Барбара Пим - Лекарство от любви Страница 18

Завершив осмотр экспозиции, священник направил свои стопы в сторону буфета.

— Идемте же за ним! — неожиданно проявила прыть Виола. — Я тоже уже хочу чая.

По счастью, в буфете сыскался свободный столик совсем недалеко от того, за которым расположился дородный священнослужитель. Он действительно был очень похож на Элвина. Удивило, что вместо традиционного чая священник заказал кофе и несколько пирожных, обильно украшенных взбитым кремом.

— Вы только посмотрите на него! — не преминула съязвить Виола. — Вместо того чтобы предаваться благочестивым мыслям о вере или коротать время на заседании какого-нибудь теологического общества, он шляется по всяким вернисажам и ублажает себя невероятным количеством пирожных. Хорошенький пример подает он своей пастве! Ничего не скажешь!

Впрочем, не священнослужитель занимал сейчас мысли Виолы. Ее просто распирало от любопытства по поводу Мориса.

— Какой приятный молодой человек, этот ваш знакомый! И где вы его только прятали все это время?

— Нигде я его не прятала. Скорее, он сам прятался, — Далси сделала еще одну неудачную попытку пошутить. — Дело в том, что мы с ним были помолвлены.

— Вы?! Помолвлены с ним?! — не сумела скрыть своего изумления Виола.

«Пожалуй, такую реакцию можно назвать даже оскорбительной», — подумала Далси и еще ниже опустила голову.

— Да, мы были помолвлены с Морисом, а где-то около года тому назад разорвали помолвку по обоюдному согласию.

— Припоминаю, припоминаю! Вы действительно рассказывали мне в свое время об этой помолвке. Но я и представить себе не могла, что…

— Конечно, не могли! — довольно резко оборвала ее Далси.

— А обручальное кольцо он вам подарил? — проявила несвойственное ей любопытство Виола.

— Да. И очень красивое. Гранат в обрамлении жемчужин.

— И вы его сохранили?

— Сохранила. Видите ли, дело в том… инициатива в нашем разрыве все же принадлежала ему, — впервые за все эти долгие месяцы Далси почувствовала невыразимое облегчение. Наконец-то она решилась произнести эту горькую правду вслух! Признаться постороннему человеку, что именно Морис не захотел жениться на ней. Хотя, надо отдать ему должное, обставил он свой разрыв более чем благородно: она прелесть, умница и все такое, а он просто недостоин ее.

— Понятно! — задумчиво протянула Виола. Кажется, ей понравилось то, что она услышала. — Разумеется, в подобных обстоятельствах вам незачем возвращать ему кольцо. Пусть останется, как память.

— О чем вы говорите? Я бы никогда не смогла носить его. А потому продала.

— Вы продали обручальное кольцо? — уже в который раз удивилась Виола с несвойственным ей пылом. Подобный шаг никак не вяжется с серьезной и добродетельной Далси.

— Продала! Прочитала в одной из газет просьбу о помощи. Какая- то женщина просила помочь ей материально, она попала в затруднительную ситуацию и я подумала, что вот хороший повод сделать доброе дело. И я тут же продала кольцо, а все деньги направила по указанному в газете адресу. Надеюсь, это принесло хоть какое-то облегчение несчастной.

«Боже, что я мелю такое! — в ужасе подумала Далси. — Я сейчас говорю точь-в-точь, как моя служанка мисс Лорд, которая, наслушавшись всяких телевизионных проповедников, просто обожает разглагольствовать о помощи ближним и важности благотворительной деятельности в приходе».

— Взгляните! — Виола снова переключилась на столик, за которым восседал предполагаемый брат Элвина Форбса. — А к нашему священнику подсел какой-то его приятель. Ужас! Он заявился сюда в гамашах! Наверное, какой-нибудь архидиакон, не иначе.

— Ну, как впечатления, Готорн? — зычным голосом выкрикнул предполагаемый архидиакон, поудобнее устраиваясь за столиком.

«Готорн! — разочарованно подумала про себя Далси. — Значит, они обе ошиблись, и этот жизнелюбивый священник отнюдь не брат Элвина Форбса».

— Мне рассказывали, что мальчишка начинал свой путь в искусстве в качестве хориста, — продолжал вопить на весь буфет священник в гетрах. — Пел в церковном хоре. Готов побиться об заклад с кем угодно, через год от его популярности не останется и следа. Голову даю на отсечение!

В этот момент к их столику подошла официантка и поставила перед священнослужителями блюдо с новой порцией пирожных и свежий кофе.

