Анна Баркова - Избранное. Из гулаговского архива Страница 11

1954

«Зажигаясь и холодея…»

Зажигаясь и холодея,Вас кляну я и вам молюсь:Византия моя, ИудеяИ крутая свирепая Русь.

Вы запутанные, полночныеИ с меня не сводите глаз,Вы восточные, слишком восточные,Убежать бы на запад от вас.

Где все линии ясные, четкие:Каждый холм, и дворцы, и храм,Где уверенною походкойВсе идут по своим делам,

Где не путаются с загадкамиИ отгадок знать не хотят,Где полыни не пьют вместо сладкого,Если любят, то говорят.

1954

«Да, приметы мои все те же…»

Да, приметы мои все те же:Дерзость, скованность, дикость, страх,Неуклюжесть моя медвежьяИ печаль в обезьяньих глазах.   Я не двинусь. Что было, все то же   Пусть останется и замрет,   Только кровь взволнованной дрожью,   Словно струны, артерии рвет.

26 мая 1954

«Что ж, мучай, замучай, домучай!..»

Что ж, мучай, замучай, домучай!Ты, север, так сходен со мной:Взгляд солнца короткий и жгучий,Минута метели хмельной.

И вьется она, и смеется,Змеею кругом обовьет,А сердце тревожно забьетсяИ так же тревожно замрет.

Метельную тяжкую тучуЛуч солнца случайно прорвет,И снова метелью колючей,Как петлей, меня захлестнет.

В чем больше пугающей страсти:В метели, в луче ли, как знать?Но только у них я под властью,Из сердца мне их не изгнать.

31 мая 1954

«Мне все тревоги надоели…»

Мне все тревоги надоели,Мне надоели все дела.Да, я осталась в самом деле,Какой я в юности была.

Как это все неизлечимо,Смешно и глупо, без конца.Пусть все скорей проходит мимо:Надежды, страсти и сердца.

1 июня 1954

«Блуждаю я жалкой нищей…»

Блуждаю я жалкой нищейПод нищий русский напев.Мне служит горькою пищейИрония, скорбь и гнев.

Иду, не пугаясь бесчестья,Навстречу вражде иду.Мне ветер о близкой местиПоет в мятежном бреду.

Поет он, что час мой грянетВнезапно, в тихой ночи,Когда все сгниет, увянет,Иссякнут живые ключи.

Когда все надежды стихнут,Тогда потрясет нас гром.Снега загорятся и вспыхнутВысоким — до неба — костром.

5 июня 1954

«Меня терзает беспокойство…»

Меня терзает беспокойство,Утраты, тягость перемен.Есть в отступлении геройство,В победе — рабство, стыд и плен.   Но отступать уж слишком поздно,   Я в чуждый новый мир вошла.   Все незнакомо, странно, грозно,   Полно волнующего зла.

9 июня 1954

«Ты опять стоишь на перепутье…»

Ты опять стоишь на перепутье,Мой пророческий печальный дух,Перед чем-то с новой властной жутьюНапрягаешь зрение и слух.   Не родилось, но оно родится,   Не пришло, но с торжеством идет.   Ожиданье непрерывно длится,   Ожиданье длится и растет.И последняя минута грянет,Полыхнет ее последний миг,И земля смятенная восстанет,Изменяя свой звериный лик.

9 июня 1954

«Могли прийти любовь и слава…»

Могли прийти любовь и слава,Пришли неверие и мгла.Быть может, я была неправой,Себя напрасно берегла,

Напрасно всем чужим стихиямВставала я наперекор.Но все ж глаза мои сухиеВстречали ужасы в упор,

Но все ж с опасностью любоюЕдиноборствовала я,Я не склонялась пред тобою,Судьба неверная моя.

Тебя сама я создавала,Тобой я создана сама.Тобой подарено немало:И роскошь мысли, и тюрьма,

И это темное стремленьеК чужому сердцу в глубину,И торжество, и упоенье,И счастье в муке и в плену.

Была я правою, неправой —Кто это скажет наперед?Быть может, траурная славаНад гробом знаменем взмахнет.

И не найдет себе заменыТот, кто любил меня и ждал,Кто из волнующего пленаХотел бежать, но не бежал.

14 июня 1954

«Наверно, я сухая, скучная…»

Наверно, я сухая, скучная,Как эта скудная земля.Здесь только вьюга полнозвучнаяИграет, душу веселя.   А летом солнце незакатное   Бессменным ходит часовым.   Здесь вечер с утром — непонятные,   День от ночей неразличим.Здесь ночи от бесстыдства белые,Белее солнечного дня.И в эти ночи ласки смелыеСмущают сладостно меня.   И это невозможно вынести,   Сгорели, запеклись уста.   Нет в этой белизне невинности,   А страсть, огонь и духота.

14 июня 1954

«Мы жить не могли. Мы дрожали…»

Мы жить не могли. Мы дрожали.Приют наш — тюрьма и кабак.Как зайцы, мы уши прижали,Спасаясь от злых собак.

И даже в тюрьме, в заточенье,Такой же затравленный зверьВ нас тупо швыряет каменьяИ ломится в тайную дверь,

Где спрятана жизнь вторая,Понятная только нам.Ее не всегда доверяемМы грубым обычным словам.

Другие ее опозорят,Она непонятна другим.Так ясные чистые зориФабричный позорят дым.

3 июля 1954

«На улице теплый дождик…»

На улице теплый дождикИ теплая серая муть,Унылая дума: не сможешьСудьбу и людей обмануть.   Нас выдадут двери и стены,   Улыбка, сиянье лица.   Мы слишком во всем откровенны,   Два старых забавных глупца.Октябрь перепутавши с маем,Мы к юности строим мост.Мы перья жар-птице ломаем,Схвативши за радужный хвост.   Но мы не поймаем жар-птицы,   Она ускользнет из рук.   И мост, что в юность стремится,   Под нами подломится вдруг.

5 июля 1954

«Не может прошлое быть нам примером…»

Не может прошлое быть нам примером.Но больно знать мне о твоем вчера.В сыром болоте и под небом серымДля нас зажегся огонек костра.Сначала бледно тлел он, замирая,И вспыхивал, и снова угасал.И мы смотрели, внутренне сгорая,И каждый что-то про себя скрывал.Но поднялось ликующее пламя,И согревая, и сжигая нас.А гадины болотные за намиСледили, не спуская мутных глаз.И страх, и ревность душу охватили:Страх перед местью злой нечистотыИ ревность к той пьянящей, страстной силе,Что многим-многим отдавала ты.Терзаюсь, и не верю, и томлюсь я.Хочу поверить и не верю вновь.А гадин ядовитые укусыМне отравляют чувство, мысль и кровь.Бушует пламя в гневе величавомИ вновь сникает в яркой влажной мгле,О, неужели мы лишимся праваЛюбить на этой проклятой земле?

7 июля 1954