Тьерри Коэн - Если однажды жизнь отнимет тебя у меня... Страница 17

— Никто и ничто не отнимет тебя у меня, Клара, — прошептал Габриэль с проникновенной нежностью.

Слезы потекли у нее по щекам. Она хотела ответить, но комок стоял в горле и не пропускал слова.

Позади них из темноты вынырнула «БМВ». Она мчалась на большой скорости, сигналя им фарами.

— Каков мерзавец! — возмутился Габриэль.

Клара заморгала, стараясь прогнать слезы, сосредоточиться на дороге.

Чужая машина была в опасной близости от них.

— Гад! Что же он делает?! — вспылил Габриэль.

«БМВ» вильнула в сторону и поравнялась с ними.

— Настоящий гад! Обходит впритирку! — злился Габриэль. — Сбавь скорость, Клара. Пусть объедет.

Но «БМВ» продолжала их теснить.

— Он пьян! — осенило Габриэля. — Сейчас в нас врежется!

Клара съехала бы на обочину, но стражи-тополя не пускали.

— Эй! Осторожнее! — заорал Габриэль, наклоняясь, чтобы увидеть шофера.

Он протянул руки, собираясь перехватить руль и выровнять «Ауди», но «БМВ» не дала ему такой возможности.

Мощный толчок… И…

— Габриэль! — закричала Клара, почувствовав, что машина ее не слушается, что она…

А Габриэль вдруг сообразил, что забыл пристегнуть ремень безопасности. Он вцепился изо всех сил в панель. Уперся ногами.

— Вот черт!.. Не надо… — прошептал он.

Клара повернулась к Габриэлю, и последнее, что успела заметить, — его недоуменный, непонимающий взгляд.

Минуту спустя

13

Габриэль понял: это у него мозги плывут.

И еще понял, что произошло. И сразу подумал о Кларе. Боли он не чувствовал, только голова кружилась. Ему показалось, что сейчас он потеряет сознание, и он сделал усилие, чтобы этого не произошло.

Габриэль повернулся, ища глазами Клару. Увидел и похолодел от ужаса. Клара лежала, привалившись головой к стеклу дверцы, красная струйка стекала у нее со лба ко рту. Он прислушался — она дышала. В столбняк ужаса просочилась надежда.

Габриэль окликнул Клару. Она не отозвалась. Хотел протянуть к ней руку, рука не послушалась. Он что, парализован? От одной этой мысли им овладела паника. Нет, он должен собраться, должен остаться хозяином положения, постараться найти помощь. От него зависит жизнь Клары. Он огляделся. Машина врезалась в дерево. Одна фара продолжала пронизывать тьму белым лучом. Ветровое стекло разлетелось вдребезги, и груда железных и пластиковых обломков придавила его к сиденью. Вторую машину отбросило вперед, и теперь она торчала перед ними.

Габриэль видел неотчетливо, перед глазами у него все колебалось, плыло. Он попытался встать. И… Как будто неведомая сила помогла ему подняться. Он сам не понял, каким образом, но выбрался из машины и встал на асфальт шоссе.

Мотор молчал, ни одна железка не вибрировала. Тишина была похожа на густое, темное масло, поглотившее все звуки, все предметы.

Водитель «БМВ» тоже лежал без сознания.

Габриэль обошел «Ауди», подошел к дверце, к которой привалилась Клара. Кровь из раны на лбу продолжала сочиться. Он попытался открыть дверцу. Не получилось. «Клара! Держись! Это не конец!» — заорал он. Но голоса не было, его словно обложили ватой.

«Сосредоточься, Габриэль. Постарайся что-то придумать».

Он снова осмотрелся. «Ни одной машины. Помочь нам некому. Но я должен найти помощь. Сейчас я позвоню».

Он вспомнил, что положил мобильник в карман на дверце, и вернулся за ним. Удивился, что дверца оказалась заперта. Как это может быть? Он же через нее только что вышел. Поднял голову и различил темную фигуру там, где только что сидел.

Ничего не понимая, наклонился, желая разобраться.

Там сидел мужчина с поврежденным черепом и залитым кровью лицом.

Габриэль наклонился еще ниже, вгляделся в лицо.

И глухо вскрикнул.

Там сидел он сам.

Разум отказывался верить.

Как это может быть? Он здесь, и он там…

«Бред, наверное. Конечно. Шоковый удар. Я потерял сознание, и теперь у меня видения».

— Нет, такова реальность, — твердо заявил голос у него за спиной.

Габриэль вздрогнул, обернулся, осмотрелся вокруг, но никого не увидел.

— Печальная реальность — так скажут те, кто вас найдет, — продолжал таинственный голос.

— А ты кто такой? — заорал Габриэль.

— Успокойся, пожалуйста, — посоветовал голос.

Габриэль вгляделся в темные кусты.

