Пол Остер - Музыка случая Страница 11

Отрывок оказался забавным, однако настолько Нэша обескуражил, что тот даже не улыбнулся. От такой откровенности он содрогнулся, подивившись тому, какое же нужно присутствие духа, чтобы вот так рыться в себе и представать в неприглядном виде перед всем миром. Нэш выключил лампу, закрыл глаза и слушал жужжание кондиционера до тех пор, пока не уснул. Ему приснился лес, где в листьях шуршал ветер, и звук этот был точь-в-точь похож на шуршание новых карт.

Утром Нэш продолжал тянуть и опять отложил игру. Будто бы проверял, на что способен он сам, а не Поцци, и сдать этот экзамен стало делом чести. Ему стало нужно понять, долго ли он продержится в состоянии неопределенности, сможет ли вести себя так, словно забыл об игре, до тех пор пока Поцци сам не нарушит молчания. Если Поцци тоже будет молчать, значит, он ничего не стоит и все его рассказы — обычная болтовня. Симметричность условия их задачи Нэшу понравилась. Отсутствие слов будет значить, что все только слова, а слова будут значить, что все блеф, обман, сотрясение воздуха. Если же Поцци действительно умеет играть, он непременно рано или поздно заговорит сам, и потому Нэш решил не торопить событий. Это как будто хочешь вдохнуть, но задерживаешь дыхание, подумал он, уже зная, что, раз решившись на эксперимент, он его доведет до конца.

Поцци, хорошо выспавшийся, выглядел намного лучше вчерашнего. Еще не было девяти часов, когда Нэш услышал, как в ванной полилась вода, а минут через двадцать Поцци появился у него в комнате, снова обмотавшись полотенцами.

— Как господин сенатор чувствует себя с утра пораньше? — сказал Нэш.

— Неплохо, — сказал Поцци. — Кости еще болят, но тем не менее Джексус Поззиус снова у дел.

— Что, по-видимому, означает: пора нам слегка позавтракать?

— Слегка! Поплотней позавтракать! У меня в животе дыра, и она требует, чтобы ее наполнили.

Им принесли завтрак, и Нэш не заговаривал о делах еще час. Он начал было подумывать, не решил ли и Поцци сыграть с ним в ту же игру: устроить войну нервов, не желая заговаривать первым. Однако едва Нэш так подумал, как оказалось, что он ошибается. Поцци доел и ушел к себе одеваться. Едва он вернулся (в белой рубашке, в серых брюках и белых туфлях вид у него вполне пристойный, подумал Нэш), Поцци заговорил сам и с порога.

— Я думал, ты хочешь узнать, какой из меня игрок, — сказал он. — Может, пора пойти поискать картишки?

— Картишки есть, — сказал Нэш. — Я только ждал, когда ты придешь в себя.

— Пришел. Могу шагом марш и за дело.

— Вот и хорошо. Значит, сейчас мы все и выясним. Давай, Джек, садись, покажи, на что ты способен.

Они договорились, что будут брать по семь карт, пустили на фишки почтовую бумагу из фирменного гостиничного набора и просидели потом три часа. Конечно, из-за того, что играли они вдвоем, Нэш не мог в полной мере оценить талант Поцци (вдвоем больше зависишь от случая, и потому, вполне возможно, парню просто-напросто повезло), но тем не менее Нэша он обыграл, и через три часа пачка бумажных листков почти вся перекочевала на его сторону стола. В покере Нэш был, конечно, не мастер, однако и не полный профан. В те два года, когда он учился в «Бодуин-колледже», они резались в покер едва ли не каждую неделю, а с тех пор, как Нэш стал пожарником, он садился за стол столько раз, что уже не боялся играть против хороших игроков. Но те хорошие игроки даже в подметки не годились этому мальчишке, и Нэш быстро это понял. Поцци лучше сосредоточивался, быстрей анализировал ситуацию, действуя увереннее, чем все, с кем раньше играл Нэш. После первого круга Нэш попытался играть за двоих, прибрав себе слепой прикуп, но в результате вышло все то же самое. Если не наоборот, если Поцци его обыграл не быстрее. Что-то Нэш брал, но это была все мелочь, которая не шла ни в какое сравнение с тем, что выигрывал Поцци. Тот будто бы безошибочно знал, когда нужно идти напролом, когда приостановиться, принимал решение, взглянув только на третью, в крайнем случае четвертую карту, и почти не ошибался. Нэш попытался блефовать и минут на двадцать или на тридцать вырвался вперед, однако на том везенье и закончилось. Поцци его быстро вычислил, и потом Нэшу уже казалось, будто Поцци забрался к нему в мозги и читает, что там происходит. Нэш этому только порадовался, поскольку это было в его интересах, однако ощущение оказалось не из приятных, и прошло оно потом не сразу. Нэш поменял тактику — постарался сосредоточиться, начал играть осторожно, и тут Поцци окончательно завладел игрой, манипулируя Нэшем, когда и как заблагорассудится. Однако он не злорадствовал. Он стал не похож на себя, напрочь отбросив свои шуточки. Он был необыкновенно серьезным, пока Нэш не сдался, а тогда словно пришел в себя — неожиданно откинулся на спинку стула и, довольный, широко просиял.

