Андрей Брыжинский - У любви краски свои Страница 10

Месяц уже исполнился младенцу, в доме же Паксяськиных он всего лишь пятый день. До этого все находился в роддоме. Вместе со своими детьми роженицы кормили там своим материнским молоком и Ванюшку. И только когда врачи убедились, что мальчик набрался достаточно сил, что ребенок здоров, согласились отдать его домой.

Старики Паксяськины всю душу вкладывали в своего внучонка. Казалось, рядом с ребенком они забывали о своей немощи.

Больше всего нравится Петру Ивановичу купание мальчика. Отец с матерью без него и не начинают этой процедуры. Вот и сегодня вечером сын с матерью начали купать Ванюшку. И как раз в это время навестили их Кечаевы — Борис Дмитриевич и его жена Люба. Принесли в подарок детскую коляску.

— Хватит крестнику только в люльке качаться, пора уже и по земле ему кататься, — объявил Борис Дмитриевич. — Вот искупаете, и в это боярское ложе пускай ляжет. Прими от нас, Иван Петрович, этот тарантас, — поклонился он в сторону мальчика, — катайся на радость.

После купания ребенка осторожно завернули в пеленки, уложили в коляску, принялись укачивать.

«Каждому человеку куда лучше, если не ощущает он себя на земле одиноким, — думает про себя Паксяськин. — Конечно, отец с матерью в первую очередь нужны, они — надежда и опора тебе на всю жизнь. Однако и без друзей никак нельзя. Настоящие же друзья познаются в беде. Они, когда надо, и боль души будут лечить, могут и радость с тобой разделить. Есть друзья-товарищи, богатый ты человек на земле, счастливый».

Пока шли разговоры, подтруниванья, шутки-прибаутки, Петр Иванович немного забылся от горестных раздумий. Но едва гости за порог, мысли о жене, словно буравчики, снова засверлили мозг. Хотел было лечь спать, никак не может уснуть. Перед глазами возникло лицо Фаины, и не было ему успокоенья.

«Нет, надо окунуться в какое-то большое дело, — словно не сам размышляет об этом Петр Иванович, а некто сторонний дает ему советы. — Пусть смыслом жизни оно станет, в неотъемлемую часть бытия превратится. Тогда и Фаина немного отойдет в сторону. Иначе… никак нельзя по-другому».

Много новых задумок-планов родилось в голове у Петра Ивановича, об одном из них ему надо было поговорить с Борисом Дмитриевичем.

В «Сятко» в последнее время была налажена переработка многих видов сельскохозяйственной продукции непосредственно на месте, в своем хозяйстве. За всем этим следил Кечаев. Он и главный зоотехник, и все равно что генеральный директор. В поле, на ферме, в цехах по переработке, по продаже продукции — всюду руководители подразделений подчинялись Кечаеву. В целом же вожжи хозяйства держал Петр Иванович. Такая структура работы была утверждена на общем собрании хозяйства.

Нелегко «Сятко». Попробуй сведи дебет с кредитом, когда государство покупает у тебя литр молока дешевле бутылки лимонада. Правда, помогали на месте произведенные колбаса, сгущенка, зеленый горошек, которые тоже приносили доход.

— Борис Дмитрич, — начал Петр Иванович, когда они с Кечаевым остались вдвоем. Давай-ка обдумаем вот что. Если нам птицеферму расширить, а? Мы всегда скотине уделяем должное внимание и частенько забываем о птицах. А ведь это — самое дешевое мясо и яйца. Надо попытаться и колбасу из куриного мяса изготавливать, и консервы.

Кечаев вдумчиво слушает Петра Ивановича.

— Да ведь кур уж держим.

— Не столько и не так, — обрезал Паксяськин. — Знаешь, есть у меня желание создать небольшую птицефабрику. Однажды подсчитал: немалую прибыль бы получил «Сятко», если по-настоящему наладить это дело. Я уже спрашивал в одном месте, в Москве можно найти и голландскую линию по выращиванию-содержанию кур. Теперь ведь были бы только у тебя деньги.

— Конечно, и нужно всего-то ничего — денежки. И все будет в ажуре. Это я знаю. Да ведь… откуда взять их? Сюда, думаю, немалую кучу звонкой монеты придется угрохать.

— То, что успели нажить, в дело пустим. Деньги ведь делают деньги. Немного и ссуды придется взять. Вернем ее: куры быстро растут, это не крупный рогатый скот. В городе новый магазин откроем…

— Что ж, смысл есть в твоих словах, надо попробовать. Кто ищет, тот находит. Возможно, и это будет новым шагом к увеличению казны. — Кечаев вдруг нахмурил брови, призадумался. — Разбогатеть… Не обманываем ли мы себя, а? Ты ведь и сам знаешь, практически нет стран, где государство не давало бы дотации работникам сельского хозяйства. Это — закон жизни, без этого никак нельзя. Только у нас в России проводятся непонятные эксперименты над жителями села… Видишь, до чего дошло село: новой сельскохозяйственной техники, почитай, нигде не осталось, не на что ее купить. Да и наша техника разваливается. Чем будем пахать, сеять?

