Алексей Колышевский - МЖ-2. Роман о чиновничьем беспределе Страница 15

Кто убил Брасье? Хорошего, доброго, тихого Брасье, который приносил пользу своими знаниями и трудом? Кто убил его несчастную жену, которая могла бы родить еще детей: хорошеньких детишек, славных и умненьких, для которых в этом мире было бы открыто неплохое будущее? Кто убил ребенка Брасье? Чье сердце не сжалилось? Скот, хам и подонок. И вовсе не обязательно, чтобы это был кто-то из известной нам парочки дегенератов со стамесками. Таким скотом и хамом мог быть и наш гражданин по фамилии, скажем, Чупикин (прости, чувак, если что), но факт остается фактом, и зверство совершили мигранты. Так не верным ли будет вернуться к законам предков, когда за одного своего те расправлялись с сотней? К черту идут все законы цивилизованного общества, когда скоты со стамесками убивают нас!

Никто из них не желает жить согласно с укладом того общества, в которое они попали благодаря заботам Масионжика и таких, как он. Наборот, они всячески стараются прогнуть это общество под себя, то есть нас с вами оседлать, часть превратив в стадо послушных ишаков, а часть просто уничтожить. Тупые скины «гасят чурок», те им отвечают и нападают первыми, используя активность бритоголовых как предлог, как повод для мести. И на вершине этого конфликта сидит Масионжик Ефим Самойлович и умело дергает за ниточки. Он повелитель кукол в этом театре марионеток. Кукол, отчасти оживших, отчасти думающих своим умом и оттого еще более опасных. Или мы, или они, и это война, мать ее. Война, которую я принимаю. Война, которую я начинаю. Моя война. Я убью тебя, Масионжик, и бульдогов твоих убью, если надо будет. Дай только срок. Я должен подготовиться.

6

Установленный на большом мониторе GPS-навигатор показывал местоположение «Ауди» красной пульсирующей точкой. Увидев, что автомобиль стоит в непосредственной близости от дома заказанного им человека, генерал Петя удовлетворенно хмыкнул. Эту систему на автомобиль Кленовского тайно установили по личному указанию Сеченова. «Ауди» был нашпигован аппаратурой, которая позволяла отслеживать его передвижения через спутник, а также и слушать все, что происходило в салоне. Гера об этой системе ничего не знал и не должен был знать, он все еще верил в некоторую свободу, в право на тайну личной жизни и не подозревал, что вся его жизнь, вплоть до посещения отхожего места, полностью контролируется. В гараже Гера получил новенький «Лексус», чем был очень доволен и даже выпил по такому случаю коньяку, произнеся тост за налогоплательщиков, благодаря которым он может теперь ездить на такой машине.

– Еще товарищ Сталин поднимал тост за великий русский народ – страстотерпец, – глумливо заявил Гера, обмывая новый автомобиль, – так пущай этот самый народ и дальше кормит нас и поит, а уж мы придумаем, как его правильней построить.

Кто-то засмеялся, кто-то стеснительно хрюкнул, а генерал Петя неодобрительно покачал головой:

– Зря ты так, Гера, про народ-то.

– А что, я не прав, что ли? – ухмыльнулся Герман.

– Прав, конечно, – согласился Сеченов, – вот только не надо некоторые вещи произносить всуе. Неэтично это, понимаешь. Тренд у тебя неправильный.

– В каком смысле?

– С таким трендом ты можешь и на хер пойти, – распаляясь, заговорил генерал, – тоже мне, сидит здесь гедонист сраный! Говори, да не зарывайся. Народ нас покуда терпит, он как море. Спокойное-спокойное, а потом раз – и цунами, и нету никого. Не буди лихо, пока оно тихо.

Гера обвел присутствующих взглядом. Он собрал коллег в «Диком море», рыбном ресторанчике неподалеку от здания мэрии в конце Нового Арбата. Этот ресторанчик принадлежал сербу по фамилии Маркович и пользовался у гурманов-чиновников заслуженной славой. Сюда частенько заглядывали партийные бонзы разного калибра, не гнушались стряпней Марковича и сотрудники президентской администрации, знающие толк в хорошей кухне. Раньше все они ходили к Новикову, но после того как выяснились некоторые подробности о криминальном происхождении бизнеса известного московского ресторатора, бывшего повара, которого на старте спонсировали ныне покойные братья-чеченцы, в администрации был введен негласный запрет на групповые посещения его ресторанов.

Генерала присутствующие, судя по выражению их лиц, поддерживали. На Геру смотрели с укоризной. Кленовский прикусил язык и вплоть до конца вечера более не выступал. В конце пирушки он скрытно напросился в гости к разведенной коллеге по фамилии Попцова – миловидной брюнетке сорока трех лет – и до утра изнурял ее во все мыслимые и немыслимые места, проявляя садистские наклонности. Под утро, когда обессиленная любовница заснула, Кленовский, закутавшись в ее халат, вышел на кухню покурить. «Лексус» стоял во дворе, и какие-то темные личности пытались скрутить с него колеса. От увиденного с Герой сделалось дурно. Он распахнул окно и принялся орать:

– Эй вы, чердачники! Я вашу маму ебал! Валите от машины, а то я сейчас ОМОН вызову!

В ответ он услышал отборную душанбинскую брань. Впрочем, его вопли возымели действие, «чердачники» убежали, и «Лексус» остался, что называется, «на своих четырех». Таджики умудрились поцарапать дверцу и разбили зеркало. Настроение у Геры оказалось испорченным настолько основательно, что он покинул гостеприимную и усталую Попцову и вернулся домой. Наутро он сдал «Лексус» обратно, заявив, что машина эта несчастливая и ездить на ней он не собирается. В тот же день начальник гаража, расстаравшись, выискал для уважаемого Германа Викторовича «Ауди» восьмой серии. Систему скрытого слежения на этот автомобиль переставили с поцарапанного «Лексуса», а Герман оставил в кадровом управлении заявку на водителя.

