Аля Аль-Асуани - Чикаго Страница 16

— Дорогая, послушай, что я скажу. Если мы родим ребенка сейчас, то у него будет американское гражданство, а вслед за ним и мы автоматически получим гражданство. Люди платят десятки тысяч за то, чтобы получить американский паспорт, а ты упускаешь такой шанс!

— Тебе не надоело повторять одно и то же? Я не хочу иметь ребенка сейчас. Не могу я родить ребенка только ради того, чтобы получить паспорт.

В тот вечер Марва сидела, отдыхая, на диване в гостиной и смотрела по спутниковому каналу египетский сериал. Вдруг раздался звонок в дверь. Поскольку ждать было некого, у нее возникло тревожное чувство. Она встала в нерешительности, помня все предостережения о том, что в Чикаго не следует открывать дверь посторонним. Марва посмотрела в глазок и узнала Сафвата Шакира.

— Доктор Данана дома? — спросил он, улыбаясь.

— Нет, его нет.

— Извините, мадам, я приехал из Вашингтона специально, чтобы встретиться с ним. Мой телефон не работает. Могу я войти и подождать его здесь?

Она не ответила.

— Мне он нужен по очень важному делу, которое не терпит отлагательств, — продолжал настаивать он.

Сафват Шакир был ей знаком. Она не раз сталкивалась с ним на приемах в посольстве, но он ей не нравился, казался чванливым и скользким. Однако Марва знала, как он важен для мужа, поэтому у нее не оставалось выбора. Она открыла дверь и впустила его.

Элегантно одетый и надушенный дорогим одеколоном, Сафват поздоровался с ней за руку и присел на стул в прихожей. Марва села напротив, оставив дверь квартиры открытой. Она позвонила Данане и обо всем ему сообщила. Тот ответил, что уже едет. Следовало предложить что-нибудь гостю, и она подала ему стакан чая. Все его неоднократные попытки завести беседу она вежливо, но решительно пресекала. И как только прибыл Данана, Марва удалилась в свою комнату. Данана даже не обратил на нее внимания, полностью уделив его дорогому гостю. Он бросился приветствовать Сафвата с преувеличенной одышкой, чтобы показать, что он бежал к нему бегом.

— Добро пожаловать, эфенди. Вы оказали честь Чикаго! — произнес Данана со льстивой улыбкой.

— Извините, что пришел без предупреждения.

— Вы нас осчастливите в любое время.

— Я хочу принести извинения мадам за беспокойство.

— Ну что вы, эфенди. Марва, напротив, рада. Она знает, как я вас ценю и уважаю!

Сафват откинулся на спинку и сказал:

— Дело, ради которого я приехал, — крайней важности.

— Надеюсь, ничего не стряслось!

— Сначала, несколько вопросов.

— Пожалуйста!

— У вас на кафедре есть копты[13]?

— Нет, на гистологии коптов нет. Есть на кафедре болезней внутренних органов, на хирургии и физиологии. Всего на медицинском факультете Иллинойского университета семь коптов. И я всех их знаю.

Сафват вынул из кармана пиджака сложенную бумагу, не спеша развернул и вручил Данане, который выхватил ее и жадно прочитал. На лице отразилось негодование.

— Грязная ложь! — сказал он.

— Это одна из тех многочисленных листовок, которые распространялись на прошлой неделе. Сохрани ее и внимательно изучи. Активность коптской эмиграции растет тревожными темпами. Они порочат Египет и господина президента. К сожалению, американский истеблишмент к ним прислушивается.

— Все они предатели, агенты, завербованные Израилем!

Сафват Шакир опустил глаза и потом серьезно произнес:

— У Израиля есть связь только с одной структурой. Остальные коптские организации работают сами по себе и финансируются самостоятельно. Они критикуют существующий режим, чтобы копты в Египте набирали очки.

— Это невозможно, эфенди. Египет не поддастся на провокации, а помощь из-за границы — все равно что предательство, — как выученный урок, отчеканил Данана.

Сафват покивал головой, соглашаясь, а затем спросил серьезно:

— Что ты знаешь о Караме Досе?

— Кардиохирург, миллионер, проживает в роскошном особняке в Оук-парке. Один из лидеров коптской эмиграции.

— Подготовь о нем подробный отчет.

— Как скажете.

— Мне нужна вся информация о нем, нужен анализ его взглядов.

— Будет сделано.

— Что касается юноши Наги Абдаллы Самада… Из аппарата безопасности мне прислали копию его полного досье. Обрати на него внимание. Он неблагонадежен.

Данана издал смешок и ухмыльнулся:

— Ему я не завидую. Знаю его с Египта. Я ему такую программу приготовил, вы удивитесь.

