Сью Таунсенд - Женщина, которая легла в постель на год Страница 15

– И что же произошло?

– Первые пять лет все шло отлично, – усмехнулся Александр. – Мы жили-поживали в просторном особняке в Айлингтоне, а матери я купил маленький домик с садом на родине, в Лестершире. Ей нравится копошиться в земле. Но про следующие пять даже не спрашивайте – я слишком много нюхал наркоты, мой холодильник был забит до жути дорогим шампанским. Я потреблял все это и убивал себя. Пропустил первые пять лет жизни своих детей. Думаю, я умирал, но никто этого не замечал, потому что со всеми вокруг творилось то же самое. Я работал в «Голдман Сакс». Жена меня больше не любила. Однажды мы ехали домой в новом автомобиле, который я два дня как купил. Машина была для меня слишком большой и мощной. Жена начала ныть, что я уже неделю не видел детей и что никто не работает по шестнадцать часов в сутки. – Он посмотрел на Еву и сказал: – Но я действительно работал. Это было безумие. Я начал орать о домашних расходах, жена закричала в ответ о моих тратах на кокаин, я потерял управление, мы вылетели в кювет и врезались в дерево – не слишком высокое, похожее на кустарник. Жена сидела как живая, только молчала. Потом я прихватил детей и сбежал домой в Лестер.

Повисла напряженная тишина.

Затем Ева попросила:

– Пожалуйста, больше не рассказывайте мне таких печальных историй.

– Обычно я себе такого не позволяю, – вздохнул Александр. – Если вы составите список работ, которые готовы мне поручить, я оценю их стоимость и представлю вам калькуляцию. Единственное, мне нужно забирать детей из школы… – Он замялся. – Миссис Бобер, не возражаете, если я поделюсь своими соображениями? В вашей одежде нет гармонии.

– Да какая может быть гармония в одежде, когда я не знаю, кто я вообще такая? – возмутилась Ева. – Иногда мне жаль, что мы не вынуждены носить униформу, как китайцы во времена культурной революции. Им не приходилось в смятении раздумывать, что надеть с утра. На все про все одна униформа – мешковатые штаны и туника. Мне бы этого вполне хватило.

– Миссис Бобер, знаю, мы только познакомились, – сказал Александр, – но когда вам станет лучше, я с удовольствием пройдусь с вами по магазинам и отговорю вас от юбок-брюк, шаровар и вещей без рукавов.

– Спасибо, – усмехнулась Ева. – Но я останусь здесь, в этой постели, на год.

– На год?

– Да.

– Зачем?

– У меня есть чем заняться. Что разобрать.

Александр присел на краешек кровати. Ева подвинулась, чтобы освободить для него местечко побольше. Она с превеликим удовольствием изучала лицо нового знакомого. Оно светилось здоровьем и жизнелюбием. «Этот мужчина мог бы сделать мир приемлемым для какой-нибудь везучей женщины, – подумала она. – Но не для меня». Один из его дредлоков нуждался в переплетении. Ева на автомате взяла распустившуюся прядь и вспомнила, как каждое утро заплетала Брианне косы перед школой. Она постоянно отправляла дочь в школу с косами и лентами, а днем Брианна возвращалась без лент и с растрепанными волосами.

Александр положил руку на запястье Евы, чтобы бережно пресечь ее инициативу.

– Миссис Бобер, лучше не начинайте того, что не сможете закончить, – сказал он.

Ева выпустила дредлок.

– Это занимает больше времени, чем вы думаете, – тихо объяснил мужчина. – А мне в четыре забирать детей. Они на дне рождения.

– У меня в голове до сих пор этот будильник «пора забирать детей», – понятливо кивнула Ева.

* * *

Позже, когда Александр вынес на улицу все детали разобранного шкафа, Ева спросила, сколько она должна ему.

– О, накиньте пятьдесят фунтов сверх того, что ваш муж уже мне заплатил за вынос двуспальной кровати, и довольно.

– Двуспальной кровати? – переспросила Ева. – Откуда?

– Из его сарая.

Ева лишь приподняла брови.

– Позволите мне забрать доски? – спросил Александр. – Натуральное крепкое красное дерево. Я мог бы из него что-нибудь смастерить.

– Делайте с ним, что хотите, хоть пускайте на растопку.

Перед уходом Александр спросил:

– Могу ли я сделать что-нибудь для вашего удобства?

Отчего-то они оба покраснели. На секунду. Еве исполнилось пятьдесят, но выглядела она лучше, чем о себе думала.

– Можете вынести остальную мебель, – сказала она.

– Всю? – уточнил он.

– Всю.

– Ну… ариведерчи, синьора.

