Вильям Козлов - Поцелуй сатаны Страница 16

В общем, дел было по горло, работа в деревне все больше захватывала Николая, не мешало это и редактировать рукописи, вот только читать художественную литературу было некогда. Старенький телевизор, что он привез из Ленинграда, плохо показывал: мутное изображение и полосы. Да и всего одну программу. Вот бы привезти сюда японский телевизор и видеомагнитофон! После десятичасового рабочего дня вечером посмотреть бы какой-нибудь захватывающий фильм из американской жизни! Геннадий тоже любил кино. Они договорились, как только хорошо пойдут дела и появятся лишние деньги, так купят видеотехнику. Пусть даже советскую. Если на нее растет цена, то и на кроличье мясо подскочит! Брат почти каждую неделю выдавал очередную идею: предложил заказать в Новгороде коптильню и коптить разделанных кроликов, а из шкурок самим шить шапки. Чебуран хвалился, что умеет. Копченых кроликов Николай никогда не пробовал, а вот кооперативных копченых кур не раз покупал на Владимирском проспекте в «Кооператоре».

Перед самым отъездом в Пал кино — уже загруженная всяким барахлом машина стояла во дворе — взволнованная бабушка сообщила, что ей только что позвонила Алиса Романова, у нее что-то там случилось: голос жалобный, кажется, плакала…

— Да ну ее к черту! — взорвался Николай — Стащила твои деньги, а ты все убиваешься по ней.

— У девочки трагедия, Коля, — взглянула на него расстроенная Лидия Владимировна. — Ну почему ты такой жестокий?

— Откуда она звонила? — сбавил он тон.

— Сказала, что она… в милиции. В Куйбышевском райотделении. Это близко, рядом с Пушкинским театром.

— Там о ней позаботятся, — сказал Николай. Он уже был одет, в руках тяжелая сумка с продуктами, только что выгруженными из морозилки.

— Коля? — умоляюще посмотрела на него бабушка. — Съезди туда, пожалуйста? Может, ей что-нибудь надо? — она метнулась на кухню, щелкнула дверца холодильника. — Девочка голодная, вот тут у меня два апельсина и ветчина…

Она сунула в свободную руку внуку полиэтиленовый пакет с провизией.

— Скажи ей, что я всегда ей рада, — говорила бабушка, не давая ему возразить. — Пусть, когда надумает, приходит ко мне.

Сунув пакет в сумку, Уланов вышел из дома. Усевшись за руль, секунду смотрел прямо перед собой: всплыло в памяти прозрачное бледное лицо девушки с огромными печальными глазами. Что толку помогать человеку, если он не нуждается в твоей помощи! Если человека тянет в подвалы, в дурную компанию?..

Она сидела на длинной бурой скамье в длинном коридоре, а у дверей прохаживался милиционер с кобурой на боку. Лейтенант в комнате дежурного по отделению сообщил, что Акулина Романова была задержана на чердаке пятиэтажного дома на улице Рубинштейна в компании подозрительных юнцов и девиц. Распивали там крепленое вино «Агдам» и запалили костер прямо на песке. Жгли ветошь, газеты. Жильцы заметили дым в чердачном окне и сообщили в милицию. Услышав сирену, все разбежались, а Акулина осталась. Впрочем, она и не собиралась убегать. Утверждает, что никого не знает, попала в эту «компашку» случайно. Ей позволили вам позвонить…

— Сказала, что ваша дальняя родственница, — заключил лейтенант.

— Родственница?.. — машинально произнес Уланов и спохватился: — Да, конечно, я ее знаю.

— Можете забрать ее, — разрешил лейтенант — Совсем молоденькая, а уже пьет! Да сколько их сейчас таких развелось…

«Если бы только это… — усмехнулся про себя Николай — Ока еще и курит… марихуану».

— И охота вам шастать по чердакам? — взглянул на девушку офицер. Знаете ведь, чем все это кончается?

— Вы мне это уже говорили, — произнесла Алиса. Вид у нее сонный.

— А толку-то! — хмыкнул лейтенант. — Думаете, охота нам с вами возиться?

— Не возитесь.

И снова, как провинившуюся школьницу, Уланов ведет ее за руку к машине. И снова куртка ее измята, а джинсы в пятнах и вырван клок на брючине. В широко распахнутых глазах смертная тоска, волосы жгутами собрались на плечах.

— Мне стыдно перед Лидией Владимировной, — тихо произнесла она, когда уселись в машину, — Она такая добрая… Я пошла на угол Невского и Рубинштейна стрельнуть у ребят всего одну сигаретку… Ну и закрутилось: встретила Длинную Лошадь, Никиту, у них была травка…

— Послушай, Акулина…

— Не зови меня так! — тонким голоском воскликнула она, — Меня звать Алиса, слышишь? А-ли-са! Неужели так трудно запомнить?

— Куда тебя отвезти? К бабушке?

