Нора Фрейсс - Марион. Мне всегда 13 Страница 17

Это не меняет дела. Я обвиняла себя тогда, я обвиняю себя сейчас, я буду обвинять тебя всю свою жизнь. В тот ужасный день 13 февраля, еще до того, как я прочла в «Паризьене» о существовании письма, где ты объясняла причины своего поступка, я перебирала в голове все возможные сценарии. Дома ты казалась такой счастливой. Должен быть какой-то ключ, какая-то разгадка. Сначала я вообще подумала, что кто-то забрался в дом и повесил тебя.

Затем вина стала грызть меня еще сильнее: «Как мы могли прозевать?»

Когда прочитала в журнале о твоем письме, где ты объяснила свой поступок, это было второе потрясение для меня. Ты покончила с собой, потому что тебе делали больно. Мы спрашивали себя, почему же ты ничего не сказала нам. Может, мы слишком мало общались? Может, ты боялась нас?

Почему я поверила в ту среду, что у тебя и правда грипп, хотя ты просто симулировала? Почему ты не доверилась мне ни вечером, ни на следующее утро, за завтраком? Где же мы промахнулись?

Пока мы не знали о существовании письма, к нам в голову приходили идеи одна абсурднее другой. Но вина не отпустила нас, когда мы обо всем узнали. Почему ты ничего нам не сказала? Неужели ты нас не любила, раз эти глупые подростки оказались для тебя важнее? Раз ты ничего не сказала нам, раз ты оставила нас из-за этих дураков, значит, мы не были хорошими родителями!

Я пересказываю все эти жуткие мысли, вертевшиеся в наших головах, для того, чтобы каждый знал, как сильно мы сомневались, прежде чем начать подавать жалобы и требовать, чтобы виновники были найдены, идентифицированы и наказаны. Больше всего мы страдали от мысли, что достаточно было бы какой-то мелочи – и ты была бы все еще здесь, с нами.

Например, чтобы кто-то из преподавателей встал на твою защиту. Или чтобы твои друзья взбунтовались и вступились за тебя вместо того, чтобы вести себя как бараны или как трусы. Чтобы ты нашла в себе смелость сознаться нам во всем, что происходило, включая фальшивый дневник и несколько опозданий. Чтобы администрация школы нас предупредила. Чтобы я не повезла вещи к подруге в ту среду…

Я была уверена, что ты приняла решение покончить с собой за несколько минут, максимум – несколько часов. Возможно, эта мысль промелькнула у тебя накануне. Возможно, тебя натолкнули на эту мысль. Хлоя, твоя знаменитая подруга, подтвердила в своих показаниях, что накануне ты ушла из колледжа под предлогом того, что у тебя заболел живот, но это не было правдой.

Хлоя сказала, что узнала о твоей смерти от своего отца в среду вечером. Однако все свидетельствовало об обратном. Другая девочка уверяла, что узнала о самоубийстве еще в полдень, причем именно от Хлои. Еще Хлоя послала кому-то смс, в котором сообщила о том, что к нашему дому подъехали спасатели. Почему-то она не написала тебе, чтобы спросить, все ли хорошо.

Я думаю, многие из учеников подозревали, что ты затеваешь, и могли бояться, так как помнили, что сами тебя на это толкнули: «Иди вешаться!» Ты сказала одной из подруг, что боишься возвращаться в колледж завтра.

В среду в 10.30 ты зашла в Интернет и вбила на сайте запрос «Как покончить с собой». Ты ведь была такой послушной и организованной. Ты прямо последовала указаниям. Там рекомендовали использовать шарф – ты так и сделала. Ты оставалась прилежной ученицей до самой смерти.

Ты заходила на сайт в 10.30, а в 11.00 ты, как обычно, спустилась к завтраку. Затем ты снова вернулась к компьютеру и зашла на форум. Ты не спрашивала о любовных неудачах, нет. Ты написала: «Проблемы с друзьями». Ты уничтожила все доказательства, вероятно, не обнаружив ничего такого, что могло бы тебя успокоить.

Последним профилем, на который ты зашла перед своей смертью, был профиль Хлои. Это имя стояло первым в твоем письме.

Да, достаточно было какой-то мелочи, чтобы помешать тебе совершить этот ужасный акт, несмотря на свойственные тебе решимость и упрямство.

Какая все-таки незрелость мыслей! Нельзя совершать самоубийство из-за проблем с друзьями! Мы должны были вдолбить тебе в голову эту установку.

Нет. Даже не так. Просто «нельзя совершать самоубийство».

Когда после чтения письма я поняла, почему ты решила покончить с собой, меня захлестнули злость на себя и глубокая грусть, которой я не могла дать выход. Ты сделала больно нам: своим родителям, своим брату и сестре. Вовсе не тем злым подросткам, которые тебя ранили! Тем не менее ты ведь не хотела разрушать наши жизни? Ты просто хотела убежать…

Поскольку ты все-таки разрушила нашу жизнь, тоже в некотором смысле удушила ее, я немедленно задалась тревожным вопросом: почему ты не сказала о нас ни слова в своем письме? Ни слова, Марион! Как будто нас просто не существовало, Марион. Растерянная, отупевшая, я повторяла полицейским одну и ту же фразу: «Почему в письме нет ничего про нас? Разве это возможно? Почему она не написала о своей семье? Она нас не любила? Почему она покончила с собой из-за этих дураков?»

