Andrew Лебедев - Все голубые фишки Страница 18

Дикие не знавшие огня люди – они же зрители – сидели и лежали на нижних ярусах нар их барака и тоже бросали при желании свои реплики.

Летягин, кроме режиссуры, играл еще и роль орла, клевавшего Столбову его печень…

Текст же самой пьесы выглядел тогда примерно так:

Прометей-Столбов: О ебанные боги, вашу мать, я на хрен скомуниздил у вас спички, цена которым всего то три копейки, а вы на хрен меня связали, где справедливость ?

Зевс-Богуш (сверху с нар): не пизди, Прометей хренов, сейчас вот напустим на тебя Орла, чтобы тебе яйца открутил (обращаясь к Посейдону-Антонову) – ходи с бубен, жопа, у тебя бубны еще не все вышли.

Прометей-Столбов: о ебанный жалкий народ глупых людей, я для вас скомуниздил у богов спички, а вы смотрите на это, как последние мудаки, отвяжите меня, твари неблагодарные!

Народ: Пошел на хуй, сам виноват, мудила, воруешь, так не надо попадаться.

Зевс-Богуш (сверху): эй, Орел, на хуй, ты там бля хули спишь? Клевать печень надо этому толстому Прометею…

И тогда Летягин превзошел сам себя.

Он изобразил такую пантомиму, такого орла, что все с нар от смеха попадали. Даже прикованный Столбов-Прометей ржал, заходясь от хохота.

Летягин сидел на краю верхнего этажа нар на корточках, приподняв плечи, как если бы это были опущенные крылья. Он моргал, как моргают птицы и резко по птичьи вертел головой – то влево, то вправо.

Потом он курлыкнул, как журавель, поднял руки-крылья и спрыгнул на пол, изображая начало полета…

Потом полетал, полетал – побегал по бараку…

И вдруг с гортанным криком бросился на Столбова, зубами ухватив его как раз за то место живота, где вроде бы как была или должна была быть прометеева печень.

Публика ревела от восторга.

– Курлы! – торжествуя возопил Орёл-Летягин. Оторвавшись от Вадикова живота.

– Ну что? Будешь еще спички у нас пиздить? – свесившись с Олимпа спросил Зевс-Богуш.

– Пошли вы все на хуй! – закричал Вадик-Прометей, – и глупый неблагодарный, не достойный спичек народ, и боги Олимпа, жалкие пьяницы, и орел… Пошел на хуй, мерзкая птица!

Неужели за эту пьесу боги могли обидеться и послали ему теперь рак печени?

Неужели?

Столбов задумался.

Все может быть.

Ответ на все вопросы будет только там – на той стороне реки Стикса..

После крематория. ….

Летягин не переставал удивляться пронырливости и осведомленности Добкина.

Как?

Откуда он мог узнать, что некто Минаев, прилетевший в Краснокаменск позавчера вечером, это представитель будущего вероятного генподрядчика на строительство нового транспортного тоннеля?

Уж Димку то Минаева Летягин знал как облупленного.

Не то чтобы они дружили в институте, но в хороших товарищеских отношениях были всегда.

Летягин слышал от друзей, что уехав в Америку, Минаев там продолжил заниматься тем же, чем занимался в институте на кафедре моделирования грунтовых сред, фундаментов и подземных сооружений. Слышал, что вроде как бы даже Минаев там в Америке свою собственную лабораторию организовал и брал заказы на научные и инженерные исследования от широкого ряда строительных фирм и фирмочек.

Но чтобы самому представлять какую-то большую строительную компанию, способную выиграть тендер на освоение почти половины миллиарда долларов, такого за Минаевым вроде как не водилось…

Однако, чего на белом свете не бывает!

– А где он остановился? – спросил Летягин.

– А вроде как в Уральском Савое, у него ж квартиры в Краснокаменске не осталось, мать он похоронил, а сестра его в Крыму живет, – резво ответил информированный Добкин.

– Попробовать что ли позвонить ему? – задумчиво пробормотал Летягин.

– Думаю, что это дохлый номер, – сказал Добкин, – Антонов на все переговоры гриф секретности повесил, журналистов к Минаеву на выстрел не подпустят.

– Но я то ведь однокашник его, – возразил было Летягин – А вас тем более не подпустят, – хмыкнул Добкин, – тем более после того случая на юбилее Богуша.

Летягин покраснел.

Ему было неприятно, что этот Добкин в курсе его конфликта с начальником Гошиной безопасности.

– Надо Умную Машу к нему запустить, – цокнув языком, сказал Добкин, – она все вмиг разузнает, умная девочка.

– Хорошо, – кивнул Летягин, – я не возражаю, посылай. ….

Вова Игнатьев после ухода Маши запил.

Думал про себя, что вот такой вот он удалой парень. Такой вот он мужчина – хоть куда…

А тем не менее, не смог девчонку удержать, и более того, не смог ей замену найти.