— У тебя замечательная бабушка, — зевнула она. — Такая интеллигентная… У меня нет денег и кошелька. Что я ей скажу?

— Она уже забыла…

— Когда у меня появятся деньги, я ей верну, а вот кошелек…

— Забудь ты про этот дурацкий кошелек!

У нее слипались глаза, голова со спутанными волосами клонилась то к одному плечу, то к другому. Уланов прижался к тротуару, вышел из машины и пересадил девушку на заднее сидение, где внизу лежали сумки, пакеты с гвоздями, инструмент.

— Тебе здесь будет удобнее, — сказал он, — Можешь поспать.

— Я вспоминала твое лицо… И никак не могла вспомнить, — произнесла Алиса. — Ты знаешь на кого похож? На американского артиста… как его? Роберта Рэдфорда! Он такой знаменитый. Только ты, по-моему, выше его… — она снова зевнула и откинулась на спинку сидения — Мне он очень нравится…

— Выдумщица ты, — улыбнулся Николай. Ему еще никто не говорил, что он похож на популярного артиста — Знаешь, куда мы едем?

— Мне все равно, — сонно пробурчала она, медленно сползая на сиденье. Теперь в зеркало заднего обзора Николай видел ее согнутые колени и белую щеку, залепленную русыми прядями волос. И еще опущенные длинные чуть вздрагивающие ресницы. На губах ее замерла чуть заметная грустная улыбка.

3

Геннадий стоял с рубанком в руке и молча смотрел на Алису. Он был до пояса обнажен, костлявые плечи уже немного загорели, невозмутимое продолговатое лицо ничего не выражало. На самодельном верстаке, приткнувшемся к сараю, необструганная доска, скрученные стружки белели вокруг, как снежные хлопья.

— Здравствуйте, — сказала девушка. Она стояла рядом с Николаем у машины — Меня зовут Алиса.

— Гена, — буркнул брат и перевел взгляд на Николая, — Привез гвозди?

— Пять килограммов, — улыбнулся тот, — И разных шурупов.

— У вас тут красиво, — произнесла девушка, оглядывая окрестности — А лебеди тут живут?

— Про лебедей не слышал, а вот гагары и утки гнездятся, — сказал Геннадий. Он смотрел мимо Алисы. И вид у него был озадаченный.

— Уток у нас и в Ленинграде полно, — тонким голоском произнесла девушка. Голубые глаза ее были устремлены на озеро, маленький припухлый рот тронула Улыбка. — Даже лебеди есть. У Летнего сада — Она повернула пушистую голову к Николаю: — Я пройдусь вдоль озера… Как оно называется?

— Гладкое, — ответил Николай.

— Лучше бы Голубое, — заметила Алиса, направляясь по узкой тропинке к кустам с набухшими почками. Эта тропинка приведет вдоль озера к деревне Заболотье. Километра два от Палкино. Две деревни разделяет на пригорке березовая роща. Издали кажется, что она окутана розовым дымком. Перед рощей и за ней — колхозные поля с озимыми. Яркая зелень блестит на солнце, клочками ваты выделяются на ней разгуливающие чайки, а на взрыхленной пашне, что через дорогу, бродят грачи.

— Где ты такую глазастую птицу поймал? — когда девушка скрылась за кустами, поинтересовался брат. — На дороге прихватил?

Николай подумал, что Алиса и впрямь похожа на птицу, скорее всего на трясогузку, такая же воздушная, легкая и изящная. И свободолюбивая, в любой момент захочет — и улетит…

— Птица без гнезда, — сказал он, — Можно сказать, птица с подбитым крылом, — Он коротко рассказал историю своей встречи с Алисой, ее трагедию, упомянул и про склонность к наркотикам. Брат закурил, хмуря загорелый лоб, долго молчал, потом изрек:

— Пока мы на ноги не встанем, нахлебники нам ни к чему. Если будет по дому заниматься: еду готовить, прибираться, белье стирать — пусть живет, а носиться тут с ней, цацой, нам недосуг. Чебуран три дня назад поехал с попуткой в Новгород по делу и вот пропал… Надо ехать разыскивать по кабакам да притонам. Видно, встретил старых дружков при деньгах и поплыл…

Они разгрузили машину, брат посетовал, что Николай не захватил хлеба. У них кончился, а в магазине бывает только по средам и пятницам. И надо идти в Заболотье. В Палкино магазина вообще нет, раз в месяц заглядывает автолавка, так на ней привозят промышленные товары, которые в Новгороде не продать… Дело в том, что Палкино — это умирающая деревня. Когда-то здесь и магазин был, и автобус ходил, а когда стали люди дома заколачивать, да от деревенской нищеты в город подаваться, так все и заглохло. В Заболотье крошечный поселковый Совет, так Геннадий говорит, еще ни разу не видел его работников, лишь бумажки шлют с почтальоном, мол, платите налоги, да оказывайте посильную помощь колхозу…