Анатолий Рыбин - Трудная позиция Страница 16

Курсанты стояли тихо, не замечая холода, и Крупенин был рад, что убедил наконец начальство в необходимости такого занятия.

Когда курсанты подошли к пусковым установкам, Крупенин попросил майора Шевкуна распорядиться, чтобы подвезли ракету и показали, как она подготавливается к пуску. Шевкун пожал плечами:

— Не могу,Борис Афанасьевич.

— Ну как же так? — удивился Крупенин. — Тут и дел-то немного. Да и времени большого не надо — минуты.

Крупенин уже знал, что показывать молодым курсантам ракетную технику в действии начальство не разрешило, и теперь вся надежда была на Шевкуна, на то, что он, как руководитель занятий, проявит некоторую смелость. Но Шевкун вел себя весьма сдержанно: не хотел, вероятно, иметь неприятности и стеснялся, конечно, Вашенцева.

— А может, все-таки покажете? — продолжал упрашивать его Крупенин. — Это же для пользы дела, Иван Макарович...

— Да нет, зачем же самовольно? У меня приказ подполковника Аганесяна.

Вашенцев, услышав разговору спустился со своей снежной возвышенности, недовольно спросил:

— О чем спорите? Время-то идет.

— Да вот у командира батареи резонная претензия, — сказал Шевкун. — Требует показать, как готовится ракета к пуску.

— Ох, Крупенин, Крупенин, не можете вы без этих своих претензий, — сердито бросил Вашенцев. — Продолжайте вести занятие, не теряйте времени. Или откажитесь, обойдемся без вас.

Конечно, терять время на объяснения здесь, на учебном поле, было бесполезно. Это Крупенин понимал сам. Но понимал он и другое: как было бы хорошо показать молодым курсантам всю сложность и точность работы современной боевой техники.

Вашенцев ходил теперь за Крупениным неотлучно. Он словно опасался, как бы этот чересчур инициативный комбат опять не вздумал требовать того, что не было разрешено учебным отделом. Но тем, как знал Крупенин технику и умел убеждать курсантов, Вашенцев был доволен вполне. И он примирительно сказал ему:

— Ну вот. Что хорошо — то хорошо. А то ишь полезли в дебри. Нельзя же идти на поводу у курсантов. Они еще пуска ракет у вас потребуют!..

Когда общее знакомство с техникой закончилось, батарею разделили на взводы, и курсанты стали заходить в кабины, чтобы посмотреть экраны индикаторов и другую аппаратуру..

— Неужели и кабины будете показывать мертвыми, без тока? — спросил Крупенин майора. Тот опять пожал плечами:

— Понимаете, Борис Афанасьевич, даже пускать сюда не велено. Открыл, как видите, на свой риск. А уж насчет того, чтобы включить, извините...

Нет, не так рассчитывал построить это занятие Крупенин. Ему хотелось, чтобы курсанты увидели аппаратуру кабин в действии, поняли, каким образом появляется на экране цель, что требуется для того, чтобы не потерять ее среди различных помех и «ловушек», точно навести на нее ракету. Теперь, после почти полугодовой учебы, они уже могли бы кое в чем разобраться, и разобраться неплохо. А главное — их чувства, настроение... Какими уверенными и окрыленными ушли бы курсанты с этого занятия!

Вспомнил Крупенин, как сам он впервые попал в кабину, где работали операторы. Словно далекие звездные миры открылись перед ним на зеленом экране. Таинственными существами засуетились и поплыли, меняя формы, электрические импульсы. И сколько потом ни бывал он в кабине возле экрана, но первое впечатление от увиденного не ослабло у него до сего времени. Воспоминания раздосадовали Крупенина еще больше.

— Что же получается, Иван Макарович? Столько было разговоров и — вдруг?.. — опять подступил он к Шевкуну.

— Ну что я могу сказать вам, — ответил Шевкун уклончиво. — Есть же начальство, которое решает. И вот командир дивизиона тут. Пожалуйста, обращайтесь.

Вашенцев отозвал комбата за кабину и резко сказал ему:

— Безответственный вы человек, Крупенин.

— Почему безответственный, товарищ майор? Ну разве я плохое предлагаю?

— Поймите, Крупенин, у нас не институт, а военное училище, — словно школьнику, принялся объяснять Вашенцев. — Здесь порядок, дисциплина и программа, утвержденная командованием. И вообще... как это так: «Я прошу», «Я предлагаю». Что тут, профсоюзное собрание?

— Ну зачем так понимать, товарищ майор? Я сам в части проводил такие занятия с операторами. И мы показывали все, как в боевой обстановке.

— Не стройте из себя умника, Крупенин. Училище — это вам не часть. Лучше обратите внимание на дисциплину в батарее. И о своем поведении подумайте. Я уже говорил вам об этом не раз.

Посветлевший было городок снова затопила знобкая белесая масса. Как будто тяжелые, рыхлые облака, что лениво сгущались над пирамидами антенн и над лафетами пусковых установок, вдруг осели и растеклись по всему учебному полю.

