Виталий Закруткин - Плавучая станица Страница 13

— Наливайте…

Как раз в ту секунду, когда Зубов наливал из фляги и, смеясь, говорил своей хозяйке о том, что собирается выпить за ее, Марфино, счастье, мимо лодки, отвернувшись, медленно прошла Груня Прохорова.

— Здравствуйте, Груня! — окликнул ее Зубов.

Девушка взглянула не него исподлобья, поклонилась и, ускорив шаги, почти побежала к баркасам.

— Э-ге-э-эй! — закричали сверху, с холмов Церковного рынка. — Лед быстрей пошел!

— За ночь покажется чистая вода!

— К утру можно сыпануть невод!

Огромное ледяное поле, ползущее ниже станицы, оставляя булькающие водой ледяные натёки, подвигалось к излучине русла. Вдруг раздался треск. Взметнулись вверх грачи. С длинной полыньи сорвались нырки и, просвиристев крыльями, скрылись за лесом. Ледяное поле лопнуло пополам. Из длинной — от берега до берега — поперечной трещины хлынула вода. Обе половины рассеченного ледяного поля закачались на плаву. Потом часть льдины, ползущей сзади, откололась и стала налезать на переднюю. Грохот льда становился все громче и грознее. Кое-где среди плывущих льдин показались первые проталины чистой воды.

Антропов, нацеливаясь на реку колючим глазом и поглядывая на первый стоящий у берега дуб с уложенным неводом, подошел к председателю.

— Ну что, Кузьма Федорович, — сказал Антропов, указывая на реку, — может, начнем?

Сидевший рядом с Мосоловым начальник рыбцеха испуганно посмотрел на бригадира:

— Ты, Архип Иваныч, случаем, не заболел? Разве ж можно в такое столпотворение дуб спускать? От вас через минуту только мокрое место останется!

— Не рано ли, Иваныч? — с сомнением спросил председатель и почему-то вынул часы.

К ним подошли дед Малявочка, Зубов, досмотрщик Прохоров, Марфа, Груня, а потом, один за другим, и все рыбаки с женами и детьми, толпившимися на берегу.

— По-моему, можно попробовать.

Тяжелые льдины со звоном и грохотом сшибались на разволновавшейся реке. Участки чистой воды становились все шире, но они тотчас же заполнялись напиравшими сзади льдинами, и вряд ли хоть один баркас смог бы удержаться в грохочущем водовороте реки.

— Повремени маленько, Иваныч, — уговаривал председатель, — это ж на верную гибель идти. Зачем рисковать людьми и судном? Денек потерпим, а потом вернее дело будет.

Но Антропов стоял на своем. Притаптывая тяжелыми сапогами смешанный с грязью снег, он стоял перед Мосоловым с темным, каменным лицом и говорил упрямо:

— Пора начинать. Настоящий рыбак должен быть орлом, а не курчонком. Нехай молодежь приучается к тому, что рыбу из реки ей на блюдечке не вынесут. Какие ж с нас тогда рыбаки будут, ежели мы речки испугаемся? А рыба сейчас непотревоженная, спокойная. Большой улов можно взять…

Дед Малявочка, пожевав губами, произнес важно:

— Силком можно бы и не принуждать, а ежели добровольные охотники найдутся, то чего ж… Риск, как говорится, — благородное дело, а почин дороже денег.

Эти слова убедили председателя. Он подумал, поежившись, посмотрел на ревущий ледоход и махнул рукой:

— Как хочешь, Архип Иванович. Но только под твою личную ответственность, и на лов идти не по принуждению, а добровольно; Можешь набирать охотников…

Услышав решение председателя, рыбаки стали медленно расходиться, с опаской посматривая на Антропова.

А бригадир медленно, вразвалку, подошел к дубу, погладил пальцами невод, вытащил кисет и сказал, буравя собравшихся вокруг него рыбаков своими стальными глазами:

— Ну чего ж, хлопцы? Кто на бабайки охочий?

Двое здоровенных парней, скинув плащи и оставшись в засаленных стеганках, подошли к нему.

— Мы поедем, дядя Архип, — сказал один из парней.

Еще четверо рыбаков согласились сесть за весла, но к одному из них подбежала жена, смазливая бабенка, в сером жакете, и закричала, хватая его за руку:

— Ты чего, ополоумел? Не видишь, что на реке творится? Или же тебе жизнь надоела?

Рыбаки захохотали. Сконфуженный «охотник» попытался было вырваться из рук жены, но та крепко держала его и, покраснев от злости, тащила в сторону.

— Отпихивай! — приказал Антропов. — Управимся без него!

Тяжелый дуб, скрипнув по песку, посунулся в воду, на секунду замер и закачался на волнах. Гребцы начали отталкиваться от берега. Антропов стоял посреди дуба, расставив ноги и держась за свернутый невод.

