Анна Гавальда - Луис Мариано, или Глоток свободы Страница 12

Сестра хихикнула.

— Меня точно глючит! Клянусь тебе, мне кажется…

— Да-да, мы уже поняли — тебя глючит. Давай садись.

Лола вытащила из моей сумки купленный на вокзале «Water-Closer» и начала искать наши гороскопы.

— Ты у нас кто — Водолей?

— А? Ты о чем? — спросила я и резко обернулась назад, в надежде испугать онаниста Ноно.

— Эй, ты меня слушаешь?

— Да.

— Будьте осторожны. В этот период растущей Венеры во Льве с вами все может случиться — случайная встреча, великая Любовь. Тот, кого вы ждали, уже совсем близко. Соберите все свое очарование и сексуальную привлекательность, а главное, будьте готовы к любому повороту событий и не упустите свой шанс. Ваш закаленный характер часто оказывал вам дурную услугу. Пора наконец раскрыть романтическую сторону вашей личности.

Эта идиотка умирала со смеху.

— Ноно! Вернись! Она здесь! Она раскроет перед тобой романтическую сто…

Я зажала ей рот рукой.

— Можешь не продолжать, я уверена, что ты все это выдумала.

— Вовсе нет! Смотри сама!

Я вырвала у нее этот мерзкий журнальчик.

— А ну покажи!

— Вот, гляди: растущая Венера во Льве, и ничего я не выдумала.

— Ерунда все это!

— Знаешь, на твоем месте я бы все-таки поостереглась…

— Пф-ф! Глупости какие!

— Может, ты и права. Ладно, давай лучше посмотрим, что они пишут про Сен-Тропе…

— Нет, ты только глянь на эту! Ничего себе сиськи… Неужели настоящие?

— М-м-м… Я бы так не сказала.

— А это ты видела?.. А-а-ай! Симон, прекрати немедленно, или я позвоню твоей жене!

Подбежавшие мальчики встряхнулись, обдав нас холодными брызгами.

Как это мы раньше не остереглись!.. Вернее, не вспомнили!.. Венсан, набрав полный рот воды, помчался за Лолой, которая с воплями удирала прямо через поле, обильно засеивая его на бегу пуговицами с платья.

Я в темпе собрала наши шмотки и поскакала за ними следом, оглашая близлежащие кусты криками «брысь!», «прочь!» и угрожающе выставив вперед «рожки» из указательного пальца и мизинца.

Изыди, Сатана!

Потом Венсан показал нам свои личные апартаменты на хоздворе.

Весьма скромные.

Он вытащил вниз кровать со второго этажа замка, где было слишком жарко, и обустроил себе жилище в конюшнях. Как бы случайно выбрав для него стойло Красавчика.

Между Полькой и Ураганом…

Он разоделся точно английский лорд. Безупречно начищенные туфли. Безупречно белый костюм с заниженной талией, в стиле 70-х. Шелковая бледно-розовая рубашка с острыми уголками воротника, такими длинными, что они доходили до подмышек. На любом другом этот прикид выглядел бы по-дурацки, на нем же он смотрелся великолепно.

Он пошел к себе за гитарой. Симон вытащил из багажника Каринин свадебный подарок, и мы спустились в деревню.

Вечерний свет был чудо как хорош. Сельская местность в охряных, бронзовых и тускло-золотых тонах отдыхала от долгого жаркого дня. Венсан призвал нас обернуться, чтобы взглянуть издали на его донжон.

Потрясающе!

— Вот вы смеетесь…

— Вовсе нет, вовсе нет, — заверила его Лола, неизменно стремившаяся к Мировой гармонии.

А Симон затянул:

— О мой заааамок, ты самый прекрасный из заааамков…

Симон пел, Венсан смеялся, Лола улыбалась. Мы шагали вчетвером, все вместе, посреди шоссе, расплавленного дневным солнцем и ведущего к маленькой деревушке на берегу Эндра.

Воздух был напоен запахами горячего асфальта, мяты и скошенной травы. Коровы глядели на нас с восхищением, а птицы летели следом, к праздничному столу.

Короткие мгновения сладкого покоя.

Мы с Лолой снова обрядились — она в шляпу, я в сари.

Казалось бы, зачем? Но свадьба есть свадьба.

По крайней мере, именно так мы рассуждали, пока не прибыли по назначению…

Мы вошли в празднично разукрашенный спортзал, где стояла удушливая жара, смешанная с неистребимым запахом пота и грязных носков. Татами были сложены стопкой в углу, а новобрачная сидела под баскетбольной корзиной. Вид у нее был такой, будто она еще не вполне въехала в ситуацию.

Стол с яствами, достойными пиров Астерикса, местное вино и музыка на полную катушку.