…Глядя на красную точку, остановившуюся в районе Остоженки, генерал Петя удовлетворенно выпятил нижнюю губу и потряс головой. Паренек оправдывает возложенные на него ожидания. «Что за поколение, – подумал Сеченов, попутно вспомнив Кленовского, – откатчики, убийцы, прохиндеи. Одно бабло на уме и неуемная, дикая жажда первенства ради самого факта, что ты сожрал конкурента. Вот мы не такими росли. Все-таки идеалы были какие-то, передача «Пионерская зорька» по утрам, политинформации. Сейчас об этом как-то немного смешно вспоминать и говорить, но из всего этого выросло несколько далеко не самых худших поколений людей в этой стране. А эти…» – Генерал плюнул в сердцах и увидел, что красная точка начала двигаться по карте Москвы.

– Куда это ты, братец, собрался? – пробормотал генерал и слегка укусил себя за мякоть указательного пальца на правой руке: способ, к которому он частенько прибегал для повышении концентрации внимания. – Может, смыться решил? – задал сам себе вопрос Сеченов, но, увидев, что точка остановилась вблизи здания ГУВД, дал своим предположениям задний ход. – Он кого-то выследил, этот парень! – восторженно воскликнул генерал Петя. – Иначе за каким его к ГУВД-то понесло?! Ясный день, что он проследил за тем, как раб приехал к хозяину на доклад, а теперь небось повез его совещаться в рабочей обстановке. Сейчас начнет следователей дергать, в кабинет к себе вызывать, расспрашивать, и все для того, чтобы не слишком гнали дело. Масионжику качественное расследование невыгодно, тем более широкая огласка. Скинхедов к этому делу никак не пришить даже с его неуемной фантазией. Значит, он попытается повлиять на следствие, чтобы как можно дольше его затянуть.

Генерал Петя постарался, чтобы приметы подозреваемых рабочих вместе с копиями их паспортов, изъятых следователями по приказу Коваленко, срочно попали на все приграничные пункты досмотра. У Сеченова в ГУВД была своя агентура, а пограничная служба вообще милиции не подчинялась. Значит, существовал вариант скорого задержания убивцев, при условии, если они попрут через границу, что называется, внаглую. Хотя на такой тупой поступок, по мнению генерала, никто в мире не был способен, но «и у старухи бывает прореха».

– Не все еще ты можешь, Ефим Самойлович, – съязвил генерал и показал экрану кукиш, – на-ка вот, пососи.

Красная точка стала отдаляться от центра Москвы, с Садового кольца свернула на набережную, а оттуда на шоссе Энтузиастов. Генерал Петя с интересом следил за ее курсом и удовлетворительно щелкнул языком, увидев, что «Ауди» застыл во дворе пятиэтажного г-образного дома на улице со странным названием Третий проезд Перова поля.

– Я и не знал, что есть в Москве такая улица. Хорошее место для берлоги, – одобрил генерал, который читал мои маневры словно открытую книгу, и вернулся к обычному своему распорядку дня, в котором, к слову сказать, значился обед с президентом, ужин с режиссером Михалковым и визит к разведенной сотруднице Попцовой, у которой генерал иногда отдыхал душой и телом, не догадываясь о наличии более молодого конкурента.

Товарисч подпол

Москва, все еще сентябрь 2006 г

1

– Сидят трое в сауне. Один достает косячину огромную и начинает дуть, другой просит: «Дай и мне тоже», тот ему запускает паровоза полную душу. И вот они вдвоем этот косяк долбят. А третий не курит. Вообще. И не курил никогда. И эти двое давай его подначивать, типа: «Пыхни, чо ты в самом деле-то?» Ну, тот отнекивался-отнекивался, а потом все-таки не выдержал. «Ладно, – говорит, – хер с вами». И накатил. Ну, раз затянулся, второй. Никакой реакции. «Да фигня у вас трава-то, – говорит, – я вообще ничего не чувствую. Не цепляет». И тут вдруг видит – эти двое, которые ему косяк-то дали, давай из сауны ломиться. Он им: «Вы куда?!», а они быстро-быстро ноги делать и до кучи одежду его забрали. Ну, он видит, дело-то серьезное: одежду попятили, а в ней документы, бабла полный лопатник! Он давай за ними. Голый, прикинь! Вот выбегает на улицу, а зимой дело было, мороз сука, и видит, как эти в такси садятся и уезжают. Тогда он давай тоже тачку ловить. Ну, поймал там мужика одного. «Давай, – орет, – вон за тем такси поезжай. Догнать надо!» Мужик видит, что он голый, и спрашивает, чем тот намерен платить. Тот ему объясняет, что, мол, заплатит, как только они тех в такси догонят, потому что у них его одежда. Ну, мужик соглашается, и они на всех парах за теми гонятся. Только голый вдруг понимает, что ему нестерпимо нужно в туалет. «Стой, – кричит, – стой, мужик! Мне это… надо, короче!» Мужик-таксист испугался, что он ему всю машину обделает, и остановился. Тот выбегает, забегает в какой-то переулок безлюдный, присаживается, начинает облегчаться и тут чувствует – его кто-то по плечу так шлепает и говорит: «Ты чего, с дуба рухнул, что ли? В сауне срать уселся!»