Александр Муленко - Возвращение Панды Страница 13

Это был приговор. Вся его нелепая жизнь прокручивалась в голове с бешеною скоростью старой, местами оборванной и снова подклеенной киноленты, с провалами в памяти, с дырявым сюжетом. Как далеки были в ней друг от друга благородные порывы, как несвязуемы. В далеком отрочестве, оказавшись в дурной компании, стал он — Тарантул пленником воровских понятий и поступков. Неокрепший юнец изучал премудрости блатной фени и боялся ударить в грязь лицом перед корешами. «Рамсил» он и дрался. И готовил себя к жизни в неволе. И сел… А будучи осужденным в первый раз, не понял причины, приведшей его сюда, потому что не видел ещё он в жизни настоящих побед, изнуряющих душу и тело, но доставляющих радость… Все это было потом: и любовь, и спорт, и ослепительные награды. Но очень недолго. Водка тупила волю и привела его повторно, и в третий раз на скамью подсудимых. Последние десять лет только и думал Тарантул о том, каким же слабым оказался его разум. Какая неполная и ограничення была она — вся эта блатная жизнь, к которой с детства готовили себя и он, и его друзья. Как жаждали они свежего воздуха в тесных камерах изоляторов. Как ждали звонка, свободы. Бери её волю в охапку, вот она, но силы уже ни те, и дни лучшей жизни сочтены. А можно было покорять вершины или сплавляться по горным рекам, в полной мере кого-то любить и оставаться любимым. Фиаско. И боятся тебя родные, и предостерегают от тебя детей — а хочется тепла и ласки, может быть даже более, чем этому маленькому ребенку, стоящему за забором. Как слабы старики и дети. Как порою они равны и беспомощны.

— А я хочу с тобою дружить. Ты Снегурочку сделал.

По разные стороны забора две родственные души не желали расстаться. Старик в поношенной овчине и его внучка, двоюродная, но близкая — первый человек на воле, предложивший дружить.

— Ты приходи на праздник, Таня! Господин Мирзоев будет подарки раздавать.

— Мне не достанется… Потому что подарки зарабатывают себе сами. Их надо беречь. Так говорит мне мой папа. Ему никогда и никто ничего не дарил.

— А я подарю тебе куклу, — тут он увидел её ожившие глаза и испугался. — Вот отдаст мне хозяин деньги на праздник и я подарю. А когда разбогатею, не скоро — но я куплю тебе весёлый пуховичок, чтобы не прятала ты в чёрную шубку своё лицо.

— Панда! — позвали её. — Воспиталка зовёт.

— Я сейчас прийду…

— Ты Панда? — удивился старик.

— Я — Панда, — девочка снова невесело смотрела мимо.

— Кличка?! — он был поражён.

— Погоняло, — вздохнула Таня.

— Хорошее погоняло, но почему ты Панда?

Она воспрянула духом, боялась, что начнёт стыдить её старик, прогонит, опозорит, смеяться будет над нею, как смеялась детвора, когда она плакала над любимой игрушкой. Мальчишки забрали у неё маленького черно-белого мишутку величиною в ладошку и стали играть в снежки — открыли сезон охоты — вот и случилась беда. Один из снежков подкинул его в воздух и бросил в лужу прямо под колеса автомобиля. Раздавила Светлана Михайловна панду, фыркнула что-то про хулиганские выходки и скрылась в подъезде. Ревела Танюшка горько и долго, прижимая порванного мишку к лицу. Её попытались утешить, игрушку забрали и похоронили в мусорном ящике — велели забыть. Рёву-корову отмыли от грязи и увели в помещение, дали ей в утешение самую лучшую куклу и конфет, но сбежала она тайком ото всех во время сонного часа. Оделась впопыхах и обулась, нырнула в мусорный ящик с головой и вытащила игрушку на свет, и спрятала медвежонка в кармашек. Злые озорники мальчишки в окошко увидели это — стали её дразнить и позорить, называть грязной Пандой-помоешницей.

— Уже в раннем детстве добро воспринимается, как слабость и уничтожают всех святых и великодушных как в этом, так и в том мире, где прошла моя горькая жизнь. Так не должно быть! — возмутился Тарантул и тут же остыл. — Но так оно есть…

Он держал медвежонка в руках и гладил.

— Хорошая Панда. Маленькая. Я же сама отдала её им поиграть, — девочка раскаивалась.

Она поглядела на деда. Понимает ли он это? Но старик не смеялся. Большие глаза за стёклами поломанных очков сопереживали.

