Екатерина Вильмонт - Цыц! Страница 16

— Черт возьми, вы здорово умная, Лиля. Пожалуй для меня важнее, чтобы мою книгу прочло как можно больше народа.

— Правда, есть еще вариант. Вы читали книгу Полякова «Козленок в молоке»?

— Нет, а что?

— Там рассказывается о том, как на спор из дремучего безграмотного парня делают знаменитейшего писателя. Там, правда, речь идет о советских временах, но теперь это еще проще. Вот года три назад вдруг появился один писатель с позволения сказать, красивый мужик, наглый, как танк, отнюдь не дремучий и сумел внушить большей части общества, что он-таки величина! А на самом деле…

— А он сам пишет?

— Думаю, да. Но это к литературе имеет слабое отношение. Так, эпатаж… Однако, имя себе сделал. Но читать его нормальному человеку невозможно. Мы занимались его кампанией, но я не смогла осилить книгу. А вашу я проглотила.

— Да… Интересно. Но быть дутиком неохота. Я в этой жизни ценю только все настоящее. Поэтому, Лиля, давайте сделаем рекламу, рассчитанную только на продажу. А имидж… Я вот спросил себя вчера, хочу ли я еще писать? И ответил себе — пока нет! Поэтому не надо из меня делать писателя. Мне вот Вова предлагал стать этаким мистером Икс. Выступить под псевдонимом, и остаться загадкой…

— И чего их тянет на загадки, — пожала плечами Лиля. — В наше время народ жаждет все знать о любимом авторе, вплоть до фасона трусов, а на загадки у него времени нет. Да и авторов кругом жуткие тыщи, как говорит моя мама…

— А кто ваша мама? — перебил он ее вопросом.

Идиотка, обругала себя Лиля. Увлеклась, села на любимого конька.

— Мама? Художница. По тканям, — добавила она, чтобы он не спросил фамилию. Кто знает художников по тканям?

— А… Простите, я перебил вас.

— А о чем я говорила?

— О том, что ваше начальство тянет на загадки.

— Ах да, но я уже все в общем-то сказала. Простите мою горячность, я увлекаюсь…

— Вы не только сами увлекаетесь, вы и меня увлекли. Очень интересно. Но чем больше я вас слушаю, тем увереннее прихожу к убеждению, что пусть все будет по-честному. Ринат Ахметшин написал автобиографическую на семьдесят процентов книгу. Он живет в Италии, у него свой бизнес, и книгу он написал в тюрьме. Вот с этими фактами и работайте. Только на продажу книги. И укажите еще, что писателем быть он не собирается!

— Ринат, вы здорово впечатлительный!

— Это правда. Когда-то в молодости я даже рыдал от неразделенной любви.

— Да вы что! Никогда бы не подумала, — недрогнувшим голосом сказала Лиля.

— У меня не самостоятельный бизнес, я унаследовал все от Джима…

— Он же Джошуа? — улыбнулась Лиля.

— Да! У него капиталы были вложены в разные сферы бизнеса, а я по сути только управляю всем этим.

— И вам не страшно?

— Поначалу было дико страшно. Но я пошел учиться, я парень способный, выучился. Хотя без крупных потерь не обошлось. Впрочем, это скучные материи. Могу сказать одно — к столпам бизнеса я никоим образом не отношусь.

— То есть вы не олигарх?

— Отнюдь. А ресторан этот и вправду отличный, давно не ел такой вкусноты. И обстановка приятная. Лиля, а с кем вы тут были?

— С мужем была.

— А почему развелись?

— Ой, это скучно, — поморщилась Лиля. — Мне вообще не следовало выходить за него замуж.

— Так зачем вышли?

— У меня была неудачная любовь. Мы расстались. И чтобы не видеть моих страданий, мама выпихнула меня замуж. Он был неплохой, но, как говорится, не мой человек.

— А сейчас вы нашли вашего человека?

— На недельку показалось, что нашла, но быстро выяснилось, что ошиблась.

— То есть ваше сердце свободно?

— Боже, какое старомодное выражение! — засмеялась Лиля. — Кстати, в вашей книге много подобных выражений, но там, в этой романтической истории, они уместны… Да, Ринат, я хотела спросить, ваш друг… на него действительно напал леопард?

— Истинная правда.

— А там красиво, в Южной Африке?

— Там сказочно красиво. Никогда бы оттуда не уехал, если бы не история с Джимом. И еще чернокожие с каждым днем наглеют и разрушают все, что сделали белые.

— Да вы расист!

— Считайте, что расист.

— К тому же неполиткорректны.

— А что, я должен называть черных афроафриканцами?

— Просто африканцами.

— А там полно белых, они тоже африканцы, многие из них родились в Африке.

— Ой, так мы далеко зайдем! — засмеялась Лиля.