— Ну, мы-то пока еще выдюжим. Машины наши еще на ходу, — не совсем согласен Паксяськин с Борисом Дмитриевичем. — Новую технику купить, конечно, силенок маловато. Это правда.

— Пётра, накипело у меня на душе. Скажем, позвали людей фермерами стать — золотые горы им обещали и… все, оставили их. Как говорится, у разбитого корыта бросили. Теперь снова стали во все горло кричать о создании крупных хозяйств.

— Да, задуматься есть над чем. И все-таки жизнь все расставит по своим местам, как посмотришь вокруг, — слова словно по полочкам расставляет Паксяськин. — У меня забота сейчас одна — как голландскую линию купить. Все нормализуется, не терзай душу.

Друзья попили чаю и разошлись по домам.

Завершились полевые работы. «Сятко» заложил в закрома достаточное количество семенного зерна. Хотя в этом году урожай несколько хуже прошлогоднего, все равно значительное количество зерна оставили и себе, и продали государству. Теперь механизаторы поднимали зябь на зиму. Дела шли в целом неплохо, поэтому Паксяськин решил съездить в Москву.

Правда, немного переживал по поводу Ванюшки. Одним целым сделались они с сынишкой, без него Петр Иванович уже не мыслил своей жизни. И успокаивал его мальчик, и помогал понемногу залечивать нанесенную страшную травму.

Со стороны некоторые уже советы давали ему: вновь жениться. Только все эти «рекомендации» он мимо ушей пропускал.

«Как так — жениться? Была у меня жена, любил ее», — так размышлял Паксяськин.

Вчера в правление заходили Витя Пряхин и Лиза Сарайкина. Приглашали на свою свадьбу. Петр Иванович радовался за них: нашли свое счастье, женятся. Поговорили о текущих делах, и Петр Иванович пошел собираться в поездку.

И вот он уже в Москве. Три года здесь его не было. Стоит на перроне, оглядывается. Казанский вокзал стал совсем другим, отреставрирован-разукрашен. Красивые колонны расширяют-увеличивают его, сверкает покрытие. Перрон весь под стеклянным куполом, светлый. И совсем уж в удивление, когда стеклянные двери вокзала перед ним сами собой раскрылись.

Вокзал и внутри был совсем не тот, каким знал его Паксяськин прежде. Почти нигде перед кассами не видно очередей. Повсюду — закусочные, кафе. И, пожалуй, самое привлекательное среди них — «Бистро». Воздух свежий. Это, видимо, свое дело делали установленные повсюду кондиционеры.

«Вот это дела-а, — с расширенными глазами смотрит Паксяськин вокруг себя, и чувство удовлетворения охватывает его от чистоты повсюду. — Если руки приложишь, выходит, все посильно человеку. Сказочные превращения сотворили, а! Да ведь как быстро».

Время было еще раннее, не открылось и метро. Подошел к «Бистро», взял сосиски, сметану, кофе. Конечно, цены «кусались», зато вкусно поел. Немного отдохнул, сидя за столиком, прикидывая про себя, откуда начнет свои дела в Москве, куда отправится ночевать.

Он заранее нашел адрес фирмы, где предполагал отыскать нужное оборудование. Сначала надо было попасть на Калининский проспект, а оттуда уж спуститься вниз, в сторону Арбата. Все эти места Петру Ивановичу были хорошо знакомы: сколько раз ходил он здесь вместе с Наташей!..

Фирму нашел быстро.

Его принял примерно сорокалетний, кудрявый мужчина, чем-то похожий на цыгана. Петр Иванович коротко сообщил о том, что привело его в Москву. Хозяин кабинета расспрашивал о полученном урожае, о том, как живет современное село. Не забыл рассказать и о своей фирме.

— Правильную дорогу выбрали, господин Петр, — в завершение разговора объявил сотрудник фирмы Паксяськину. — Мы не только продаем, но и устанавливаем эти линии. Если ваши и наши желания совпадут с действительностью — заключим двухсторонний договор.

Однако приятные мысли быстро смыла накатившая волна беспокойства, когда услышал Петр Иванович цену установки оборудования.

«Это — трехлетний бюджет хозяйства, — прикинул про себя. — Что, все другие дела „заморозить“, прекратить выплачивать и зарплату?»

Предполагал, конечно, Паксяськин и раньше, что цена будет не маленькая. Однако о таких баснословно «длинных» рублях и не мыслил.