Толстая дама, вся в пышных оборках, бросилась навстречу нашему младшему:

— Ах, вот и он! Добро пожаловать, сынок, добро пожаловать! Заходите, заходите, гости дорогие! Ох, до чего же они все красивые! А эта… господи, какая худенькая, бедняжка! Неужто в Париже так плохо кормят? Садитесь сюда, детки, и угощайтесь! Ешьте как следует. На столе всего вдоволь. Скажите Жерару, пусть нальет вам вина. Жерар! Ну-ка живо сюда, парень!

Венсан никак не мог уклониться от ее поцелуев, а я смотрела и сравнивала. Какой контраст между сердечностью этой незнакомой женщины и учтивым презрением моих старых тетушек сегодня утром. А может, и это глюки?

— Мы хотели бы поздравить новобрачную…

— Вот-вот, идите, поздравьте и заодно поищите там Жерара… Если он уже не нализался и не лежит под столом, негодник эдакий!

— Слушай, а что там у тебя за подарок? — спросила я Симона.

— Да я и сам не знаю.

Мы по очереди расцеловали новобрачную.

Молодой муж, красный как рак, очумело таращился на подарок, который извлекла из бумаги его жена, — шикарное блюдо для сыров, купленное Кариной, — из плексигласа, овальное, с ручками в виде виноградных лоз и виноградными листьями на дне.

В его взгляде читалось сомнение.

Мы сели в конце стола, где нас приняли с распростертыми объятиями двое дядьков, уже довольно много принявших на грудь.

— Же-pap! Же-pap! Же-pap! Эй, малыши! А ну-ка несите сюда угощение для наших друзей! Жерар! Ну куда он запропастился, мать твою!

Наконец появился виночерпий Жерар со своей бутылью, и празднество началось.

Покончив с маседуаном под майонезом (в раковинах святого Якова), бараниной с жареной картошкой (также под майонезом), козьим сыром (произносится «кузьим») и бело-розовым меренговым тортом (съеденным почти дочиста), гости потеснились, освобождая место для Ги Макру и его замечательного оркестра.

Мы сидели довольные, разомлевшие. Справа от нас новобрачная открыла бал, закружившись в вальсе со своим папашей под аккордеонного Штрауса, слева наши дядьки завели ожесточенную перепалку по поводу нового «кирпича», повешенного у булочной Пидуна.

Все это было прелесть как колоритно.

Нет, более чем колоритно, а главное, менее чопорно — это было смачно!

Ги Макру чем-то походил на Дарио Морено.

Тоненькие подкрашенные усики, сверкающий жилет, дорогие цацки и бархатный голос.

При первых же звуках аккордеона все рванули на танцпол.

Эй, зовите трубача, мы станцуем ча-ча-ча!Агааа!Ну-ка, скидывай сабо, мы отпляшем вам мамбо!Огооо!

— Давайте сюда! Все вместе!

Ля-ля-ля-ля-ля… Ля-ля-ля-ля-ля…

— Я ничего не слышу!

ЛЯ-ЛЯ-ЛЯ-ЛЯ-ЛЯ… ЛЯ-ЛЯ-ЛЯ-ЛЯ-ЛЯ…

— Глянь туда, в конец зала! Старушки-то как разошлись! А ну-ка девушки, хором, вместе с нами!

Пам-парарарам-пам-парарарам!

Мы с Лолой отплясывали как бесноватые; мне даже пришлось подтянуть юбку повыше, чтоб не сбиваться с ритма.

Братья, как всегда, не танцевали. Венсан окучивал какую-то девицу с молочно-белой грудью в обширном декольте, а Симон слушал воспоминания соседа-дедка, который рассказывал ему о том, как боролся с филлоксерой, поразившей его виноград.

Затем раздался традиционный клич «Подвязка! Подвязка! Подвязка!» в сопровождении столь же традиционных, грубовато-соленых непристойностей. Новобрачную водрузили на стол для пинг-понга… ну а дальнейшее лучше опустить. Хотя, может, я чересчур стыдлива…

Я вышла на воздух. Мне уже слегка не хватало Парижа.

Лола скоро присоединилась ко мне for ze moonlight[40] сигаретку.

За ней неотступно следовал какой-то тип довольно липкого вида (весьма волосатый и лоснящийся от пота), непременно желавший повторить свое приглашение на танец.

Пестрая рубашка-гавайка с короткими рукавами, вискозные брюки, белые носки с каемочкой, типа теннисных, и мокасины из плетеной кожи.

Ну просто неотразимый красавец!

И… и… и… ой, чуть не забыла: конечно, черный кожаный жилет с нагрудными карманами! Три слева и два справа. На поясе нож. Рядом мобильник в чехле. Серьга в ухе. Плюс sun glassizes[41]. Плюс цепочка, соединенная с бумажником. Минус хлыст.

В общем, вылитый Индиана Джонс.

— Ты меня не познакомишь?

— Э-э-э… да… Это… гм… Это моя сестра Гаранс, а это…