Потом я говорила об этом с психологами. Почему ты исключила нас из всей этой картинки? Мне объяснили: «Потому что не вы были причиной ее страданий».

Поразмышляв, я поняла еще одну вещь. Ты не собиралась умирать на самом деле. Ты хотела просто прекратить страдать, как бывает в конце жизни. Зачем нужна такая жизнь, в которой одна сплошная боль?

Впрочем, по твоему письму создавалось впечатление, что будет какое-то «завтра», какое-то будущее. Обращаясь к одной из «подруг», ты использовала настоящее время: «Я тебя умоляю: прекрати кричать «шлюха» прямо во время урока». Говорят ли так, когда планируют покинуть мир навсегда?

Ты сказала «стоп» страданиям в надежде на то, что кто-то тебя остановит. Вот почему я думаю, что можно было бы избежать твоей смерти. Вот почему нас с твоим отцом так терзает чувство вины. Вот почему твоих псевдоприятелей оно тоже должно терзать.

Вместо этого они избегают нас. Они воспринимают нас как противников. Конечно, мы подали жалобу. Я тоже воспринимаю их как противников. Но если бы они извинились, пришли к нам, чтобы все объяснить, рассказали нам то, что скрывают, возможно, наши реакции были бы другими. Я требовала наказать только тех, кто ответственен за твое самоубийство. Остальные в моих глазах были только противниками правды.

Когда Камилла, одна из бывших выпускниц колледжа, которая очень тебя любила, написала твоей однокласснице Авроре с просьбой рассказать, что же случилось, та отреагировала почти агрессивно: «Я не могу называть имен! Даже если я это сделаю, ты все равно неправильно все поймешь, ты ведь не знаешь всей истории! Пока».

Камилла долго настаивала, рискуя нарваться на грубость. «Вместо того чтобы клеветать на всех вокруг как жирная корова, которая ничего не понимает… Это Марион первая начала! Она без всяких причин написала на стене подруги: «Тебя никто не любит, ты дура!» Глупые подростки! Неужели ты заслуживала такого отношения за то, что всего лишь написала девочке, что она дура, «без всяких причин»?

Твоя одноклассница не нашла для тебя ни одного ласкового слова. Говоря о тебе с Камиллой, она использовала очень странные выражения, от которых исходило что-то вроде завистливой злобы: «Ты хочешь, я скажу тебе, почему так реагирую? Я всегда видела Марион с блуждающей улыбочкой на губах, которая на самом деле прятала ее боль, о чем я не могла знать. Я была больше занята друзьями, у которых были серьезные проблемы и которые совершали реальные попытки суицида. Марион ни разу не говорила, что собирается совершить акт! Если ты хочешь знать, никто об этом не догадывался!» Это была ложь. Вереница смс доказывала: некоторые знали, что она задумала.

Но это не главное. Эта Аврора, которая так активно оборонялась, казалось, знала, что именно произошло. Она говорила так, будто была свидетельницей события, и молчала так, будто ее осуждали. Когда Камилла призывала ее поговорить с нами, с родителями Марион или хотя бы с полицейскими, она вздохнула: «В любом случае родители не готовы услышать всю историю и все имена». Кто придумал эту небылицу?

Также девочка сказала Камилле: «Я хотела рассказать обо всем полиции. А также родителям Марион, поскольку знала, что они хотят знать ПРАВДУ. Что они нуждаются в ней. Но я поговорила об этом с бабушкой, и та велела мне молчать». Ради чего?

В заключение Аврора попросила у Камиллы номер телефона. Она не доверяла «Фейсбуку» и согласилась рассказать обо всем, что случилось, только по телефону. Ее рассказ, переданный Камиллой, оказался самым полным и точным из того, что нам удалось собрать.

В понедельник, 12 февраля, ты написала Наде на «Фейсбуке» то оскорбление: «Ты дура, никто тебя не любит».

Вот, что узнала Камилла: «Это не понравилось товарищам Марион, которые объединились против нее на следующий день. Она осталась совсем одна, без друзей. На уроке физкультуры несколько учеников, среди которых самым активным был Дамьен, собрались и, подстрекаемые Надей, избили Марион. Никто не вмешался, чтобы защитить ее, в том числе и «лучшая подруга». Преподаватель физкультуры, он же классный руководитель, тоже не проявил никакого участия. Позже, ближе к полудню, Инес сказала Марион, что она рассказала Майлис о том, как Марион ее так же оскорбляла. Марион испугалась, что та начнет ей мстить. Она отпросилась домой с жалобой на плохое самочувствие.