Барбара Пим - Лекарство от любви Страница 17

Вечером она показала приглашение Виоле.

— Можете воспользоваться, если хотите, — предложила она подруге. — У меня что-то нет особого настроения ходить по выставкам.

— А я, пожалуй, схожу. Обожаю закрытые просмотры в частных галереях. Там всегда можно увидеть что-то забавное. Давайте все же сходим вместе.

— Ну, разве что за компанию, — неохотно согласилась Далси, представив себе бесцельное шатание по полупустым залам. И потом, перспектива столкнуться с Морисом, даже случайно, все еще пугала ее. Но, наверное, такая встреча, случись она на вернисаже или в любом другом месте, пошла бы ей только на пользу, придала бы уверенности и, в конце концов, быть может, даже прояснила ответ на столь мучительный для нее вопрос: «И как я только могла полюбить такого человека?»

За столиком у входа в просмотровые залы сидела молодая женщина, чем-то похожая на саму Далси. Такая же светловолосая, высокая, но гораздо более ухоженная. Она словно спорхнула с обложки глянцевого журнала: безукоризненный макияж, красивая прическа, голубые тени, умело подчеркивающие синеву глаз, нежно розовый лак ногтей. «Вот что бывает с людьми, которые постоянно следят за собой», — огорченно вздохнула Далси. На столике лежала стопка свежих каталогов, а рядом — книга записей. Далси машинально пролистала несколько страниц, обнаружив несколько знакомых имен. Критики, искусствоведы, вот только имени Элвина Форбса она среди них не нашла. Да и с какой стати ему здесь быть? Насколько ей известно, проблемы современного искусства не слишком занимают ученого филолога.

— Ну, что? Приступаем к осмотру экспозиции? — бодро предложила ей Виола.

— О, господи! — снова не удержалась от вздоха Далси, увидев стены, снизу доверху увешанные полотнами, испещренными самыми разнообразными геометрическими конструкциями, преимущественно, в грязновато-серых тонах.

— Ага! — сверилась Виола с каталогом. — В этом зале представлены последние работы художника. Может, начнем осмотр с его ранних полотен? Соблюдем, так сказать, хронологическую последовательность, как считаете?

— Пожалуй, вы правы, — согласилась Далси, тоже глянув в каталог. — В ранних картинах есть хоть какое-то подобие сюжета. Вот, например, черно-белая кошка, держащая лимон в лапах. Или этот натюрморт: лук, перец, батарея винных бутылок на фоне окна, за которым виднеется кромка воды и лодки на берегу. Наверное, он все же хороший художник, как думаете? Вот только что заставило его отказаться от привычных сюжетов и переметнуться на абстракции?

— Просто мастер уже устал от цветовой палитры в привычном понимании этого слова, — с видом знатока обронила дама, стоявшая неподалеку. — Вот он и решил поэкспериментировать с новыми формами и непривычной для всех гаммой.

— А сам художник присутствует на вернисаже? — поинтересовалась у нее Далси.

— Да! Вон стоит молодой человек в пестрой тенниске. Это он и есть.

Далси бросила мимолетный взгляд в ту сторону. «Боже, как надоели все эти молодые гении, начинающие писатели и художники, — подумала она с некоторым раздражением, — которые появляются на публике именно в том образе, которого от них и ждут». Впрочем, покажись он среди своих геометрических закорючек в строгом деловом костюме или в смокинге, и вид у него был бы еще более забавный.

— Надеюсь, экспозиция имеет успех, — проговорила она задумчиво. — И молодому человеку удалось продать хоть что-то из того, что здесь выставлено.

Она машинально скользнула взглядом по полотнам, отыскивая глазами красную звездочку в углу рамы — знак того, что картина уже продана. Ужасно, если таковых нет. Тогда придется поддержать беднягу морально и материально и купить, хотя бы из чувства жалости, ту черно-белую кошку. А что? Она совсем не дурна!

— Да! В этом зале я уже нашла три проданные картины, — тут же сообщила ей Виола. — Думаю, абстрактных полотен куплено еще больше. Взгляните вон туда! С вами явно хотят поговорить!

Встреча, которой так боялась Далси, случилась столь неожиданно, что она не успела даже испугаться.

— О, привет, Морис! — с удивлением услышала она свой непривычно жизнерадостный голос. — Рада видеть тебя!

Далее последовала короткая процедура представления Мориса и Виолы друг другу, и последняя мгновенно просияла при виде столь импозантного молодого человека.