— Но… Что вы там делаете в темноте? Я попал в автокатастрофу. Моя невеста истекает кровью. Покажитесь же, черт вас побери! Помогите мне!

— Я здесь, чтобы помочь тебе, Габриэль.

— Откуда вы меня знаете? Кто вы? — продолжал допрашивать Габриэль, вглядываясь в темноту.

— Если ты очень хочешь, я покажусь.

— Хватит дурацких шуточек! — снова заорал Габриэль. — Некогда играть в прятки!

— В каком виде явиться? Вот в чем вопрос, и всегда один и тот же, — бормотал невидимка, словно бы разговаривая с самим собой.

— Что это, собственно, значит? Это…

— Как ты представляешь себе смерть, Габриэль?

Габриэль вздрогнул.

— Смерть? Вот уж скверный вопрос некстати! В машине женщина истекает кровью! Сделайте что-нибудь! Позовите на помощь!

— Душа уже все поняла, — отозвался ласковый, завораживающий голос, — а разум сопротивляется. Пока сопротивляется. Ты отвергаешь очевидное, и это естественно. Никто не может ничего понять, если все происходит так… грубо. Только те, кто уже приготовился, понимают сразу.

— О чем вы, черт побери? И где находитесь?

— У тебя за спиной, Габриэль.

Габриэль обернулся и увидел мужчину, который спокойно смотрел на него. При других обстоятельствах лицо этого человека показалось бы Габриэлю даже приятным, успокаивающим.

— Откуда вы здесь? Кто вы такой?

— Я пришел за тобой, Габриэль.

— За мной?

Мужчина не обратил внимания на вопрос. Он подошел к машине, наклонился над сиденьем.

— Неприятно смотреть. Но смерть не бывает красивой, — вздохнул он.

— Смерть? — переспросил Габриэль. — Почему вы заговорили о смерти?

Мужчина ласково посмотрел на него.

— Ты прекрасно знаешь, что произошло, знаешь, кто я, но не хочешь принять этого.

У Габриэля внезапно возникло ощущение, что он знает этого человека.

— Ну да. Разве не такой ты меня воображал? Я хорошенько покопался в твоем мозгу, прежде чем нашел твой образ смерти.

Габриэль внимательно вгляделся в лицо мужчины и все-таки не узнал его.

— А ты помнишь, почему ты наградил меня таким лицом, когда я навещал тебя в кошмарах?

Габриэль не ответил. Он пытался найти разумное объяснение странной встрече. Разумеется, у него видение. Вот именно, видение. Он без сознания, и вокруг него теснятся сны.

— Из-за смерти дедушки, Габриэль. Тебе было семь лет. Тебя заставили войти в комнату, где лежал твой «деда» — чтобы попрощаться с ним, поцеловать его. Тебе было страшно до дрожи, но ты это сделал, чтобы показать, какой ты большой и смелый, чтобы никого не огорчить. Ты увидел неподвижное лицо покойника — бледное, с синими кругами под глазами. Потом ты позабыл травмировавшую тебя встречу, но в кошмарах смерть всегда являлась к тебе именно такой.

Габриэля пронзило острое ощущение правдивости слов незнакомца. В самом деле, тот был похож на его дедушку.

— Я ничего не понимаю. С чего вдруг такая странная галлюцинация?

— Не лги себе, Габриэль. Постарайся четко сформулировать мысль, которая пробивается в твое сознание.

Что хочет сказать ему незнакомец? Постараться сформулировать что?

— Именно, Габриэль… Еще небольшое усилие…

Слова нащупали мысль, проникшую ему в мозг.

— Я… умер? — выговорил он.

— Да, Габриэль. Наконец-то. Еще несколько секунд, и ты умрешь. Сердце еще бьется, но еле-еле. Оно остановится, и мы с тобой уйдем.

Габриэль повернулся и снова внимательно осмотрел разбитую машину.

Увидел свое обмякшее тело, кровь, текущую по лицу, промокшую от крови рубашку…

— Этого не может быть! — возмутился он.

— Мне очень жаль, Габриэль.

На секунду Габриэль застыл в молчании. Страх прогнал мысли, факты теснили разум.

— Не надо… Не теперь… Я слишком молод…

Он снова вернулся к единственному и успокаивающему объяснению: он видит сонный кошмар. Худший из всех кошмаров. Но сейчас он проснется.

— Нет, это реальность. Вовсе не та, которую вы рисуете в своих научных изысканиях. Другая реальность.

— Вы читаете мои мысли? — поразился Габриэль.

— Ты теперь только мысли.

«Неужели это правда?»

И как только Габриэль мысленно задал вопрос, тут же возник непреложный ответ.

— Я… умер, — прошептал он в отчаянии.

Явь становилась все очевиднее, она внедрялась в него.

— Да.

— А вы? Кто вы такой?