— Пора домой! — поднялась со своего места Далси, несколько удрученная тем, что ее версия насчет Невила Форбса оказалась ложной. И вообще, культпоход в галерею принес больше разочарований, чем положительных эмоций. А тут еще эта встреча с Морисом. Не то, чтобы она все еще любила его. Нет, ее чувства к нему уже давно перегорели. Просто в свое время он причинил ей столько страданий, что даже спустя почти год видеть его было все еще больно. Но ничего, попыталась она обрести прежнее присутствие духа, скоро это должно обязательно пройти. Она найдет в себе силы перевернуть эту страницу в своей жизни, и тогда их отношения с Морисом, наконец, окончательно станут прошлым.

11

Сказать по правде, Далси никогда не страдала гипертрофированной привязанностью к своим родственникам. Конечно, чувство долга и все такое побуждали ее время от времени навещать дядю Бертрама и тетю Гермиону, но визиты эти случались крайне редко, были короткими и нерегулярными. Однако близилось Рождество — вполне уместный предлог для очередного посещения. Что мешает ей вручить старикам подарки лично вместо того, чтобы отправлять их по почте? К тому же, она все уже рассчитала. Если она нагрянет в гости пораньше, а ужинают дядя с тетей ровно в семь, и если не станет вести с ними нескончаемые разговоры обо всем на свете, то она вполне может успеть на обратном пути заглянуть еще и в церковь, в которой служит Невил Форбс. Ведь судя по карте, церковь находится в двух шагах от дома ее родственников.

И дядя, и тетя были ревностными прихожанами. Правда, у каждого были свои религиозные пристрастия. Так, дядя числился приверженцем англиканской церкви, тетушка же, как подозревала Далси, исключительно в пику своему брату, придерживалась взглядов евангелистов. В отличие от брата, преподававшего в свое время в педагогическом колледже, ей никогда не нужно было зарабатывать себе на жизнь. А потому все свое личное время тетя Гермиона с превеликим удовольствием тратила на всевозможные заседания в различных комитетах и обществах или на занятия той самой благотворительной деятельностью, о которой толковала мисс Лорд, но уже исключительно в своем приходе.

И вот промозглым ноябрьским вечером Далси отправилась в гости к родственникам. Респектабельный особняк в викторианском стиле, парадное крыльцо в обрамлении живой изгороди из аккуратно подстриженных лавров. Она нажала на кнопку звонка и принялась терпеливо ждать, когда ей откроют. Ждать пришлось довольно долго. Миссис Седж, домоправительница и по совместительству кухарка, скорее всего, занята приготовлением ужина на кухне, которая располагается в цокольном этаже, а потому звонка точно не слышит. Наконец, после нескольких минут, показавшихся Далси вечностью, дверь открывает ей сама тетя Гермиона. Она в зимнем пальто и в кокетливой маленькой шляпке, отороченной мехом.

— Прошу простить меня, деточка! — торопливо роняет тетя на ходу. — Я разговариваю по телефону. Раздевайся и проходи в гостиную. Погрейся пока у камина.

Далси устраивается прямо на коврике возле огня и начинает рассеянно листать стопку старых журналов, лежащих рядом на небольшом кожаном пуфике.

— Да, она станет вам настоящей моральной опорой, — долетают до нее из холла обрывки телефонного разговора. «Интересно, с кем это тетя общается в таких непривычно напыщенных выражениях? И кто кому может стать моральной опорой в наше тяжкое время?»

— Ах, это наш викарий! — объявляет тетя в унисон ее мыслям, появляясь в гостиной и на ходу снимая пальто. — У него сегодня днем скончалась сестра.

— Печально.

— К счастью, его старшая сестра пока еще жива и даже живет вместе с ним. Не сомневаюсь, в сложившихся обстоятельствах, она примет весь удар на себя и станет настоящей моральной опорой своему младшему брату.

В этот момент в гостиной появляется дядя Бертрам, маленький, гораздо ниже своей сестры, кругленький, со всегдашним озабоченным выражением лица. Подстриженные ежиком седые волосы топорщатся в разные стороны.

— Привет, Далси! Кто кого подпирает, позвольте осведомиться?

— Я говорю ей, что после смерти младшей сестры Глэдис Мейси станет просто незаменимой помощницей для нашего викария.

— Вот как? А его сестра умерла? Почила в бозе, так сказать?

Гермиона метнула рассерженный взгляд в сторону брата, потом рывком сняла шляпку и, бросив ее возле зеркала, висящего над камином, принялась поправлять прическу.