Анатолий Рыбин - Трудная позиция Страница 17

— Ай, как просто! Увязать, перетащить, продемонстрировать, и мы... ура, на Казбеке! Горячий вы человек, товарищ старший лейтенант. Джигит прямо. Кунак самому Кавказу. — Аганесян подвигал сцепленными пальцами, тяжело вздохнул и вдруг застыл в глубоком раздумье. — Вы понимаете, какое дело, Крупенин? Нельзя подходить к оценке учебного процесса в училище с позиций ракетной части. Там вы готовили солдат-операторов, а здесь мы готовим специалистов-офицеров. Им нужны большие теоретические знания. И если перегрузить программу первого курса практическим показом, то получится, извините, каша самая настоящая. Да и никто не позволит нам такую самодеятельность. Понимаете? Завтра же наедут комиссии, акты появятся, приказы, директивы.

Аганесян говорил искренне и очень убежденно. Уж кто-кто, а он-то знал хорошо, как некоторые проверяющие встречают подобные предложения. Им подавай лишь то, что записано в учебном плане от пункта до пункта. И правильно! А какая же цена будет плану, если каждый командир батареи начнет перекраивать его на свой лад? Теперь Аганесян в душе сожалел, что зря он вообще согласился выводить первый курс на учебное поле смотреть технику. Некстати этот Шевкун подвернулся ему со своими уговорами: ладно, дескать, давайте покажем.

— Знаете что, — сказал Аганесян, уставившись своими выразительными глазами на Крупенина, — не будем торопиться, дорогой. Поживем — увидим.

Крупенин недовольно поморщился.

— Ну ладно, — сказал Аганесян, слегка пристукнув по столу ладонями. — Я доложу о нашем разговоре начальнику училища. Но это ведь ничего не изменит. Уверяю...

В учебный корпус Крупенин пришел, когда там уже заканчивались занятия, последние перед обеденным перерывом. В классе, где сидели курсанты первого взвода, дверь оказалась приоткрытой, и старший лейтенант сразу увидел маленького Винокурова. Он стоял возле доски с куском мела в руке и решал задачу. Вид у курсанта был сосредоточенный, а цифры выводил он с таким усилием, что мел крошился под его пальцами.

— Скорость распространения электромагнитной энергии в пространстве нам известна, — говорил он громко, но без обычной своей бойкости. — Она составляет около трехсот тысяч километров в секунду. А посланный локатором импульс достиг цели и вернулся обратно за триста микросекунд. Требуется узнать расстояние от ракетной станции до обнаруженной цели...

Винокуров то принимался писать цифры, то быстро стирал их тряпкой и писал снова. Затем он приложил руку с зажатым мелом к туго наморщенному лбу и задумался в каком-то неожиданном сомнении.

Никто, пожалуй, из курсантов батареи не обладал такой настойчивостью в желании преодолеть трудности, как Винокуров. Удивительно мирно уживались в этом человеке две совершенно противоположные черты характера: веселое, почти беспечное балагурство и какое-то неожиданное упорство, когда этого требовали обстоятельства. Крупенин вспомнил, как месяца два назад, придя ночью в казарму, чтобы проверить службу дневальных, он увидел вдруг в ленинской комнате Винокурова за решением какого-то сложного уравнения. Командир батареи, конечно, отругал курсанта за самовольство и приказал немедленно лечь спать, но в душе порадовался за него.

Задача, которую решал Винокуров сейчас на доске, была, по мнению Крупенина, несложной. Однако у курсанта что-то не ладилось.

— А не кажется ли вам, что расстояние от локатора до цели получилось очень большим? — послышался голос преподавателя.

Винокуров поскреб затылок в раздумье, однако с места не двинулся и никаких поправок в решении не сделал.

«Ах, Винокуров, Винокуров, — досадовал Крупенин. — Забыл, что время-то дано в разных единицах. Ну вспомни же, вспомни».

— Тогда пусть поможет ему курсант Красиков, — сказал преподаватель.

Красиков объяснил:

— Винокуров ошибся в том, что данное ему время в микросекундах не перевел в секунды, поэтому результат при вычислении расстояния от локатора до цели получился нереальным.

— Верно, зеванул я, — досадливо поморщился Винокуров и хитровато ухмыльнулся: — Ну, это у меня всегда так перед обедом. Горючего, наверное, не хватает.

Курсанты засмеялись, а Крупенин подумал, что странно все-таки получается: Винокурову многое дается с трудом, и он не теряется, идет по своей дороге уверенно, не оступаясь, а вот Красиков все время мучается в раздумьях — есть у него призвание или нет, хотя и радиотехнику и другие предметы усваивает хорошо. «И кто мог внушить ему такую глупую мысль об отсутствии призвания? Какая чепуха!»

