Фридрих Горенштейн - Яков Каша Страница 13

Прослушав прогноз погоды на завтра и узнав, что в их местности будет переменная облачность с южным ветром и теплотой до 20 градусов, Яков купил в кассе билет до Геройского за пятнадцать копеек, посмотрел на освещенные часы и выяснил, что поезд-электричка, следующий мимо Трындино из столицы республики, подойдет через десять минут. Уйдя в тень от посторонних глаз, Яков начал шарить в корзинке, пытаясь открыть бутылку, шелестя серебряной фольгой и натыкаясь то на одну бутылку, то на другую, оцарапал себе пальцы о проволоку. Жажда мучила его все сильней, поезд должен был вот-вот подойти, а он никак не мог справиться с пробкой. Выругавшись, Яков вытащил из кармана платок и обернул им горлышко бутылки, чтоб легче тащить. В этот момент из темных кустов, окружавших платформу, раздались крики: «Сдавайтесь, вы окружены!» И послышались выстрелы. Одна пуля попала Якову в голову, одна в корзину, откуда выстрелило, дополняя канонаду, шампанское, все три бутылки. Одна из пробок попала Якову в глаз, нанеся увечье. Но увечье страшно живому, а не мертвому. Яков, заливаемый пеной шампанского и кровью, упал на платформу, подвернув под себя руку, и в такой неудобной позе в луже крови, разбавленной шампанским, он лежал до прибытия следственных органов. Ибо после того, как смолкли крики пассажиров и выстрелы, улеглась несколько паника, было установлено, что гражданин мертв. Кроме Якова, пострадала еще четырнадцатилетняя девочка, которую в панике сбили с ног и потоптали. Но больше жертв не было.

Делом, которое смахивало на террористический акт, занялась область. Опытный следователь быстро раскатал клубок. В кустах, окружавших платформу, был обнаружен отпечаток ткани плаща. Преступник лежал с ружьем, опираясь локтями на землю, и оставил на грунте отпечаток. Была найдена бумага от пыжей. Наконец, был найден след уха в пыли. Установили, что ухо принадлежит Егору Чудинову, слесарю из Мясного. А Егор выдал двух остальных охотников-собутыльников. «Выпили, поразвлечься хотели. Стреляли поверх голов». Может, оно и так, да Якова Кашу убили наповал. От того, наверно, что он виден не был, сидел, а не стоял, и в неосвещенном месте.

Суд вынес решение по статье 108 Уголовного кодекса РСФСР: «Начав стрельбу из охотничьих ружей в многолюдном месте, Чудинов Е. М., Касимов Г. К. и Вовченко Д. И. предвидели, что могут убить или ранить кого-либо, хоть и не имели непосредственно такого намерения».

Да, несчастливый человек Яков Каша. А несчастливый человек сеет вокруг себя несчастье.

«Егорка ведь армию отслужил, жениться собирался, а у Гришки двойня недавно родилась, а у Митьки сестра больная и мать старая».

Умер Яков Каша нелепо и смешно, но зато нашлись наконец ответчики за его судьбу — Егорка, Гришка да Митька… Чудинов, Касимов и Вовченко…

Следователь из области в кругу своих в неслужебное время шутливо рассказывал, что второй раз подряд ему «Кашу приходится расхлебывать, которую кто-то наварил». И действительно, расследуя недавно убийство, он никак не мог пулю обнаружить, которая насквозь прошла через грудь потерпевшего. Двенадцать часов искали, обыскали всю квартиру убитого и наконец нашли пулю в кастрюле с гречневой кашей, которая стояла за плите. «Два дела, — шутил следователь, — и в обоих пуля в кашу попала».

