Ильяс Эфендиев - Повесть о Сарыкейнек и Валехе Страница 37

- Ты видела, как Мурадзаде влепил этим мерзавцам? - -говорил я о бывшем председателе колхоза Меджидове и бывшем следователе Юсифове. Закон для всех один...

- Конечно, - соглашалась Сарыкейнек. - Но ведь пока суд да дело, и нам досталось. Сколько ты хлебнул всего, сколько я наволновалась...

- Выходит, надо спрятаться, как черепаха под свой панцирь, и всего на свете бояться? -возражал я.

- Не за себя боюсь...

- Не за меня ли? Вот еще выдумала! Ты меня в мельничные жернова сунь вывернусь живым.

.. .Прямо с вокзала мы поехали к тетушке Джейран.

Договорились между собой, что вещи пока оставим у нее и пойдем в институтское общежитие. Ну, а если поступим, снимем комнату подешевле где-нибудь на окраине.

Но тетушка Джейран решила иначе.

- Никаких общежитии! - сказала она. - Только этого еще не хватало! Живите у меня.

Сколько мы ни отказывались, не помогло.

- И не стесните вы меня вовсе. Я в разъездах, квартира все равно пустует. Располагайтесь. Ребята вы славные. И мне будет с кем поболтать.

Говорилось все это искренне, от чистого сердца.

Мы и остались.

- Ну, чувствуйте себя как дома. А я поехала, - сказала тетушка Джейран, собираясь в рейс.

.. .Весь день провели мы в счастливом безделье.

Сарыкейнек хлопотала на кухне, нарезая хлеб, разливая чай, раскладывая еду по тарелкам. А я смотрел на нее и насмотреться не мог. Так все выходило у нее ладно да ловко.

А потом сидели, беспечно болтая о том о сем. И конечно, о нас самих. Поступим ли мы в институт или нет, а если поступим, то как будем жить? Ведь придется и учиться, и зарабатывать на жизнь...

- Может, сходим к Мурадзаде, - предложила Сарыкейнек. - Посоветуемся.

- Давай, - согласился я.

.. .Секретарша Мурадзаде, хорошенькая Говхар, встретила нас как старых друзей.

- У товарища Мурадзаде посетители, - сказала она. - Посидите немного.

Я достал папиросы, закурил. А Говхар, слышу, шепотом выспрашивает у Сарыкейнек, как мы устроились и была ли у нас свадьба...

- Добро пожаловать! - Мурадзаде вышел нам навстречу, поздоровался за руку сначала с Сарыкейнек, потом со мной. Усадил за приставной столик, сам сел рядом.

"Вели бы себя все вот так, просто, уважительно",- подумал я.

Товарищ Мурадзаде справился о нашем самочувствии, спросил, как подготовились к экзаменам, где живем...

- У тетушки Джейран? Передайте ей привет. Звоните после каждого экзамена, ладно?

.. .Когда мы вышли на улицу и влились в толпу по-городскому озабоченных, спешащих куда-то людей, мне показалось, что эти люди и сам город давно нам знакомы, будто мы родились и выросли здесь.

Баку я всегда любил. Часто думал о нем, о его бесконечных улицах, о море, набережной.

Но сегодня, пожалуй, впервые почувствовал себя в этом городе своим.

Взявшись за руки, мы долго бродили в пестрой толпе. Потом сдали документы - она в строительный, я - в университет, на юридический факультет. Уставшие, но довольные сделанным делом, вернулись домой.

.. .Настал первый день экзаменов.

Только-только мы разместились в аудитории, как преподаватель, смуглолицый, высокий мужчина, внимательно посмотрел на меня и очень громко спросил:

- Как фамилия? Я назвал себя.

- Откуда? Я сказал.

- Работал шофером самосвала? - переспросил преподаватель.

- Да, шофером.

- Что-то лицо знакомо. Уж не в газете ли видел я твой портрет?

- Было такое.

- Передовик?

- Работал неплохо. Но отметили по другому случаю. Я бандитов задержал.

- Бандитов? - переспросил преподаватель так, что все в аудитории уставились на меня. - А-а, припоминаю. .. Восемнадцатилетний шофер задержал двух рецидивистов, разоружил их и сдал властям. Статья, кажется, называлась "Случай в лесу"...

- Так это он? - с интересом переспросил второй педагог, принимавший экзамен.

А третий подозрительно сощурился:

- И что же, все так и было, как описано в газете?

- да - ответил я. - А вы что, газетам не верите?

Смуглолицый расхохотался. А третий педагог недобро покачал головой.

Зря я резко ответил, мелькнуло в голове. Как-никак экзаменатор... В груди вдруг поднялось смутное беспокойство.

Но когда объявили тему сочинения, я разом успокоился. Предстояло писать о Вагифе. С детства я горячо люблю Вагифа, многие его шошмы знаю наизусть...