Осмотр кабин закончился. Курсанты снова построились в одну шеренгу.

— Ну что, довольны? — спросил их Вашенцев ободряющим тоном, как бы в назидание стоявшему рядом Крупенину.

Курсанты молчали.

— Довольны или нет? — опять спросил Вашенцев.

— Оно, конечно, довольны, — с ужимкой ответил за всех долговязый Яхонтов. — Но не совсем, товарищ майор. Хотелось бы посмотреть, как все это крутится.

— А здесь не цирк, — обрезал его Вашенцев. — Что нужно, то посмотрели. А придет время, сами крутить все будете. Ясно?

И, не вдаваясь больше в разговоры, он приказал командирам взводов увести курсантов в казарму. Оставшись наедине с Крупениным, спросил его раздраженно:

— Слышали, что поет Яхонтов? Это с вашего командирского голоса.

— Что же, вы думаете, он своего не имеет?

— Не знаю, имеет или нет, но вас предупреждаю. И сегодня доложу о вас начальнику училища. Нельзя так дальше.

Крупенин ничего не сказал майору, а про, себя подумал: «Я тоже этого дела не оставлю. Я сейчас же, немедленно, пойду в управление училища и поговорю обо всем с начальником учебного отдела»...

В здании управления было тихо. Подполковник Аганесян сидел в своем кабинете, бодрый, подтянутый. Крупенина он встретил приветливо, подал ему руку, предложил стул, участливо спросил:

— Так что там у вас? Технику посмотрели? Настроение у курсантов хорошее?

— Настроение — не очень, — сдержанно ответил Крупенин.

— Почему?

— Не так получилось, как бы хотелось, товарищ подполковник. Этот показ почти не отличался от первого, который был в сентябре. Разница лишь в том, пожалуй, что тогда техника стояла в парках под крышей, а сейчас ее вывезли на учебное поле.

— Но разве плохо, что вывезли?

— Не плохо. Но техника-то стояла без действия. Даже тока в кабины не дали.

— Ну, видите ли... — Аганесян развел руками. — Во-первых, у нас лимиты на горючее и моточасы, на работу агрегатов. Это вы знаете. Во-вторых, о каких действиях может идти речь, если ваши курсанты еще толком азов не знают ни в радиоделе, ни в электротехнике.

— Да нет, кое-что уже знают, — возразил Крупенин. — Но мы слишком упорно держим первый курс в школьных штанишках, товарищ подполковник.

— Мы держим... — усмехнулся Аганесян. — Почему это мы? У нас приказы, директивы, учебный план, утвержденный начальством, за малейшее отступление от которого нас бьют и бьют основательно. А вы так легко рассуждаете... «школьные штанишки» и прочее. Неужели вам кажется, что в штабе округа и в министерстве не думают над этими вопросами? Думают, дорогой, много думают.

— И все же нам на месте виднее.

— Мы говорим — виднее, они говорят — нет. Кому верить, дорогой, не знаю.

— В идею верить надо, товарищ подполковник, — сказал Крупенин как можно спокойнее.

— В идею? — Аганесян туго сцепил руки и, облокотившись на стол, пристально поглядел на командира батареи. — А что вы, собственно, предлагаете? Чаще технику показывать?

— Дело не в том, чтобы чаще. Главное — показывать в действии, чтобы молодые курсанты смогли представить ракетную мощь и понять сложность своей профессии.

— Еще что?

— Еще хорошо бы разрешить молодежи ухаживать за техникой, чистить ее. Конечно, под присмотром специалистов и опытных командиров. В части с операторами мы делали это почти ежедневно.

Аганесян, поджав губы, нехотя покачивался на стуле, как бы говоря: ну, ну, дальше?

— Классные занятия некоторые с техникой увязывать можно, товарищ подполковник. Ну хотя бы изучение электрических двигателей переменного тока. Почему бы в конце этой темы не показать, каким образом подобные двигатели используются в ракетах? Можно даже продемонстрировать их работу. И вообще, по-моему, есть необходимость кое-что из программы второго курса перетащить на первый.

— Ай, как просто! Увязать, перетащить, продемонстрировать, и мы... ура, на Казбеке! Горячий вы человек, товарищ старший лейтенант. Джигит прямо. Кунак самому Кавказу. — Аганесян подвигал сцепленными пальцами, тяжело вздохнул и вдруг застыл в глубоком раздумье. — Вы понимаете, какое дело, Крупенин? Нельзя подходить к оценке учебного процесса в училище с позиций ракетной части. Там вы готовили солдат-операторов, а здесь мы готовим специалистов-офицеров. Им нужны большие теоретические знания. И если перегрузить программу первого курса практическим показом, то получится, извините, каша самая настоящая. Да и никто не позволит нам такую самодеятельность. Понимаете? Завтра же наедут комиссии, акты появятся, приказы, директивы.