— Дорогая моя, вы сами затронули эту скользкую тему, чтобы уйти от разговора о вашей личной жизни.

— Просто мне эта тема глубоко неинтересна. Давайте лучше детально обговорим все позиции пиар-кампании, чтобы завтра мне было с чем идти к начальству.

— Лиля, но если я сам за все плачу, то какого черта вашему начальству об этом знать?

— Нет, так нельзя. Во-первых, производственные мощности, и вообще… Допустим, вы захотите чего-то непомерного.

— Но я же…

— Я сказала, допустим. Мы же не станем на всех углах кричать, что вы сами платите, правда? А потом к нам пойдут обиженные авторы, которые не платят сами за рекламу и будут говорить: «Вон, какой-то неведомый Ахметшин то, Ахметшин се, а у меня миллионные тиражи, я обиделся и уйду к конкурентам».

— Кошмар какой-то! И зачем я в это полез!

— Назвались груздем!

— А что, такие случаи уже бывали?

— Какие?

— Ну что авторы приходили, обижались…

— Да чуть ли не каждый день… Авторы — это такая публика…

— А что, нормальных нет?

— Есть, но их можно пересчитать по пальцам одной руки.

— Жуть какая! И как же столь хрупкая девушка выживает среди таких монстров? — засмеялся он.

— Пока жива…

— Ну, если что, говорите, я умею обращаться с хищниками.

— Я, в общем, тоже.

— Лиля, куда вас отвезти? Домой?

— Нет, мне еще надо на работу! — испугалась Лиля, ведь она жила в той же квартире, где когда-то рыдал от любви к маме Ринат.

— Но рабочий день уже кончился.

— У нас он плохо нормирован.

— Лиля, а где вы живете?

— Я? — помертвела она. — На Юго-Западе.

— Так вам же далеко добираться будет. Давайте, я вас подожду?

— Нет, ни в коем случае. Я просто возьму такси.

— Ну что ж… В таком случае… Я завтра улетаю на несколько дней. Буду вам звонить.

— А я смогу с вами связаться в случае чего?

— Разумеется. У вас же есть все мои телефоны. Спасибо за чудесный обед… Мне было очень интересно и приятно.

— И вам спасибо. Всего доброго, Ринат.

Она влетела в холл, глянула в окно. Он не уезжал. Она вызвала лифт, поднялась в отдел. Марина с Таней еще были на месте.

— Орешникова, ты чего? — удивилась Таня.

— Да я опаздываю на день рождения, и забыла тут подарок!

— А где день рождения то? — спросила Марина. — Если по дороге, могу подвезти.

— Мариночка, золотце мое, довези до метро!

— Нет вопросов! Ну, можно идти.

Они спустились во двор, где стояли машины работников издательства. Марина спросила:

— А может ближе куда-нибудь довезти?

— Мариночка, спасибо, но только до метро.

Когда они выехали, Лиля увидела, что машина Рината все еще стоит у подъезда. А сам он стоит у машины, не сводя глаз с парадного подъезда.

Слава Богу, он меня не заметил. Но зачем он тут торчит, зачем меня караулит? Неужто влюбился? Или он меня вспомнил и понял мой маневр? Да нет, вряд ли… Сам же сказал, что у него плохая память на лица. Ей даже стало его жалко, чего он будет тут торчать? И в конце концов поймет, что я просто сбежала как последняя дура. Я же могла попросить его довезти меня до Милкиного дома… Одна наша авторша уверяет, что влюбляясь все без исключения бабы дуреют. Вот и я сдурела.

— Спасибо, Маришечка! Я побегу!

— Да, забыла спросить, как там Ахметшин?

— Он, кажется, вполне нормальный, завтра расскажу!

Ехать ей надо было всего две остановки. Выйдя из метро она набрала номер Милы.

— Милка, ты одна?

— Хочешь зайти?

— Ага.

— Ты с работы? Но у меня жрать нечего.

— Да я сыта!

— Жду!

— Лилька, ты что, угорела? У тебя неприличный вид.

— Почему?

— Трудно объяснить, но есть что-то от течной суки.

— Мил!

— Не обижайся, я ж не виновата, что у меня возникла именно такая ассоциация. Ну, что стряслось?

— Мил, мне страшно, я заигралась.

— Отложи эмоции в сторонку и по порядку расскажи, как все прошло.

Лиля рассказала.

— Ну ты и дура… Тебе скоро тридцать, а ведешь себя как будто тебе тринадцать. Прячешься, убегаешь… Бред!

— Да я понимаю…

— Ты опять в него втрескалась?

— Да не пойму. Он меня жутко волнует и еще… я его боюсь… Как будто вошла в клетку к ручному тигру. Ручной-то он ручной, но все-таки тигр. Может и башку откусить.

— Но в клетку тянет?

— Тянет… Еще как тянет.