Сафват помолчал, потом вздохнул:

— А сейчас к самому важному.

Данана закурил и внимательно посмотрел из-за очков на Сафвата. Тот тихо продолжал:

— Если будет на то воля Аллаха, через два месяца в Америку с визитом прибудет Господин Президент. Визит очень важный и будет проходить в таких чрезвычайных условиях, что мы должны к нему тщательно подготовиться. Времени у нас мало. Любая оплошность обернется провалом.

— Вам известен маршрут следования?

— Маршрут следования не разглашается до последнего момента. Но по своим каналам я узнал, что Господин Президент посетит Вашингтон, Нью-Йорк и прибудет в Чикаго. Нет сомнения, состоится встреча с аспирантами.

— Это будет национальным праздником для всех учащихся!

— Ты, Данана, неглуп и понимаешь, что это событие может изменить всю нашу жизнь. После него я могу оказаться либо в министерстве, либо на пенсии.

— Даст Бог, в министерстве. И обо мне тогда не забудьте.

Сафват Шакир рассмеялся. Он, казалось, пребывал в хорошем настроении. Сафват собрался идти, но Данана настоял на том, чтобы он остался на ужин.

— Сафват-бей, прошу вас, окажите нам честь, отужинайте с нами, — почти умолял Данана.

— У меня важное дело в консульстве.

— Ваше превосходительство, перекусите быстро и идите с Богом по делам.

Данана побежал в комнаты, и через четверть часа Марва уже подавала блюда. Сафват встретил ее улыбкой и изучающим взглядом:

— Еще раз прошу прощения за беспокойство, мадам.

Марва ответила невнятно, что нет никакого беспокойства, но лицо ее оставалось недовольным, отчего Данана не раз бросал на нее предупреждающие взгляды, и, отчаявшись привлечь ее внимание, снова начал говорить Сафвату комплименты. Когда Марва повернулась и собралась уходить, Сафват спросил ее напрямую:

— А вы с нами кушать не будете?

Она ответила не раздумывая, как будто ждала этого вопроса:

— Я только что поела. Пожалуйста, ваше превосходительство. Кушайте на здоровье.

Данана сел к столу напротив Сафвата. Тот открыл дипломат и вынул миниатюрную бутылочку виски.

— Можешь принести лед?

Данана вмиг вернулся с кубиками льда и пустым стаканом. Сафват, наливая виски, сказал в оправдание:

— За долгие годы жизни на Западе уже вошло в привычку. Не могу есть, не пропустив стаканчик.

— Ваше превосходительство, у вас нечеловеческая работа. Вы вправе себе немного позволить.

Сафват ответил невозмутимой улыбкой и отпил из стакана. Поев с аппетитом, он собрался уходить. Данана проводил его до двери, где между ними состоялся короткий деловой разговор о планах на ближайшие дни. Данана продолжал смотреть шефу вслед, пока тот не скрылся в лифте, и, вздохнув, закрыл дверь.

Как в фантастических фильмах лицо героя меняет доброе выражение на злое, так менялись и черты Дананы, пока он шел по коридору. Когда он входил в спальню, глаза его уже метали искры. Он резко открыл дверь и застал жену лежащей на кровати.

— Как ты себя вела с ним! — закричал он громовым голосом.

— Это он не умеет себя вести, — спокойно ответила она. — Как он смеет являться в твое отсутствие?

— У него было ко мне чрезвычайное дело.

— Он мог оставить записку.

— Дело было срочное.

— Он мне не нравится.

— Да ты знаешь, кто такой Сафват Шакир?!

— Кем бы он ни был.

— Сафват Шакир — глава спецслужб при египетском посольстве. Самая важная персона. Важнее самого посла! Одним росчерком он может возвысить меня до небес или лишить будущего!

Марва посмотрела на него так, как будто видела впервые, и сказала:

— Какую бы должность он ни занимал, у него нет права являться в наш дом в твое отсутствие. И я не позволю устраивать у себя дома кабак.

— А я не позволю тебе сломать мне карьеру! Я тебя предупредил. Если в следующий раз, когда он придет, ты не будешь вести себя с ним как положено, между нами все кончено.

— Скорее бы уж, терпения моего нет! — Марва вызывающе посмотрела Данане в лицо.

— Как я ошибся, когда связался с такой глупой семьей! — закричал он.

— Я не позволю тебе оскорблять моих родных!

— Да это не оскорбление. Это констатация факта.

— Имей уважение!

— У твоего отца хаджи Нофеля какое образование?

— Мой отец не смог выучиться, но сделал все, чтобы дать нам лучшее воспитание и образование.