— Неплохо, приятель, — сказал Нэш. — Оставил меня без штанов.

— Я тебя предупреждал, — сказал Поцци. — Когда дело доходит до покера, тут уже не повыеживаешься. Лично я беру девять из десяти. Такой, значит, закон природы.

— Хорошо бы он сработал и завтра.

— Спокойно. Разделаю их только так. Гарантирую. Они тебя слабей раза в два, а ты же видел, как я тебя, а?

— Разбил вчистую.

— Именно. Устроил тебе ядерный холокост, а? Хиросима да и только.

— Условия, как договорились?

— Пятьдесят на пятьдесят? Ага. Я согласен.

— Минус, конечно, десять тысяч.

— Ага, минус десять штук. Вообще-то и еще кое о чем нужно бы вспомнить.

— Ты про что?

— Про гостиницу. Про жратву. Про тряпки, которые ты мне купил.

— Об этом не беспокойся. Спишем на общие, так сказать, расходы.

— Блин. Ты не обязан это все оплачивать.

— Я вообще ничего не обязан. Но… оплатил и оплатил. Будем считать, я тебе это все подарил. Если хочешь, считай, это мой бонус за участие в предприятии.

— Налог с открытия.

— Вот именно. Или как комиссионные за твои предоставленные услуги. От тебя требуется только снять трубку и выяснить, ждут ли тебя еще Лоурел и Харди. Чтобы не ездить попусту. Не забудь узнать, как нам ехать. Опаздывать нехорошо.

— Их лучше сразу предупредить, что мы приедем вдвоем. Чтобы никаких неожиданностей.

— Скажи, что у тебя машина в ремонте и тебе придется приехать с приятелем.

— Скажу им, что ты мой брат.

— Не перегни палку.

— Да точно лучше, если брат. Не будет лишних вопросов.

— Хорошо, говори, что хочешь. Только не слишком-то усложняй. Иначе потом запутаешься.

— Не беспокойся, приятель. На меня можно положиться. Не забыл? Я — мастер Джекпот. Какая разница, что говорить? Пока я это я, все будет хорошо.

На следующий день, в половине второго, они отправились в Окэм. Игра должна была начаться поздно вечером, однако Флауэр и Стоун ждали их к четырем.

— Значит, не очень-то разгуляешься, — сказал Поцци. — Они, видите ли, хотят пригласить нас к чаю. Потом показать дом. Потом обед и только потом за стол. Как это тебе нравится? Чай им понадобился! Вот, блин, заразы!

— Ничего, должен же и тебя кто-нибудь когда-нибудь пригласить на чай, — сказал Нэш. — Веди там себя прилично. Чаем не хлюпай. Когда спросят, сколько сахару, скажи — один кусочек.

— Они, может быть, и придурки, но, похоже, добрые. Наверное, я просто жадная скотина, иначе пожалел бы двух старичков.

— По-моему, если бы кто и пожалел двух миллионеров, так только не ты.

— Да ну, ты же понял, о чем я. Сначала они нас — вином, обедом, а мы их потом раз и обчистим. Таких дураков всегда жалко. Хотя, конечно, не очень.

— Вот на этом и остановимся. Все садятся играть, только если надеются выиграть, даже добренькие миллионеры. Да и как знать, чем все обернется. Наверняка мы, Джек, знаем лишь то, что они, полные своих добрых к нам чувств, уже ждут нас сейчас в Пенсильвании.

День тот выдался жаркий, душный, над головой, обещая дождь, собирались плотные тучи. Они выехали из туннеля Линкольна и покатились по хайвеям Нью-Джерси к берегам Делавара. Первые минут сорок пять они оба молчали. Нэш следил за дорогой, а Поцци глазел по сторонам и время от времени заглядывал в карту. Нэш, как никогда в жизни, был уверен в том, что, к кому бы ночью ни повернулась удача, катаниям его пришел конец. Неотвратимость этого конца, на его взгляд, доказывал уже один тот факт, что Поцци сидел с ним рядом. Что-то закончилось, что-то должно было вот-вот начаться, и Нэш сейчас оказался между и между, еще не там и уже не здесь. Он понимал, что у Поцци есть все шансы сегодня выиграть, шансы даже более чем хорошие, однако и впрямь он выиграй, победа пришла бы в руки слишком легко, слишком обыкновенно, значит, она вряд ли всерьез и надолго, и Нэша это пугало. Потому Нэш старался больше думать о проигрыше, убеждая себя в том, что так он к нему готовится, не желая оказаться застигнутым врасплох. Что он будет делать, если дела ночью пойдут плохо? Как поступит, оставшись без денег? Странность заключалась не в том, что он рисовал себе худшее, а в том, что рисовал холодно, отстраненно, почти равнодушно. Будто бы наконец он больше не имел отношения к тому, что произойдет. Будто его не интересовало, где он, куда направляется и что с ним будет дальше. Наверное, он слишком надолго попал в лимб, думал Нэш, и теперь ему так и будет не за что зацепиться, пока он снова здесь не найдет себя. Он вдруг ощутил внутри такое спокойствие, будто бы в нем не осталось ни единого живого чувства. Он и хотел бы почувствовать страх, однако его не пугала никакая катастрофа.