Похоронили Якова второпях. Приехал Емельян, приехала Анюта. Между собой они давно во вражде были, жили врозь и здесь сцепились из-за наследства. Емельяну невтерпеж было скорее хату продать и пропить. «Ты свое наследство уже получила, отец тебе каждый месяц деньги высылал», — кричал Емельян Анюте. Анюта же требовала хоть камень на могилу заказать. «Карьер рядом, а отец там все-таки долго стахановцем был, учтет местком, за полцены камень выделит». Но Емельян на своем настоял. Продал хату торопливо, недорого и уехал пропивать.

В райкоме личное дело Якова закрыли, сняли с партучета за выездом в нематериалистический мир. И тут удачно разрешилось. Колебались, не знали, что делать, какую меру партийного наказания применить. Все-таки партиец со стажем, стахановец…

И вот лежит похороненный Яков Каша, старый стахановец, старый большевик-комсомолец, сталинист, активист, атеист-язычник, антисемит, несчастливый брат наш.

Материалисты всегда умело и хорошо опровергали космический пессимизм философов, подобных Шопенгауэру и Гартману, опровергали их попытки искать источник вечного зла в глубинах вселенной. Действительно, ныне ясно, что торжество материализма было обусловлено слабостями их противников. Немецкие пессимисты, эти учителя современного антиматериализма, искали вечное зло в том, что у человека нет сил изменить движение созвездий, зажечь в небе еще одно солнце или разорвать цепь, которой каждый прочно связан со своей смертью. Подвластное вечному злу человеческое существование лишено всякого смысла, кроме одного — возможности убить более слабого.

Пессимизм этих современных антиматериалистов есть результат отчаяния их постичь таинственную Личность из Назарета и таинственную Заповедь этой Личности о любви к врагу, постичь не через молитву, людскую выдумку, а через разум, дар Божий.

Да, в наше время эта Личность и эта Заповедь стали еще менее постижимы. В наше время, когда на историческую арену вышли социальные низы, главные потребители всякой идеологии. Всякая же идеология основана на лживом образе врага, ибо без этого невозможна ненависть, живая кровь идеологии. Без ненависти всякая идеология мертва.

Ныне, когда проповедь заменена пропагандой, когда эмблемы, символы, знамена, портреты вождей подчинили себе слово, лживый образ врага стал необходим, как никогда. Назаретская же тайна скрыта.

Но есть все-таки путь к ней, и он лежит не через философию, ибо философия учит не замечать врага или пренебрегать врагом, не через религию, ибо религия учит крайнему и недоступному — любить врага, а через культуру, всегда открытую, всегда незавершенную, постигающую не крайние выводы, а процесс, то есть жизнь. Пойми врага своего — вот основная заповедь подлинной культуры, не замученной идеологическими веригами разных направлений. Понять врага своего значит стать сильней его. Но сила не может быть целью, сила может быть лишь средством. К чему?

Попытка понять врага своего содержит, пусть незначительные, крупицы любви к нему. Так мы приближаемся к Назаретской тайне, хоть и с противоположной стороны, не со стороны покорности и слабости, а со стороны силы и разума.

Всякая идеология — расовая, классовая, сословная, клерикальная — основана на логике самопознания, самокопания, самовозвеличивания и полностью лишена интуиции, этого способа постичь чужое, понять, что источником мирового зла, источником вражды является несчастливый человек…

Вот он лежит, Яков Каша, сталинист, антисемит, несчастливый враг наш, закопанный на краю кладбища села Геройское, бывшая деревня Перегнои. Нет на его могиле камня, и никому он теперь не нужен, кроме старого язычника, ослепшего больного грека Гомера, написавшего на смерть Якова Каши эпитафию:

Между живущих людей безымяннымНикто не бываетВовсе: в минуту рождения каждыйИ низкий и знатныйИмя свое от родителей вСладостный дар получает.

Пусть же эта повесть о несчастливом человеке заменит собой камень на могиле, не дав ей потеряться среди других могил, ухоженных и любимых, и пусть имя — Яков Каша — этот сладостный дар Родителя нашего красуется на ней.

Западный Берлин.

Февраль, 1981 год