогда каждодневная беготня в соседнее здание наконец прекратится, не нужно будет выуживать из-за батареи сплющенные пластиковые бутылки, окурки, грязные бумажки, Светлана больше не коснётся швабры, вонючих банок из-под пива и выбросит в мусоропровод ядовито-жёлтые резиновые перчатки.

Антон бросил беглый взгляд на маленькую прихожую. Свежевымытый пол, весёлая расцветка обоев и блестящий кафель на кухне создавали уют. Квартира была настолько чистой, что потрескавшаяся полировка на тумбочке и местами облупившаяся штукатурка не могли испортить впечатление, лишь куцый провод, торчащий из потолка вместо люстры, красноречиво говорил об отсутствии мужчины в доме.

— Какие ещё реформы? — Детский плач плавно перешёл во всхлипывания и вскоре затих. — Я могу лично обратиться в Пенсионный Фонд и всё выяснить. Мне не нужны ваши услуги.

Раздался щелчок — шум стиральной машины прекратился. Светлана уже хотела было захлопнуть дверь, но Антон заговорил тихо и невнятно, едва открывая рот, словно чувство, толк и расстановка внезапно покинули его, бросив на произвол судьбы.

— Сообщаем, что государство отменяет накопительную часть пенсии на основании статьи 351 Закона, и вы можете лишиться шести процентов своих накоплений, однако став клиентом нашего Пенсионного Фонда, вы не только обезопасите себя, но и получите возможность пользоваться льготами… Средняя доходность нашей организации составляет тридцать процентов годовых…

— Что? Я не понимаю, о чём вы говорите, — рассеянно переспросила Светлана.

— Я представитель Негосударственного Пенсионного Фонда «Алмаз». — Антон услужливо поднёс удостоверение к её лицу. — Командирован из Москвы для того, чтобы информировать граждан о новых пенсионных реформах…

Фартунин повторил уже сказанное. Его речь была тихой и монотонной, Антон глотал окончания слов и бубнил себе под нос, как опохмелившийся лектор девятого марта.

— Для того, чтобы стать клиентом Пенсионного Фонда «Алмаз», вам необходимо заключить договор, для этого нужно…

Невнятная речь застала Светлану врасплох. Она напрягала слух, пытаясь понять сказанное, но смысл непрерывно текущих слов туманился и ускользал. Позже она не могла вспомнить, в какой момент её сознание, словно утомившийся турист, бросило битком набитый проблемами рюкзак и задремало под кустом волчьих ягод. В её уставшую голову просочилась мысль о том, что она только что допустила крайнюю бестактность, совершила непростительный поступок — поступок, за который кого-либо другого жестоко осудила бы. Она терпеть не могла добрую половину своих коллег — тупых, вечно раздражённых врачих и медсестер, и теперь — о, ужас! — она, тихая, тактичная Светлана, им уподобилась. Нет, люди совсем не виноваты в её временных трудностях, поэтому она не станет, ни за что на свете не станет срывать на них свою злобу на жизнь.

— Можно войти? — спросил Фортунин. Его голос снова стал звонким и отчётливым.

Молодая женщина кивнула и сделала шаг назад. Антон вытер ноги о подстеленную влажную тряпку и вошёл. Из комнаты выглянула упитанная старушка с крашеными коротко остриженными волосами и, увидев представителя серьёзной организации, кивнула и поспешила назад к ребёнку.

— Для того, чтобы заключить договор с нашим Пенсионным Фондом, вам необходимо подписать бланк… — Фартунин вынул из чемоданчика чёрную кожаную папку и плотный лист бумаги.

Светлана взглянула на договор и близоруко прищурилась: шрифт был бледен и очень мелок. Фартунин снова заговорил голосом профессионального рэпера, но Светлана уже не пыталась разобрать слов, ей хотелось одного: чтобы незваный благодетель скорее ушёл. Тогда она сможет подремать хоть чуть-чуть, отвоевав у быта полчаса сладкого отдыха. Гость совсем не проявлял интереса к шкафу, где деньги лежат, поэтому молодая женщина успокоилась и была готова сделать всё, чего он требует.

— Теперь, дайте пожалуйста ваш паспорт и пенсионное страховое свидетельство…

Светлана прошла в комнату и открыла откидную дверцу шкафа. Её тонкие пальцы с облупившимся лаком на ногтях вынули из коробки паспорт и СНИЛС — аккуратный светло-зелёный прямоугольник. Происходящее было явью, но комната с цветастыми обоями и прозрачными шторами словно плыла в белом тумане.

Фартунин достал смартфон и перелистал фото. На экране замелькали СНИЛС и фотографии людей на страницах паспортов. Добавив в коллекцию документы Светланы, Фортунин очень вежливо произнёс:

— Сфотографируйте моё удостоверение…

— Мама, принеси телефон, — попросила Светлана, — слышишь?

Старушка с несвойственной её возрасту резвостью принесла старенький, красный «SAMSUNG» с трещиной на экране.

— Спасибо вам, теперь по домам ходите, как врачи. Чайку с пирожками не хотите?

Фартунин покачал головой и скороговоркой произнёс:

— Благодарю вас за то, что стали нашим клиентом. Через час вам позвонит сотрудник нашей организации и подтвердит ваш переход.

Дверь захлопнулась. В руках Светланы остался подписанный ею бланк и рекламка — белый глянцевый листочек, согнутый пополам. С фотографии улыбалась девушка в нежно-голубом костюмчике. «Пенсионный Фонд «Алмаз» позаботится о вас!» — гласила крупная надпись.

Заводя мотор, Фартунин мысленно прикидывал, сколько денег он заработал и заработает сегодня. За каждого привлечённого клиента фирма выплачивала ему по пятьсот рублей. В бумажнике уже лежали накопленные за короткое время пятьдесят тысяч. Антон собирался погасить кредит и стать полноправным владельцем вишнёвого БМВ. Он уже видел свою фотографию в ленте новостей: стёкла машины поблёскивали, отражая деревья и он, как всегда эффектный и элегантный, стоял рядом, слегка облокотившись на дверцу. Однако у Антона была тайна: новенький BMW был для него не только транспортным средством.