Самсон Агаджанян - Опаленные крылья любви Страница 12

На следующий день, поздно вечером, Володя приехал в Волгоград. На звонок дверь открыла сама Наташа. При виде его глаза ее радостно засияли. Она бросилась к нему на шею.

Через несколько дней они поехали к его родителям. Володя всю дорогу переживал: как-то родители примут Наташу? За мать он не беспокоился. Он верил, что она поймет его. Беспокоился только за отца. Он заранее подготовил Наташу ко всем неожиданностям. Но когда они вошли в дом, отец, увидев Наташу, весь засиял и, галантно сделав поклон, поцеловал ее руку. Ольга Викторовна, заметив, как преобразился муж, с облегчением вздохнула.

Ольга Викторовна с удовольствием взяла на себя все заботы о внуке, а молодым дала возможность отдохнуть. Они целыми днями пропадали в городе. Отпуск пролетел незаметно, и к концу месяца они полетели на Дальний Восток, к месту службы Володи.

Воинская часть, где ему предстояла дальнейшая служба, находилась далеко за городом. Пришлось нанимать такси. На КПП он показал дежурному документы, оставил жену с сыном возле ворот, а сам пошел представляться своему будущему начальству. Вернулся он только через три часа. Наташа с возмущением посмотрел на него.

— Что так долго?

— Наташа, — виновато улыбаясь, произнес он, — привыкай. Началась моя офицерская жизнь.

— И мои мытарства, — съязвила она. — Ну и куда теперь?

— Командир сказал, что два дня мы поживем в казарме, а потом пообещал нам комнату.

— Он что, в своем уме? С грудным ребенком — и в казарму? Ты сказал ему, что у нас грудной ребенок?

— Сказал, — поднимая чемоданы, ответил он.

В казарме на них с интересом смотрели десантники. Наташа при виде полураздетых парней покраснела и, опустив голову, последовала за мужем. Они вошли в класс. Здесь, аккуратно заправленные, стояли в ряд три солдатских кровати.

— Вот здесь мы с тобой пока поживем, а дня через… — но увидев выражение ее глаз, замолчал.

— А ребенка как буду мыть? — спросила она сердито.

— Наташа, ты только не нервничай, я сейчас пойду и все принесу.

Утром Наташа проснулась в половине седьмого. Володи уже не было. Из казармы доносились голоса, но это не мешало спать сыну. Натянув на голову одеяло, она тоже попыталась снова заснуть, но не смогла. Ее душили слезы. «Неотесанный чурбан! — ругала она в мыслях мужа. — Оставил меня одну, а сам побежал к своим солдатам». Проходило время, а он не появлялся. Она встала, подошла к двери и выглянула. В казарме, кроме двух десантников, никого не было. Один, как истукан, стоял возле тумбочки, а другой, мурлыча под нос песню, шваброй мыл полы.

— Солдат! — тихо позвала она.

Прекратив мыть полы, солдат посмотрел в ее сторону. Она махнула ему рукой, чтобы он подошел.

— У тебя котелок есть? — спросила она.

— Так точно! — ответил он.

Наташе от такого ответа стало смешно.

— Ты лейтенанта Русина знаешь?

— Это молодой лейтенант, который вчера прибыл?

— Да, — ответила она. — Где он сейчас?

— На полевых занятиях.

— Бери свой котелок и сходи в столовую. Принеси что-нибудь поесть. Понял?

— Так точно! — широко улыбаясь, ответил тот и побежал в сторону дневального.

— «Так точно!» — закрывая дверь, передразнила она.

Минут через двадцать в дверь постучали. Это был солдат. Он принес полный котелок каши, хлеб и кружку дымящегося чая. Положив все на табуретку, выпрямился.

— Разрешите идти?

— Я тебе что, офицер? — усмехнулась Наташа.

В обед забежал Володя. Гимнастерка от пота была мокрой. В руках он держал сверток. Чмокнув жену в щеку, он развернул сверток. Там лежала еда. Пообедав на скорую руку, он снова чмокнув ее в щеку и выскочил из класса. Вернулся он поздно вечером. Наклонился над ней. Она сделала вид, что спит. Чуть приоткрыв глаза, увидела, что он сидел возле сына. Наутро повторилась та же история: он ушел рано.

Постепенно, день за днем, в ней накапливалась обида на то, что ее с ребенком заставили жить в таких условиях. Она взяла сына и вышла из казармы. Мимо проходил капитан. Она спросила у него, как найти командира части.

В кабинете командира части, куда она вошла, было много офицеров. Они о чем-то оживленно разговаривали. Увидев молодую женщину, все замолчали.

— Вы ко мне? — спросил крупного телосложения, довольно молодой на вид полковник.

— Раз я сюда вошла, значит к вам. Вы могли бы и так догадаться…

Офицерам столь оригинальное начало показалось неслыханной дерзостью.

— Я жена лейтенанта Русина, я пришла к вам…

— Уважаемая, — прервал ее полковник, — у меня совещание. Минут через двадцать я вас приму.