Смуглолицый преподаватель расхаживал между рядами, посматривал в наши листки. Остановился возле меня. Наклонился и неожиданно тихо сказал:

- Здесь запятую пропустил, - и показал, где.

Не знаю, что меня удивило больше: то ли, что смуглолицый, оказывается, умеет говорить тихо, то ли, что он хочет помочь мне... Впоследствии я часто вспоминал этого доброжелательного, приветливого педагога.

В строительный институт я подоспел вовремя. Сарыкейнек как раз только что сдала сочинение и вышла в коридор.

- Ну как?

- Думаю, что справилась, - ответила она и поплевала через плечо. - Попался роман "Меч и перо". А это, сам знаешь...

Еще б не знать! Исторический роман Ордубады мы читали вслух долгими зимними вечерами. А потом Сарыкейнек еще пересказывала его содержание тетушке Гюллюбеим.

Наши сочинения оценили на "отлично"...

От экзамена к экзамену мы подходили все ближе и ближе к цели.

И вот позади последний день испытаний. Мы посту* пили!

Сарыкейнек радовалась бурно, открыто, я же старался быть сдержанным, невозмутимым.

- Ты что, не рад? - спрашивала Сарыкейнек. - Мы ж поступили, понимаешь! Стали студентами!

- А что тут особенного?

- Как что?! Ты же видел, сколько ребят срезалось! А мы...

Конечно, все это была бравада, и я был бесконечно благодарен судьбе, которая наконец повернулась к нам лицом. Но... есть в моем характере черта, странная и мешающая мне порой воспринимать яркие краски жизни, а именно: никакой успех, даже неожиданный, не приносил мне полного удовлетворения. Очень скоро он начинал казаться мне обычным, само собой разумеющимся фактом. Так со мной было тогда, когда я справился с таким опытным борцом, как заведующий хозяйством стройки. И тогда, когда поверг толстопузого Меджидова. И когда одолел рецидивистов в лесу... Единственным исключением была, пожалуй, Сарыкейнек. Ее любовь всегда обогревала и радовала меня.

Только после того как увидели свои фамилии в официальном, заверенном печатью списке принятых, дали телеграмму ребятам на стройку.

А потом прямым ходом к Мурадзаде.

- Молодцы! - сказал он, одаривая нас улыбкой. - Теперь пора и устраиваться. В городе... Могу помочь с общежитием.

- Опять общежитие? Нет! - решительно сказала Сарыкейнек.- Хотим снять комнату.

- А по карману ли? Мы промолчали.

- Вот что... - Мурадзаде устало потер виски, дел у него, судя по всему, хватало и без нас. - Вместо общежития, по-моему, можно выхлопотать комнатку. Временно. И не в новом доме, а из освобожденного фонда.

- Вот бы хорошо! - воскликнула Сарыкейнек. - Да хоть последнюю развалюху!

- Не спешите, - прервал ее Мурадзаде. - Может, я и ошибаюсь. Тут все должно быть по закону. Надо уточнить, что да как. Кажется, нужно ходатайство министерства, характеристики... Позвоните мне завтра... в конце дня.

Мурадзаде - человек слова. Узнал, поговорил, направил к начальнику горжилуправления Саламову. И посоветовал:

- Валех, ты человек обидчивый, горячий. А квартира - дело хлопотное. Если придется походить, не сердись, Ладно?

Я обещал с легким сердцем. Подумаешь, пустяки!

Знал бы я, как непросто будет сдержать это мое обещание.

Глава девятая КАК САЛАМОВ ДАЛ НАМ КВАРТИРУ

И вот мы в управлении.

В приемной Саламова оказалось многолюдно. Секретарша, вызывающе одетая блондинка, не обращая внимания на посетителей, красила губы.

- Можно пройти к товарищу Саламову? - спросила Сарыкейнек.

Секретарша не ответила. Я не выдержал:

- Разве не к вам обращаются?

Секретарша бросила на меня быстрый взгляд, отложила зеркальце, посмотрела еще раз.

- А Саламов занят.

- Когда освободится?

Секретарша пожала плечами и, достав пилочку, занялась ногтями.

Все, кто находился в приемной, молча наблюдали за тем, как она орудовала пилкой. У посетителей были покорные, потные лица и застывшие глаза.

Подождав немного, я снова подошел к секретарше, которая, достав конфеты, собралась пить чай.

- Нас направили к товарищу Саламову, вы понимаете? Товарищ Мурадзаде...

- Мы счастливы! - усмехнулась секретарша, не дослушав. - Но начальник занят. Вон, все ждут.

Я невольно обернулся и посмотрел на сидевших здесь бог знает сколько времени людей. Их лица показались мне еще более жалкими. Нет, ждать покорно и терпеливо, как они, я не мог.

Взяв Сарыкейнек за руку и не обращая внимания на блондинку, я открыл дверь кабинета.

Саламов, оплывший, грузный мужчина, говорил по телефону, судя по игривому тону - с женщиной.