Неожиданно Крупенина кто-то взял за руку. Обернувшись, он увидел полковника Осадчего.

— А я ищу вас, товарищ старший лейтенант. Есть разговор. Давайте где-нибудь потолкуем.

Они пошли в глубь коридора и остановились у большого окна, подернутого легкой морозной наледью.

— Ну, что там получилось на учебном поле? — спросил Осадчий, ожидающе вздернув свои жесткие торчащие брови. — Не понравилось, что ли?

Крупенин стал рассказывать все, как было. Рассказал он и о своем разговоре с Аганесяном. Осадчий слушал внимательно, потом спросил:

— Послушайте, Борис Афанасьевич, а вы не могли бы изложить все это в письменном виде?

— Для кого? — удивился Крупенин.

— Для нашего учебного отдела.

— Но подполковник Аганесян не предложил мне этого.

— Ничего. А вы все-таки напишите. И дневник обещанный не забудьте. Жду...

Учебный корпус давно опустел. Взводы курсантов один за другим вышли во двор и направились к столовой.

— Что ж, пойдемте и мы обедать, — предложил Осадчий и уже на ходу, за дверями подъезда, настойчиво повторил: — Только вы напишите обязательно, Борис Афанасьевич. Слышите?

— Хорошо, напишу, — пообещал Крупенин и подумал: «Оно, может, и правильно. Слова словами, а когда все. изложено в рапорте — это совсем другое дело».

Винокуров выскочил из-за стола первым, не подождав даже своего приятеля Яхонтова. Он знал, как только Яхонтов управится с обедом, сейчас же заведет: «Ну что, Саня, угадал ты здорово насчет приобщения первого курса к технике. Прямо пророк». Конечно, Винокуров мог бы возразить ему, что нельзя сразу рассчитывать на полный осмотр такой сложной аппаратуры, что надо иметь некоторое терпение. Но, во-первых, он сам был удручен тем, что ничего толком не увидел, кроме антенн и каркасов пусковых установок. Во-вторых, после резких слов майора Вашенцева «А здесь не цирк. Что нужно, то посмотрели» он вообще теперь не знал, удастся еще хоть раз побывать на учебном поле до конца первого курса или нет.

«А впрочем, ничего плохого не произошло, — старался успокоить себя Винокуров. — В кабины все-таки заглянули. Да и старший лейтенант Крупенин рассказал такое, чего еще никогда не рассказывал».

Из столовой вышел курсант Богданов. Поправив посаженную на затылок шайку, он с удовольствием вытащил из кармана нераспечатанную пачку «Беломора» и по-хозяйски, деловито размял папиросу.

— Разреши-ка... я закурю? — попросил Винокуров.

— Да ты же не куришь! — удивился Богданов..

— Побалуюсь малость.

— Ну-ну. Только не задохнись с непривычки. Это бывает.

У крыльца появились еще несколько курсантов и с ними — Яхонтов, неторопливый, степенный. Увидев Винокурова, он сразу направился к нему.

— Ты что это, Саня, вылетел из столовой, как воробей из амбара? К ракетам опоздать боишься, что ли?

«Ну вот, начинается, так я и знал», — подумал Винокуров. Он проворно отбил каблуком кусок льда на дорожке и толкнул его носком под ноги Яхонтову.

— А ну принимай, Серега!

Яхонтов, не раздумывая, направил ледышку к Богданову, тот — обратно к Яхонтову. Но Яхонтов или повернулся слишком круто, или засмотрелся вдруг на улыбнувшуюся в окне молодую официантку, только удержаться на ногах не сумел и под общий хохот растянулся на скользкой дорожке.

— Ох и враг ты, Саня, — потирая ушибленную ногу, обидчиво выговорил Яхонтов.

— Да разве враг-то я? — быстро, как всегда, нашелся Винокуров. — Это же закон притяжения. А будь ты, к примеру, на Луне, опустился бы лебедем. Одно удовольствие.

— Ладно, ладно зубы-то заговаривать. Мастер больно. Отряхни-ка меня лучше.

— Это пожалуйста. — Винокуров снял перчатку и принялся обмахивать Яхонтова. — А ты все же согласись, Серега, неплохо бы почувствовать себя в шесть раз легче, как на Луне. Подпрыгнул бы сейчас — и мигом на крыше столовой.

— Здорово ты, однако, подсчитываешь, — усмехнулся Яхонтов. — Точь-в-точь как сегодня в классе.

— Но я же приблизительно.

Разговор перебил старшина. Он торопливо и зычно скомандовал:

— Кончай курить! В колонну, по четыре, ста-а-но-вись!

С первых шагов батарея взяла свой обычный, строевой темп. Только с песней что-то не получалось: начали вяло и вразнобой, и старшина приказал прекратить.