И не смог ей найти замену, потому что влюбился.

Потому что всем сердцем к Машке присох, оказывается.

Запил Вова круто. По-десантному.

Все в прорабской бил, колотил и крушил.

Таджики ближе чем на тридцать метров вообще боялись к синему вагончику подходить.

Только Мэлс Шевлохов – только бригадир и осмеливался входить к невнятно рычавшему, совершенно одичавшему прорабу.

Игнатьев четверо суток безвылазно сидел в своей прорабской на строительстве сорок четвертого дома, выпил две коробки "черноголовки", переломал кучу мебели, набил морду трем сдуру забредшим на стройку и имевшим глупость заглянуть в синий вагончик ротозеям… А потом катался пьяный на своём корейском джипе по району Сиреневой Тишани, думая, авось увидит свою Машку с каким-нибудь уродом, тогда берегись! Задавит и удавит обоих…

Не встретил, слава Богу.

Зато лишился прав и машину его отогнали на штрафную стоянку.

После этого Володя вроде бы как угомонился.

Уехал к себе на холостяцкую квартиру, два дня похмелялся пивком, потом сходил в баню, пива после бани больше не пил и на утро после шестидневного запоя, гладко выбритый и в белой самостоятельно выглаженной рубашке отправился на работу.

Сперва наведался к участковому.

К капитану Магомеду Алиеву.

Нашел его в кафе "Лейла".

– Ну что, прораб, – хитро поглядывая на приятеля своими черными глазами, спросил участковый, – голова не болит? А то садись, я Азизе скажу, пусть подаст тебе рюмку коньяка.

– Нет, больше не пью, – проведя ребром ладони по горлу, – сказал Игнатьев, – скажи мне лучше, там я не очень сильно чудил, не зашиб никого?

– Не зашиб то не зашиб, а права у тебя отобрали, – по прежнему, хитро улыбаясь, сказал Магомед.

– Я вот как раз пришел к тебе, чтоб ты мне помог с правами, надо их как-то назад получить, у тебя же есть связи.

– Тебе повезло, – щелкнув пальцами и оборачиваясь к барменше Азизе, и показывая ей чтоб принесла им два кофе, сказал участковый, – тебе повезло, начальник ГАИ на моём участке на моей земле живет, в тридцать четвертом доме, в девятиэтажке, так что готовь деньги, прораб.

– Сколько надо? – отрешенно спросил Володя.

– Ты цены знаешь, – развел руками Магомед, – кабы на месте с патрульным разбирался, это бы одна цена была, а теперь это уже цена другая, надо протоколы изымать, компьютер чистить, да и мой интерес тоже надо соблюсти.

– Сколько? – твердо спросил Игнатьев.

– Тысяча, – прекратив улыбаться сказал Магомед, – и не тяни с этим, потом еще дороже будет.

Тянуть Игнатьев не стал.

Без машины прорабы на стройке – труба.

Да и за Машкой последить – как же без машины?

С Богушом было небольшое неприятное объяснение.

– Ты что себе позволяешь, Игнатьев? – грозно глядя на своего прораба спросил Игорь Александрович, – на целую неделю у меня начальник участка из арбайт-процесса выбывает, это что за хрень такая?

Игнатьев попереминался с ноги на ногу в кабинете грозного начальника своего, помямлил что-то нечленораздельное, будто не двухметровый десантник, а какой-нибудь задроченный хиляк.

Унижало еще то обстоятельство, что в кабинете у Богуша сидели еще какие-то хмыри и глумливо улыбались, поглядывая на то, как их кореш – Богуш делает выволочку своему подчиненному.

Двоих из эхтих хмырей Игнатьев знал, первый, что немного постарше, это какой-то бонза из городского правительства, он частенько на сдачу домов заезжал. И пару раз даже с самим губернатором.

Второго, Игнатьев тоже видел не раз, забыл как его зовут, вроде это начальник проектировщиков, по чьим проектом дома строили.

А вот третьего, по пижонски разодетого, что совсем развязно сидел, положив ноги на журнальный столик, Игнатьев видел впервые.

– Тоже мне, спектакль бесплатный устроили, – бурчал себе под нос Игнатьев, выходя из кабинета, – что я им, клоун что ли?

Однако, кажись пронесло на этот раз. Богуш, вроде добрый сидел, не стал с должности снимать и в младшие прорабы переводить, как раньше бывало.

Выйдя на улицу, и садясь в свой выкупленный у Ментов джип, Игнатьев подумал, что по такой удачливой развязке, может ему теперь и с Машкой повезет – свяжется-завяжется снова? И решил, что вечером купит букет и поедет ее покараулит. …

– Ну как вам этот клоун? – обведя друзей веселым взглядом, спросил Богуш, – хорош? Неделю пил на своем участке, а участком сопливый мастер с таджикским бригадиром руководили.