— Вы знаете, мы просто теряемся в догадках, пытаясь определить ценность этих живописных полотен, — кокетливо сообщила она Морису, и тот немедленно принялся с присущей ему обстоятельностью объяснять ей, в чем именно состоит непреходящее значение последних работ молодого мастера.

Далси специально отстала, давая возможность этим двоим в полной мере насладиться разговором о проблемах высокого искусства. «Поразительно, — размышляла она, плетясь следом, — как я могла влюбиться в Мориса. Что я в нем нашла?» Впрочем, чему же удивляться? Ее бывший жених — из той породы красавчиков, которые нравятся всем. Стройный шатен среднего роста, с мелкими, но безукоризненно правильными чертами лица, на котором застыло всегдашнее выражение мягкости и покорности. Только в глубине серых глаз кроется нечто такое, что заставляет подумать о том, что ты имеешь дело с жестким, а быть может, даже и с жестоким человеком. На пальце Мориса она разглядела массивный перстень-печатку. «Ба! Неужели мы снова обручены?»

— Не ожидал встретить тебя здесь — повернул он голову в ее сторону, пока Виола занялась созерцанием очередного шедевра с рассеянным видом женщины, которую ведет по залам столь притягательно красивый экскурсовод, который к тому же еще предусмотрительно указывает, на что следует обратить внимание в первую очередь.

— Вот как? — с деланным удивлением спросила Далси. — А мне, между прочим, прислали специальное приглашение на вернисаж. Я даже, было, подумала, что это ты позаботился.

— Я? Нет, что ты! Разве я мог? В сложившихся обстоятельствах…

Он оборвал себя на полуслове и принялся внимательно изучать свои ногти.

— Неужели ты вообразил, что мне все еще очень больно будет видеть тебя? Напротив! Я всегда знала, что такая неожиданная встреча пойдет нам только на пользу. Так оно и вышло.

— Эта дама… твоя приятельница, она живет у тебя сейчас?

— Да! Славная женщина, и мы с ней хорошо ладим.

«Интересно, — подумала она про себя, — можно ли рассматривать

такой вариант общежития как равноценную замену законному браку. Например, супружескому союзу с Морисом». Чувство одиночества нахлынуло на нее с новой силой. Она рассеянно вслушивалась в бравурные речи Мориса, который уже на полном серьезе предлагал в ближайшем будущем пообедать вместе. Удивил энтузиазм Виолы (чудесная мысль! обязательно!), моментально оценившую всю перспективность такого предложения.

— Не заглянуть ли нам в буфет? — предложила она Виоле, когда они, наконец, распрощались с Морисом. — Как вы думаете, у них подают чай?

— Чай — да, а вот никаких аперитивов не видно, — ответила Виола, озираясь по сторонам.

— Здесь не видно не только аперитивов, — вяло пошутила Далси. — Здесь, по-моему, вообще ничего не видно. Ой! — непроизвольно схватила она за локоть свою спутницу. — Взгляните вон на того священника! Поразительно похож на Элвина Форбса. Наверное, это его старший брат.

Виола посмотрела в указанном направлении. Священник внимательно рассматривал полотно, на котором были изображены какие-то прямоугольные загогулины, судя по замыслу, цветы, которые были помещены в такой же прямоугольный обрубок, являющий собой вазу.

— Знаешь, Уилкинз, — проговорил он с добродушным смешком, обращаясь к художнику. — Вот этот свой шедевр ты точно сотворил, встав по утру не с той ноги.

Дружный смех сопровождающих подтвердил верность его догадки, и художнику не оставалось ничего иного, как присоединиться к общему смеху.

Завершив осмотр экспозиции, священник направил свои стопы в сторону буфета.

— Идемте же за ним! — неожиданно проявила прыть Виола. — Я тоже уже хочу чая.

По счастью, в буфете сыскался свободный столик совсем недалеко от того, за которым расположился дородный священнослужитель. Он действительно был очень похож на Элвина. Удивило, что вместо традиционного чая священник заказал кофе и несколько пирожных, обильно украшенных взбитым кремом.

— Вы только посмотрите на него! — не преминула съязвить Виола. — Вместо того чтобы предаваться благочестивым мыслям о вере или коротать время на заседании какого-нибудь теологического общества, он шляется по всяким вернисажам и ублажает себя невероятным количеством пирожных. Хорошенький пример подает он своей пастве! Ничего не скажешь!

Впрочем, не священнослужитель занимал сейчас мысли Виолы. Ее просто распирало от любопытства по поводу Мориса.

— Какой приятный молодой человек, этот ваш знакомый! И где вы его только прятали все это время?