Анастасия Мальцева - НГ (Не Говори) Страница 5

Мила растила сына одна с тех пор, как ему исполнилось два года. С мужем у них не сложилось, и тот решил, что развод с женой является основанием забыть и о ребенке, которого она ему родила. Ваня совсем не помнил отца и не считал себя брошенным, потому что сложно ощутить потерю кого-то, если никогда и не чувствовал его присутствия.

Мила была типичным примером того, чем заканчиваются ранние браки. Она выскочила замуж в восемнадцать, ведомая буйством гормонов и юношеским максимализмом. Он был первым ее мужчиной, который не понимал, насколько серьезную ответственность должен взять на себя. В итоге семейное счастье закончилось, не успев начаться.

Брак висел на волоске, удивительным образом не распавшись в первый же год. В итоге пара развелась через три года семейной жизни, когда их отпрыску только-только стукнуло два.

С тех пор прошло десять лет. Десять лет без мужчины, денег и счастья. Мила поставила крест на личной жизни после нескольких попыток наладить ее. Кандидаты были то слишком глупые, то пьющие, то просто не лежало к ним сердце, то они не нравились Ване. В итоге девушка поняла, что поиск семейного счастья приносит гораздо больше боли и проблем, чем его отсутствие.

Выйдя замуж в столь юном возрасте, Мила так и не получила высшего образования. Она не была глупа, но и гением ее назвать было сложно, поэтому говорить о престижной работе не приходилось. Сначала, когда сын был маленьким, она устроилась в детский сад нянечкой, чтобы иметь возможность быть всегда рядом и при этом зарабатывать хоть какие-то деньги. Потом она пошла следом за ним в школу и до сих пор работала там. Начинала она простой уборщицей, что ее очень тяготило и заставляло прятать глаза, когда кто-то задерживал на ней взгляд. Теперь она трудилась в столовой, закончив курсы по специальности повара.

Денег не хватало, но при этом Мила никогда не таскала ничего из продуктов, как то делали другие сослуживицы, не брезговавшие воровством еды, предназначенной детям. Сначала Мила пыталась бороться с этим, но те скооперировались против нее, решив выжить «мисс честность». В итоге она смирилась с их способом существования, но сама так и не влилась в коллектив, не видя в себе сил брать то, чем она должна покормить детишек, одним из которых был ее собственный сын.

Хотя остальные растаскивали продукты, как и прежде, и Милино неучастие в этом мало что меняло, она, все же, не могла пойти на сделку с совестью и быть причастной к подобным вещам.

Самым страшным во всей этой истории было то, что женщина заметила, что ее сын начал стыдиться ее. Практически у всех его одноклассников родители были более презентабельными, чем она. Работали они в офисах и ездили на дорогих авто. Не все, конечно, но даже те, кто не был богат, имел должность не столь низко-классную, как она.

Учителя, менеджеры, программисты, строители, инженеры, врачи. Ни один не был младшим поваром в школьной столовой. Тем более в столовой школы, где учится их отпрыск, вынужденный ежедневно замечать косые взгляды детей, знающих о том, что это его мать стоит возле огромной кастрюли с половником, являясь одной из тех, из-за кого их кормят тем, что на вкус похоже на помои.

Однажды Ваня вдруг ни с того, ни с сего перестал разговаривать с Милой. Лишь спустя несколько дней, ей удалось выудить из него пару слов. Она была готова провалиться сквозь землю. Выяснилось, что Ване нравилась одна девочка в классе. Он поделился этим с другом, а тот «по секрету всему свету», и весть дошла до предмета его обожания.

Узнав о симпатии Вани, она лишь поморщилась и сказала, что никогда не взглянет на сына школьной поварихи. Это было ударом для обоих. Иван понимал, что его возлюбленная оказалась мелочной и глупой стервой, если подобное определение подходит для одиннадцатилетней девчонки, но так же он понимал, что не одна она такого мнения о нем и его матери. Поэтому он злился на Милу, будучи еще слишком юным, чтобы суметь пройти это испытание достойно. Мила же была ранена до глубины души. Но поделать с этим она ничего не могла. Ей сложно было объяснить Ване, что в этой ситуации неправа лишь эта девочка, потому что сама она чувствовала вину за собой. Это случилось год назад. С тех пор мать с сыном отдалились, до того будучи, можно сказать, лучшими друзьями. Теперь их, по большей части, объединяли взаимные претензии и недовольство друг другом.

– Иди ужинать.

Ваня лежал с закрытыми глазами, ритмично покачивая головой.

