Ее достоинства - Рэй Олдридж Страница 4

В некоторый момент у меня стали заканчиваться приятные, невинные темы для разговора. Я сделал какое-то двусмысленное, не совсем приличное замечание, кажется, что-то о ее красоте. Неуверенное, потерянное выражение на мгновение промелькнуло на ее лице. Мое сердце сжалось, и я испугался, что совершил ошибку. Но потом она рассмеялась, глаза у нее заблестели, и она спросила:

— Томас, как вы относитесь к музыке?

— Я люблю музыку, хотя меня и обвиняют в том, что я музыкальный варвар.

— А как вам Индукт-Данс? Хотите посмотреть?

Она встала и отошла от подальше от камеры, и я впервые увидел ее тело. Я не разочаровался. На ней было длинное белое платье с вырезами, открывающими гладкие бедра. Она была стройной, грациозной и двигалась по комнате с гибкостью танцовщицы.

Она пропала, позволив мне рассматривать пустую комнату. Комната была сплошь голубой и серебристой; небесно-голубая напольная плитка, прикрепленная к полу серебристым раствором, темно-синие стены, обрамленные высокими карнизами, элегантная мебель с дымчато-голубыми подушками и ажурными серебряными рамами. Она вернулась в комбинезоне из серебристой сетки, рельефно облегавшем все контуры ее тела. Грудь у нее была маленькая и высокая, живот плоский, талия тонкая, ноги невероятно длинные. Она сознавала, какое впечатление произвела на меня.

— Так нравится пока? — сказала она и рассмеялась.

Она натянула серебристые перчатки.

— Потом, после того, как я закончу, вы скажете мне, что вы на самом деле думаете и вы должны быть предельно откровенны со мной.

Она повернула камеру, чтобы показать другую часть комнаты. В углу комнаты располагалась вычурно украшенная платформа Индукт-Данса. Золотистые стойки образовывали яйцевидную клетку, украшенную волнистой резьбой. Перед тем, как скользнуть внутрь между стойками, она накинула на голову покрывало и превратилась в серебряную куклу. Теперь я не мог разглядеть у нее ничего, кроме блеска глаз сквозь отверстия в маске.

Когда платформа ощутила ее вес, распорки засветились мягким светом. Танец она начала не спеша, аккуратно, едва заметными движениями. Музыка вторила танцу тихими пробными трелями, негромкими нежными переливчатыми аккордами. На каждый ее красиво исполняемый жест Индукт-Данс отзывался соответствующей нотой, преобразовывая движения ее тела в звук. Она была очень хороша. По мере того, как она раскрывала свой лейтмотив, музыка нарастала, постепенно превращаясь в яркий насыщенный поток нот, пока Джоанна не превратилась в сверкающий вихрь серебристого блеска в золотой клетке.

Закончив танец, и устроившись в кресле, она сняла серебряную маску. Прядь ее великолепных волос упала на щеку. Ее глаза были широко раскрыты от удовольствия, и я был пронзен ими. Она так напоминала ту, что была в моей грезе в Авто-Ан, что я отчаянно захотел оказаться рядом с ней.

— Ну, что скажете, Томас? — спросила она.

— Великолепно. У меня нет слов.

— Правда? Вам понравилось?

— Более, чем я могу выразить в словах. Почему вас не видно в трансляциях, почему вы еще не популярны, почему я лишь случайно смог увидеть ваше выступление? — почти сбившись на сумбур, спросил я.

Она мило зарумянилась.

— Но, конечно, — продолжил я, — Было бы лучше посмотреть ваш номер вживую.

— Нет, — сказала она. Глаза у нее потемнели, она нахмурилась, но даже это выражение восхитительно смотрелось на ее лице. — Вам нельзя, хотя я бы с удовольствием пригласила бы вас. Мартин никогда этого не разрешит.

— Я понимаю, — с холодком произнес я.

Время было позднее. Юнг, возможно, скоро окажется дома, и как бы он отреагировал, если бы застал меня за интимной беседой с женой, которая столь близка ему? Джоанна почувствовала мое беспокойство.

— Вам нужно идти, — печально сказала она.

Я отвел взгляд.

— Да, — пробормотал я.

— Но вы позвоните мне снова, не так ли, Томас? — Ее губы дрогнули, и на этих прекрасных глазах показались слезы. Я начал понимать, насколько она была одинока.

— Конечно, — горячо воскликнул я.— Конечно.

Она робко улыбнулась и вытерла глаза.

— Хорошо. Но, Томас, пожалуйста не говорите об этом Мартину. Это лишь вызовет проблемы.

— Разумеется, как вы того пожелаете, Джоанна. Тогда — до свидания. — Я долго сидел, глядя на нее и запоминая каждую черточку ее лица, в ожидании, что она разорвет связь, пока не понял, что она не собирается этого делать. Мой палец коснулся выключателя.

Каким же представителем рода человеческого является этот Юнг, если он скрывает такую, как Джоанна, вдалеке от жизни?

Позади меня раздался металлический лязг. Обернувшись, я увидел Мартина Юнга, который запрыгивал в кабину для оператора одного из погрузочных мехов. Он просунул руки и ноги в сенсорные манжеты, и мех рванулся вперед.

— Разумеется, как вы того пожелаете… — выкрикивал он, повторяя мои слова пронзительным истеричным голосом. Лицо у него было белое и перекошенное. Как долго он подслушивал?

Я бросился бежать. Он помчался за мной, с трудом контролируя меха, и оставаясь в вертикальном положении только за счет системы безопасности.

— Иди сюда, — крикнул он, а затем нашел выключатель усилителя звука.

— ИДИ СЮДА! — Его голос теперь мог сотрясать стены. Я нырнул сквозь рабочий портал прямо перед своим преследователем.

— ТРУС! ТРУС! ВОР! — взревел он.

Неужели он надеялся, что я встану и буду ждать, пока он превратит меня в кашу? Он добрался до портала, который был слишком мал для меха. Я слышал, как он колотил стальным корпусом машины о портал, снова и снова. В грохоте металла о металл его усиленные динамиком всхлипывания были почти неслышны. Я удалился так быстро, как только позволяли мне мои дрожащие ноги.

Я отправился прямиком домой, уверенный, что больше никогда не увижу изнутри «PsychDyne Inc». Я долго сидел во внедорожнике, не шевелясь и стараясь ни о чем не думать.

Дома меня ждала Дана, с искаженным от гнева лицом.

— Наконец-то явился, — сказала она. Моей первой мыслью было, что Юнг позвонил ей.

Но я надел маску утомленной невинности.

— Да, явился, Дана. Это был долгий день. Мы должны заняться этим прямо сейчас?

Дана подошла к домашнему компьютеру. Она тронула консоль, и экран заполнило изображение Джоанны. Лицо Джоанны ожило, стало мягким от желания, и я понял, что смотрю запись моего сеанса на Авто-Ане прошлой ночью. Я позабыл, что компьютер будет вести запись. А может, я просто привык полагался на то, что Дана не станет там искать. Для нее это было не свойственно.

Дана