Шняга одиннадцатая

Звезда Вислоухова

Зима была тёплой. Ниже двенадцати градусов мороза температура не опускалась. Отопительная система функционировала исправно. Духота в квартире мешала спать: Вислоухов ворочался с боку на бок, кряхтел, сбрасывал с себя одеяло, зевал поминутно, но сон не шёл. Ко всему ещё засвистела машина Мирзоева, брошенная хозяином под окнами его дома. Как соловей разбойник, на разные голоса заливался ревун — неизвестные нарушители пробовали на прочность защиту автомобиля… Остатки дремоты окончательно покинули майора милиции. Потный и утомлённый он долго искал свои тапочки, потом накинул на голое тело пижаму и вышел на балкон. Не спеша закурил, откашлялся, сырая махорка раскочегарилась не сразу. Вдохнув, наконец, полной грудью вожделенный дым, вперился начальник глазами в источник шума. В окрестных домах загорелись огни. Кто-то матерился, стараясь перекричать сигнализацию. Но хозяин машины спал пьяный, и только выкурив третью сигарету, Вислоухов облегчённо вздохнул:

— Угнали-таки, наконец.

В мир вернулись тишина и покой. Звёзды мерцали над городом. Над пивною висела луна, и далёкий спутник бороздил околоземное пространство.

— У каждого человека есть своя путеводная звезда, — задумался майор, — где она моя Андромеда или Кассиопея?.. Жаба душу давит?… Да… Я завидую Козлевичу и генералу. Я завидую Копчёному и Верке, желаю зла Мирзоеву, бесцельно живу от зарплаты к зарплате… Не соблаговолил бы ко мне городничий, так и шнырял бы законопослушно по кварталам и по квартирам граждан, разбирая их жалобы и скандалы… А ведь и Копчёный, и Верка, и Козлевич — творцы своего счастья! Что мне мешало взять в руки жезл и, копейка за копейкой, ежедневно и скрупулёзно заколачивать капитал на автотрассе?.. Нет же — хотел прожить легко и беззаботно, не мозоля рук и совести. Мои ровесники построили хоромы и дворцы, их риск, помноженный на трудолюбие, оправдался, их дети смеются над нами — нищими и ездят отдыхать на море, а моя жена ушла от меня к мировому судье и живёт с моим сыном не на одну зарплату. И счастья бы им, но ребёнок при встрече уже называет меня лохом… Что такое народная власть? Это зомбирование и обман того же народа и нужно воспользоваться своим служебным положением и жить красиво.

Первый трамвай застучал по рельсам, первые автобусы зачавкали по дороге. На небосклоне взошла звезда — новая и яркая. Это была звезда Вислоухова. И поражённый майор именно в это утро из шкафа достал свой парадный мундир и начал новую жизнь в новом мундире. Он вышел на службу прозревшим. Перепуганный дежурный не узнал его, вскочил и козырнул, подумал, что из области нагрянуло большое начальство с инспекцией. Женщины изумились — поминутно заглядывали они в его кабинет и, как сороки трещали между собою — спорили, в кого же влюбился служивый — хотели ему понравиться и пофлиртовать. Что и говорить, если сам городничий опустился к нему и инстинктивно подтянул живот — до того уверенно выглядел Вислоухов.

— Иван Александрович! — строго сказал он мэру, — Есть стратегическая программа борьбы с воровской идеологией, охватывающая антисанитарные беспорядки в городе. Я хочу на внеочередном заседании сессии горсовета выступить с докладом на эту тему и выдвинуть принципиально новый профилактический проект укрепления правопорядка.

Глава городской администрации струхнул не на шутку. Повышенная активность сотрудника милиции, его волевой настрой внушали самые серьёзные опасения по поводу незыблемости органов действительной власти. Он ответил ему туманно, поспешил уйти и до обеда обзванивал всю свою «крышу» в Москве и в Оренбурге — уж не случилось ли переворота в Кремле, не пришли ли к власти военные, по-прежнему ли старая диктатура шманает олигархов и заколачивает себе административный капитал? Но беды, однако, не предвиделось, всё прошло хорошо, а молоденькая секретарша, обласкав его в обед, окончательно развеяла тревожные мысли.

— Он мне шоколадки дарит и эротику целыми днями смотрит, в гости меня позвал на Новый год, — хихикала она.

Любви все возрасты покорны.

«Оттопырился» мэр, успокоился, расслабился. Ему вдруг стало понятным странное поведение Вислоухова. Он велел в срочном порядке собрать внеочередную сессию законотворцев и выслушать предложенный доклад.

Смелое и напористое было выступление. Хищная и грязная кошка стала предметом уничтожающей критики. Ей инкриминировалось много бед. Она воровала сметану, боялась воды и никогда не мылась в бане. Чуждая моногамии, кошка не вела семейную жизнь, орала бесстыжие песни во время блуда, жрала валерьянку и являлась разносчиком инфекции. И, самое страшное, совсем не выполняла предназначенные ей природой и обществом обязанности — она не ловила мышей! В пользу этого говорило то, что свидетелей обратного в зале не нашлось, а в архивах же последнее письменное подтверждение факта охоты кошки на грызунов датировалось далеким 1961 годом.