– Иди ужинать, я говорю, – повысила голос Мила.

По-прежнему ноль реакции.

– Я к кому обращаюсь? – ткнула в ногу мальчика та, теряя терпение.

Он открыл глаза, вздрогнув от неожиданности, и, увидев стоящую рядом мать, вынул наушник, спросив:

– Что?

– Есть иди, говорю, – сурово произнесла Мила и вернулась на кухню.

– Ммм… – протянул Ваня, увидев свою тарелку, – макароны, – и добавил с сарказмом, – а я-то гадал, что же у нас сегодня будет на ужин?!

– Не нравится – готовь сам, – нервно накалывая вилкой остатки ужина, отрезала мать.

За последнее время она научилась все меньше считать виноватой себя в несостоятельности и все больше обвинять сына в неблагодарности. Если раньше он безропотно принимал все, что она ему давала, заставляя своим невинным видом испытывать чувство вины за то, что она не способна обеспечить его достойным образом, то теперь Ваня постоянно выражал лишь недовольство, отбив у мамы желание стараться на его благо и жить лишь ради него.

Подобным образом проходило большинство дней их маленькой ячейки общества, и Миле оставалось лишь жалеть об ошибках молодости, не соверши она которые, могла бы иметь сейчас нечто большее, чем неблагодарного сына и мало оплачиваемую работу в школьной столовой.

Любую свободную минуту она тратила на мысли о том, как все могло бы сложиться, не выскочи она замуж в восемнадцать и не роди в столь юном возрасте, отказавшись от высшего образования, карьеры и любви, которая, по ее разумению, обязательно присутствовала бы в ее жизни, ответь она отказом на предложение руки и сердца в те далекие времена.

Мила была родом из состоятельной семьи. Братьев и сестер у нее не было, поэтому все внимание и деньги доставались ей. Она сносно училась, но много о грядущей карьере не думала, будучи привычной к тому, что получает все на блюдечке с голубой каемочкой без каких-либо усилий. Родители прочили ей обучение заграницей, как только та закончит школу. Они уже подобрали частный колледж-пансион, но планы были нарушены появлением жениха у их неразумной дочери.

Миле это казалось счастьем на тот момент. Она и думать забыла о том, чтобы покинуть страну. Все ее мысли были заняты любовью.

И отец и мать были против выбора дочери. Против и ее отказа от отъезда в колледж. Против отказа от учебы вообще. Против свадьбы.

И против того, за кого она намеревалась выйти замуж. Он был не их круга. В молодости подобные вещи кажутся кощунственными и лицемерными, ведь родители вечно учат быть честными, добрыми и терпимыми, не судить других по одежке, по размеру кошелька и сословию. Лишь с возрастом понимаешь, что людей для общения и жизни нужно подбирать, действительно, из своего круга. И речь тут вовсе не о количестве нулей на их банковском счете, а об уровне серого вещества в их головах и воспитании. Лишь с годами Мила поняла это, но было уже поздно. Ее родители отказались присутствовать на бракосочетании собственной дочери. Вскоре они покинули страну, переехав на постоянное местожительства заграницу, где нашли замену своему нерадивому отпрыску в виде усыновленного пятнадцатилетнего мальчика. Спустя три года, мать с отцом Милы скончались, попав в автокатастрофу. К тому времени их приемный сын достиг совершеннолетия и унаследовал все, что принадлежало им. Все эти годы Мила не общалась с родителями, а узнав о трагедии, произошедшей, как раз, в год ее развода, в связи с чем и попыталась наладить мосты, она не смогла найти способа получить свою часть наследства, так как плохо разбиралась в законодательстве страны, гражданами которой стали ее родители.

Вот и все. Она оказалась женщиной не своего круга, променяв все на то, что ей казалось любовью.

Теперь Миле оставалось лишь грезить о том, как могло все сложиться, отправься она на обучение в этот колледж.

В ее мечтах все мальчики там были эталонными красавцами, помимо тех, кто служил лишь декорациями или эпизодическими лицами в ее пьесе имени себя. Она жила в отдельной комнате, убранной в пастельных тонах, с огромной кроватью и туалетным столиком, на котором водружалось множество духов и украшений, делавших ее еще более привлекательной. Она видела себя молодой девушкой, у которой все впереди, которая станет в этой жизни кем-то, не споткнувшись о случайного паренька не своего круга.

– Опять ты в астрал ушла, – усмехнулась Лида, сослуживица Милы, таща стопку тарелок.