Барбара Пим - Лекарство от любви Страница 19

— Это зеркало, — нашла она наконец повод излить собственное раздражение вслух. — Такое неудобное! Слишком высоко повесили.

Да уж теперь какой смысл его перевешивать? Все равно ведь скоро съезжать.

— Как? Вы собираетесь продавать дом? — воскликнула Далси, мгновенно испугавшись перспективы того, что родственники могут объявить ей о своем желании жить вместе с ней.

— Да. Этот дом всегда был слишком велик для нас двоих. А уж для меня одной…

— Как одной? А дядя Бертрам?

— А твой дядя Бертрам собирается к своим закадычным дружкам в монастырь. Те уже дали согласие приютить его в своей обители.

— Дядя, неужели вы собираетесь стать монахом? — недоверчиво уставилась на него Далси.

— Ну, не сразу, конечно. Вначале я поживу в монастыре какое-то время на правах гостя, но потом, постепенно, с течением времени, кто знает? Вполне возможно, я созрею для того, чтобы принять постриг. Одним словом, поживем — увидим. А пока буду жить в гостевом домике. Я уже в нем много раз останавливался. Там очень уютно: центральное отопление, кормят вкусно, а главное, моя дорогая, — никаких женщин.

Он озорно улыбнулся, взглянув на сестру и племянницу.

— Да уж, женщин там точно не будет, — согласилась с ним Далси. — Но ведь в монастыре вам придется работать.

— Ну и что? Мне еще вполне по силам делать кое-какую работу. В аббатстве красивая кедровая роща, сотни акров земли, засаженных кедрами. Вот стану ухаживать за ними.

— Кедры не нуждаются в твоем уходе! — презрительно фыркнула тетя Гермиона. — Всем известно, что эти деревья растут сотни лет и отлично обходятся безо всякого человеческого участия.

— Тогда буду трудиться на огороде. В конце концов, сорная трава растет повсеместно, даже в монастырях. Или найду себе еще какое- нибудь занятие, мало ли на свете дел?

За дверью послышалось громкое позвякивание посуды.

— Миссис Седж накрывает на стол, — сказала Гермиона.

— Тогда нам стоит поторопиться! — поднялся со своего места дядя Бертрам. — Наша кухарка не любит, когда ее заставляют ждать.

Действительно, стол был уже сервирован к ужину. В качестве основного блюда предлагалось мелко порубленное мясо, обильно залитое сверху томатным соусом. К нему прилагалась отварная картошка и зелень, разложенная на блюде, которое служанка поставила рядом на приставной столик. Миссис Седж, приехавшая в Англию лет двадцать тому назад из Вены, судя по всему, уже начисто забыла все кулинарные тонкости своей национальной кухни. И всякий раз, бывая у родственников, Далси вполне искренне удивлялась тому, с какой же легкостью их домоправительница переняла все худшее, чем издавна славится английская кухня. Одним словом, никаких штруделей, шницелей и прочих деликатесов, которыми потчуют своих гостей австрийские хозяйки.

За ужином разговор продолжал вертеться вокруг ближайших планов дяди Бертрама.

— Не думаю, что люди чувствуют себя комфортно, когда собираются вместе, да еще в большом количестве, — задумчиво проронила Далси, невольно подлив масла в огонь все еще продолжающего тлеть спора.

— Вот я летом побывала на одной выездной научной конференции и имела возможность лишний раз убедиться в этом. К тому же, многие, вырвавшись за порог родного дома, вообще начинают вести себя как расшалившиеся дети, которых наконец-то отпустили на волю. Право же, смешно смотреть на их выходки со стороны. Кстати, у одного из наших докладчиков брат — викарий, и служит он в одном из соседских с вами приходов. Его фамилия — Форбс. Не слышали?

— А как же! Невил Форбс. Он служит настоятелем в соборе святого Айвела, — с готовностью подтвердил дядя Бертрам.

— Его и в самом деле зовут Невилом, — тут же перебила брата тетушка. — Вот только служит он не в соборе святого Айвела. Ты перепутал сорт сыра с названием церкви.

— Ничего я не перепутал! Будто ты сама не знаешь, что многие производители присваивают своим товарам названия, которые они отыскали в святцах. Если мне не изменяет память, ты и сама обожаешь мармелад, названный в честь святого Мартина. Разве не так?

— Да, так! Но все равно Форбс служит не в церкви святого Айвела! — с детским упрямством продолжала упорствовать Гермиона. — Что за глупое название для церкви! Глупее не придумаешь! Такая церковь только для тебя и сгодится.