* * *

Ева засмеялась, услышав, как заводится фургон. Однажды она была в цирке, и автомобильчик клоуна заводился очень похоже. Она откинулась на подушки и напрягала слух, пока кашель фургона не затих вдали.

Теперь, когда шкафа не стало, комната казалась огромной. Ева с нетерпением ждала следующей встречи с Александром. Она попросит его привезти с собой какие-нибудь из его картин.

Любопытно посмотреть, стоящие они или нет.

Глава 15

Растянувшись на кровати Брианны, Поппи наносила черную тушь на короткие ресницы. Брианна сидела за столом, пытаясь дописать сочинение до окончания срока сдачи в два пополудни. Часы показывали час сорок семь.

Поппи уронила щеточку, и та прокатилась по ее белой футболке.

– Черт, черт, черт! – прорычала Поппи. – Ну почему ты не купишь себе чертову приличную тушь? – Она примирительно хихикнула, зная, что далеко заходить не стоит. У нее осталось крайне мало друзей на этаже. Особенно после нескольких случаев краж еды и сигарет.

Брианна смотрела в окно, пытаясь придумать последний абзац и эффектное сравнение для окончания эссе на заданную лектором тему: «Бесконечность: разговор без конца?». Из окна открывался вид на одинаковые корпуса общежития, саженцы деревьев и свинцовые грозовые тучи. Она находилась здесь уже две недели и все еще скучала по маме. Во многом потому, что не знала, как обеспечить себе уют без множества милых пустяков, которыми Ева окружала дочь, сколько та себя помнила.

– Косметику мне купила мама, но я никогда всем этим не пользовалась, – сказала Брианна.

– А стоило бы, – не смолчала Поппи. – Ты же уродина. Наверное, большую часть времени тебя бесит, что твой брат такой красавчик. Как же это жестоко, да? Кто-нибудь уже намекал тебе на возможности пластической хирургии?

Руки Брианны замерли на клавиатуре ноутбука. Она знала, что не милашка, но не думала, что выглядит совсем уж уродиной.

– Нет, – пробормотала она, – никто не говорил, что мне необходимо хирургическое вмешательство. – На глазах набрякли слезы.

– Эй, подруга, не включай эмо! Я верю, что из жалости я должна быть жестокой. – Поппи положила руку на плечо Брианны. – Я точно скажу, что тебе нужно.

Срок сдачи сочинения пришел и прошел, пока Поппи увлеченно перечисляла недостатки, которые испортят будущее Брианны, если та не «ляжет под нож».

– Мужикам без разницы, есть ли мозги у женщины в кукундере. Ну, по крайней мере всем достойным мужикам. Их заботит только наша внешность. Ну-ка, со сколькими я переспала с первого дня в универе?

– С кучей, – ответила Брианна. – Их было слишком много.

– Заглохни, не смей меня осуждать! – заорала Поппи. – Ты же знаешь, я не могу спать одна с тех пор, как над моим телом надругался тот одноглазый монстр!

Брианне было неинтересно слушать про мифического «монстра». Она-то знала, что в реальности циклопа не существовало.

Поппи бросилась на кровать и принялась рыдать, как ближневосточная старуха над свежевырытой могилой.

Раньше Брианна думала, что лишь самую малость привязана к своей матери, но в эту минуту ей отчаянно захотелось поговорить с Евой. В расстроенных чувствах Брианна вышла в коридор и набрала затверженный номер мобильного, но абонент оказался недоступен, и поэтому она вошла в комнату Брайана-младшего.

Брат сидел за столом с закрытыми глазами, зажав руками уши.

– Мамин телефон не работает! – воскликнула Брианна. – А мне нужно посоветоваться с ней о Поппи!

Брайан-младший открыл глаза и сказал:

– И мне нужна мама, Бри. Поппи беременна и говорит, что отец – я.

Близнецы посмотрели друг на друга и обнялись.

Они попытались дозвониться на домашний. Гудки все тянулись и тянулись и тянулись.

– Мама всегда отвечает на звонки! – всхлипнула Брианна. – Надо позвонить папе на работу. В любом случае Поппи пока не может наверняка знать, что беременна. Ты же с ней познакомился всего две недели назад!

– Я тоже не думаю, что она беременна от меня, – сказал Брайан-младший. – Хотя она как-то залезла ко мне в постель. Была чем-то расстроена.

Двойняшки слышали истерический плач, доносящийся из комнаты Брианны. В коридоре раздавались обеспокоенные голоса.

После восьми гудков отцовского мобильного включился автоответчик: «Доктор Бобер не может ответить на ваш звонок. Пожалуйста, оставьте сообщение после сигнала. Или напишите мне на докторбрайан точка бобер собака лест точка ак точка ю-кей. Если я сочту, что разговор с вами достаточно важен, то свяжусь с вами».