— У меня грудной ребенок на руках, и мои заботы более важны, чем ваше совещание. Я прошу вас выслушать меня. Вчера…

— Я же сказал вам, — раздраженно произнес полковник, — у меня совещание. Прошу выйти.

— Ваша должность и ваши звезды не дают вам права так бесцеремонно прерывать женщину. И неприлично, когда женщина стоит, а мужчины сидят.

Это была ошеломляющая дерзость, — так разговаривать с командиром. Но полковник встал. Все с напряжением ждали, что будет дальше. А Наташа спокойно смотрела на него. Полковник не выдержал ее взгляда. То ли ее красота, то ли необычная смелость, с которой он впервые в жизни столкнулся, заставили его отступить.

— Вы правы. Прошу прощения. Товарищи офицеры, перерыв.

Минут через десять она вышла. На нее смотрели все офицеры. Она, усмехаясь, прошла мимо них. Вечером пришел Володя. Лицо у него было хмурое.

— Наташа, прошу тебя, больше так не делай. Весь полк о нас говорит.

— Чихать я хотела на ваши пересуды. Пусть говорят, что хотят. Это свинство со стороны твоего командира, когда он, зная, что у меня грудной ребенок, дает «добро» жить в казарме и слушать нецензурную брань солдат. Я ему пригрозила, что если завтра он мне не даст комнату, приду к нему в кабинет и там буду жить.

— Ты что, в своем уме? Мне уже комбат замечание сделал за то, что ты к командиру пошла.

— Если бы твой комбат был умным мужиком, он бы этого не сделал… Ты лучше скажи, принес что-нибудь поесть?

Володя, не выдержал ее взгляда, отвернулся.

— Ну и чем я буду питаться, чтобы было молоко? Может, святым духом?

— Прости, — вставая, произнес он. — От этого у меня из головы все вылетело. Я сейчас пойду в солдатскую столовую и что-нибудь достану.

— Не надо, я сама все купила.

На следующий день в пятиэтажном доме, где жили семьи офицеров, им дали однокомнатную квартиру. Квартира была вся разрушена, словно после погрома. Она молча постояла возле двери и повернулась, чтобы уйти, но он ее остановил.

— Ты куда?

— Пойду к твоему комбату, пусть он сам в этом свинарнике живет.

— Наташа, прошу тебя, ради Бога, не позорь меня. Я уже договорился с командиром роты. Он завтра выделит пару солдат, и мы быстро сделаем ремонт.

Через неделю комнату отремонтировали. Гуляя с ребенком, Наташа успела познакомиться с женами офицеров и от них узнала, какие сплетни ходят про нее. Слушая их, в душе она усмехнулась и решила преподнести урок всей местной элите. Она сказала мужу, что неплохо было бы отметить новоселье и заодно начало его офицерской жизни. Не подозревая ни о чем, в знак благодарности он покрыл лицо жены поцелуями. Наташа на полковом автобусе несколько раз съездила в город, накупила продуктов и спиртного.

Как-то она, в очередной раз побывав в городе, с ребенком на руках и большой сумкой с трудом шла по улице. Ее догнала незнакомая молодая женщина и взяла у нее сумку. По дороге познакомились. Женщина была женой офицера той части, где служил Володя, и уже знала Наташу. Та поинтересовалась, откуда она знает ее. Женщина простодушно воскликнула:

— Да о вас вся десантная дивизия говорит! И правильно вы сделали, что так смело разговаривали с командиром. Они только и думают о своей работе, как будто нас не существует. Я вот в дивизии третий год и не работаю. Нет работы, а в город, сама видишь, как далеко ездить, — женщина перешла на «ты». — Живу на зарплату мужа. Раньше, когда мы служили в другой части, у меня была хорошая работа, я ведь консерваторию закончила. Еще годик, и я разучусь вообще играть на пианино.

— Лена, а почему тогда жены офицеров молчат? Почему бы не собраться всем вместе и не высказать все накипевшее?

— Наивная ты, — грустно улыбнулась она. — Ты знаешь, как наши мужья боятся? Ведь они привыкли к дисциплине. Да и командование терпеть не может, когда жена офицера обращается. Думаешь, твоему не попадет, что ты ворвалась в кабинет командира? Еще как попадет!

— Я за него не переживаю. Он не из трусливых.

— Среди наших мужей трусливых нет, дело не в этом. У них совсем другая обстановка. Ты когда-нибудь сходи и посмотри, какие опасные трюки они выделывают на занятиях. Я однажды смотрела, как мой с парашютом прыгал. Почти над самой землей раскрылся парашют. Я от страха чуть не умерла, а спустя несколько дней случайно зашла к нему в подразделение и увидела, как он стоял перед комбатом. Тот орет на него, материт, а он вытянулся в струнку и молчит. Солдат в самоволку ушел, а виноватым оказался он. Младший не имеет здесь права голоса. Ладно, я и так заболталась. Пройдет время, и ты все это испытаешь на себе. Мой служит всего четыре года, а уже дважды переезжали.