В это мгновение Груня Прохорова, растолкав столпившихся на берегу рыбаков, кинулась к дубу, ухватилась за корму, перекинула ноги через борт и оказалась рядом с Антроповым.

— Ты куда? — закричал насмерть перепуганный досмотрщик. — Грунька, вернись!

— Чего ты, Груня? — громко, перекрывая грохот льда, спросил Антропов.

— С вами поеду, — ответила девушка и взяла свободное весло.

Антропов повернулся к растерянно бегавшему по берегу досмотрщику:

— Нехай едет! Видать, она посмелее парней будет!

Гребцы взмахнули веслами. Лавируя между ледяными полями, дуб вылетел на чистую воду и понесся к середине реки, уклоняясь от наплывающих льдин.

Зубов подошел к берегу, вынул из воды оброненную Груней барашковую шапочку, отряхнул ее и пошел к своей моторке, испытывая чувство неловкости и смущения.

Рыбаки сгрудились у самой реки, не спуская глаз с дуба, на котором виднелась коренастая фигура Антропова, засыпающего укороченный невод. Десятка полтора самых отважных и опытных рыбаков, взяв багры, сели в каюки и, отплыв от берега, стали расталкивать баграми льдины, пытаясь расчистить обратный путь уже выплывающему на середину реки дубу. Почти все женщины из бригады Малявочки вереницей выстроились на берегу, готовясь подцепить лямки к бежному крылу [4] засыпаемого Антроповым невода и начать притонение.

Вместе со всеми стоявшими на берегу людьми Зубов с тревожно бьющимся сердцем следил за дубом. Спины дюжих гребцов заслоняли Груню. Василию хорошо был виден только один Антропов, и по движению его руки и головы Зубов понял, что бригадир что-то кричит гребцам, но из-за звона, стука и грохота льдов ничего не было слышно.

Вдруг вздыбившаяся глыба льда — с берега она показалась Василию небольшой, — сползая с ледяного поля, мимо которого проходил дуб, ударила его сверху по правому борту. Резко накренившись, дуб черпнул воды и сразу осел. Гребцы стали быстро вычерпывать воду, и она, разлетаясь по ветру, засверкала на солнце радужными брызгами.

— Черт! — вздохнул председатель. — Говорил я ему, что подождать нужно.

— Остановить их надо было, Кузьма Федорович, — жалобно проговорил досмотрщик Прохоров, — разве ж можно на такое дело людей посылать?

Вторая льдина ударила дуб по носу. Он подался назад и завертелся на месте, но, повинуясь гребцам, обошел проплывающую мимо льдину. Как ни старались рыбаки, вышедшие на каюках, облегчить дубу обратный путь, как ни отпихивали они баграми льдину за льдиной, дуб все больше затирало.

Уже неподалеку от берега две льдины толкнули дуб в корму. Раздался треск. Народ на берегу ахнул. Но стоявший на банке Антропов закричал что-то гребцам, и те, откидывая спины назад, заработали изо всех сил, вырывая судно из ледяной круговерти. Через минуту отяжелевший дуб, полный воды и мелких льдинок, ткнулся носом в прибрежный песок. Народ кинулся туда.

Василий тоже побежал к дубу. Он видел, как затянутые брезентовыми лямками женщины-рыбачки, гремя цепями, приняли бежной урез, как к ним подошли рыбаки, приплывшие на каюках, и начали притонение. Антропов уже успел пересесть с дуба на остроносый баркас с двумя новыми гребцами. Лежа на носу баркаса, бригадир ощупывал невод, перебирая голыми по локоть руками прыгающие на воде деревянные поплавки и подправляя сеть.

Протолкавшись вперед, Василий увидел Груню.

Девушка сидела на банке залитого водой дуба. С ее потемневших волос сбегали струйки воды. Платье намокло и прилипло к телу. Лицо Груни было бледно, руки дрожали. Возле нее суетился досмотрщик, уговаривая дочь идти домой.

При виде Василия бледное лицо девушки окрасилось румянцем. И он, глядя на ее чистый, покрытый капельками пота лоб, на маленькие, в ссадинах, руки и мокрые ноги в расстегнутых резиновых ботиках, вдруг проникся такой нежностью и жалостью к ней, что ему захотелось взять ее на руки и нести куда-нибудь к теплу, туда, где ей было бы хорошо, где она могла бы отогреться и прийти в себя.

— Вот… ваша шапочка, — сказал Василий Груне, — вы уронили ее… возьмите… И потом… вам надо сейчас же идти домой и переодеться.

Он помог ей сойти с дуба.

Почти все рыбаки и детишки уже кинулись к тому месту, где бригады Антропова и Малявочки заканчивали притонение. Туда же побежал и досмотрщик. Василий и Груня остались одни.

Он взял ее за руку и проговорил смущенно:

— Надо выжать воду из жакета. Давайте я помогу.

Груня позволила ему снять с себя мокрый жакет, но тут же отвернулась.