Далси тяжело вздохнула. Сколько раз ей доводилось быть свидетельницей вот таких пустых споров и даже ссор, возникающих между дядей и тетей по всякому поводу и без оного. «Неужели все старики такие вздорные, — подумала она. — Или это неизбежно, и с возрастом характер у всех людей портится? Интересно, а каким в старости будет Элвин Форбс?» Услужливое воображение моментально нарисовало ей благостную картину: хрупкая светловолосая женщина в костюме фрез, безуспешно пытающаяся завернуть в рифленый лист бумаги дурацкого ослика, а рядом с ней Элвин. А почему бы и нет? Вот представить рядом с подобной простушкой Мориса почти невозможно. А рядом с ней самой разве можно?

Тоска навалилась на нее с новой силой, и еще острее стало чувство собственного одиночества, которое не помогает скрасить даже присутствие в ее доме Виолы. Как раз-то именно с ней у Далси в последнее время все чаще случаются стычки, причем не какие-нибудь там академические споры, которые легко прервать и моментально забыть, а разногласия исключительно на бытовой почве: невыключенный свет в ванной, оставленные после себя грязные чашки в раковине, категорическое неприятие какой бы то ни было работы по дому. Как же она устала от всего этого!

После десерта Далси первой подхватилась из-за стола. Взяв блюдо с яблочным пудингом, она сказала, обращаясь к Гермионе:

— Пойду, отнесу на кухню. Мне как раз нужно кое о чем расспросить миссис Седж.

— Конечно, милая!

Тетя принялась собирать посуду со стола.

На самом деле никаких специальных вопросов к кухарке у Далси не было, но посмей она нарушить раз и навсегда установленное правило — обязательно наведываться на кухню после завершения трапезы с выражением благодарности за вкусный ужин, — и тетушке наверняка был бы гарантирован нагоняй за невнимание со стороны племянницы. Экономка тети Гермионы и дяди Бертрама была самым настоящим тираном, и восторги Далси по поводу собственных кулинарных талантов она воспринимала как должное. Хотя, если честно, то никаких талантов не было и в помине! Далси совершенно искренне терялась в догадках: как подобная неумеха умудрилась двадцать лет тому назад устроиться кухаркой да еще подвизаться в этом качестве в приличных домах. Ну разве что по недомыслию работодателей, которые наивно полагали, что раз служанка прибыла к ним из Вены, которая издавна славится своей кухней, то готовит она образцово. Ну, а дальше все пошло как по маслу, ибо усвоить премудрости приготовления пары-тройки незамысловатых блюд, которые обычно подаются в английских домах, и вовсе оказалось парой пустяков.

Надо сказать, Лили Седж стала за минувшие годы настоящей англоманкой. Косвенным доказательством чему служит огромный портрет герцога Эдинбургского — главное украшение кухни, раскрашенный в невообразимо яркие тона. Во всяком случае, глаз такой пронзительной синевы, как у герцога на портрете, Далси никогда не встречала в реальной жизни. Она даже подозревала, что такого цвета вообще не существует в природе. Английскость кухарки проявлялась еще и в том, что она, как само собой разумеющееся, присвоила себе титул «миссис», коим традиционно величают англичанок в возрасте, хотя Далси было доподлинно известно, что миссис Седж никогда не была замужем.

Выполнив положенный ритуал, связанный с изъявлением благодарности за вкусный ужин, и поздравив служанку с наступающим Рождеством, Далси заторопилась наверх, в гостиную, где первым делом вручила подарки дяде Бертраму и тете Гермионе.

Дядя тут же принялся листать толстенный том по истории англиканской церкви.

— Замечательная книга! — воскликнул он с восхищением. — Ты подарила мне не просто книгу, а много-много счастливых вечеров, которые я проведу наедине с ней.

— Ну, мне пора! — поднялась Далси. — Да и вы, я знаю, привыкли ложиться рано.

— Ты права, милая! — согласилась с ней тетя Гермиона. — Но все же перед тем, как отправиться спать, я позвоню еще раз нашему викарию. А вдруг я смогу быть хоть чем-то ему полезной.

«Дай-то бог, — подумала про себя Далси. — Пусть бы этот человек нашел тетушке хоть какое-то пустяшное дело, чтобы она смогла в полной мере прочувствовать то, что еще кому-то нужна». Как же грустно наблюдать за одинокими женщинами, изо всех сил старающихся помочь своим ближним. С какой готовностью они предлагают свои услуги, как они горят желанием быть полезными и как редко, на самом деле, от них бывает хоть какой-то прок. Впрочем, Виола же помогла Элвину Форбсу, явив счастливое исключение из общего правила.