Патриция Хайсмит - Мистер Рипли под землей Страница 18

Когда Том, уставший гораздо больше, чем накануне, ложился спать, ему в голову пришла мысль запихать Мёрчисона в бочку и потом вывезти. Но без бондаря он не сможет снова закрепить эти проклятые ободья. И к тому же труп пришлось бы поместить в какую-нибудь жидкость, чтобы он не колотился о стенки. Да и как он один поднимет Мёрчисона и закинет его в бочку? Нет, это невозможно.

Том подумал о чемодане Мёрчисона и “Часах”, оставшихся в Орли. Теперь уже там наверняка нет ни того, ни другого. Возможно, в чемодане была какая-нибудь записная книжка или старый конверт с адресом. Завтра, наверное, официально объявят о “пропаже” Мёрчисона. Или на следующий день, когда он не явится на встречу с экспертом из Галереи Тейт. Интересно, успел ли Мёрчисон сообщить кому-нибудь, что собирается в гости к Тому Рипли? Том надеялся, что не успел.

В пятницу было солнечно и прохладно, хотя, конечно, назвать это заморозками было нельзя. Том и Эдуардо позавтракали в гостиной, которую сквозь стеклянные двери заливало солнце. Граф был в пижаме и халате, чего он, разумеется, не позволил бы себе в присутствии хозяйки дома, но он надеялся, что Тома это не шокирует.

В начале одиннадцатого граф спустился с чемоданами и уже одетый. Он был готов ехать с Томом в Море.

– Нельзя ли попросить у вас в долг зубную пасту? – спросил он. – Я, похоже, оказался таким растяпой, что забыл свою в Милане.

Том был рад этому вопросу, так как давно ожидал его. Сходив на кухню, он попросил пасту у мадам Аннет. Поскольку все вещи графа были уже на первом этаже, Том предложил ему почистить зубы в запасном туалете. Мадам Аннет принесла ему туда пасту.

Прибыла почта, и Том, извинившись перед гостем, просмотрел ее. Открытка от Элоизы, в которой фактически ничего не сообщалось, и еще одно письмо от Кристофера Гринлифа. Том вскрыл его и прочел:

“15 окт. 19..

Дорогой мистер Рипли!

Я только что неожиданно получил возможность прилететь в Париж чартерным рейсом, так что буду там раньше, чем предполагал. Надеюсь, что Вы сейчас у себя. Я лечу вместе с другом, Джеральдом Хейманом, моим сверстником, но не волнуйтесь, к Вам я его с собой не привезу – это может быть лишней обузой для Вас, хотя, вообще-то, он симпатичный парень. Я буду в Париже в субботу, 19 октября, и постараюсь сразу до Вас дозвониться. Разумеется, я переночую в каком-нибудь отеле в Париже, так как самолет прибывает только в 7 часов вечера по французскому времени.

А пока что шлю Вам наилучшие пожелания,

Искренне Ваш,

Крис Гринлиф”.

Суббота – это завтра. Хорошо, что хоть сюда он завтра не явится. Только Бернарда не хватает для полного комплекта. Подумав, не попросить ли мадам Аннет не подходить к телефону ближайшие пару дней, Том отказался от этого намерения, – это было бы странно и огорчило бы мадам Аннет, поскольку она привыкла перезваниваться по крайней мере раз в день с кем-нибудь из своих местных подруг – обычно мадам Ивонной, также служившей у кого-то в деревне.

– Плохие вести? – спросил граф.

– Нет, отнюдь, – ответил Том. От Мёрчисона необходимо избавиться, и желательно сегодня же ночью. А встречу с Крисом можно, конечно, отложить, – по крайне мере, до вторника. Том представил себе, как завтра к нему является французская полиция в поисках Мёрчисона и находит его труп, услужливо приготовленный для них в самом очевидном месте – в винном погребе.

Мадам Аннет чистила на кухне серебро – большую супницу и множество ложек с фамильным вензелем Элоизы – “П. Ф. П”.

– Мы с графом съездим на небольшую прогулку, – сообщил ей Том, – и он больше уже не вернется. Ничего не нужно купить для хозяйства?

– Если бы вам удалось найти свежей петрушки, мсье Тоом…

– Хорошо, я запомню. Persil. Я вернусь часам к пяти, наверное. Сегодня буду ужинать в одиночестве. Приготовьте что-нибудь попроще.

– Ой, надо же помочь вам погрузить багаж, – встрепенулась мадам Аннет. – Прямо не знаю, что у меня сегодня с головой.

Том уверил ее, что этого не требуется. Тем не менее, она вышла попрощаться с графом, который поклонился ей и похвалил по-французски ее стряпню.

Они отправились в Немур, где осмотрели ярмарочную площадь с фонтаном, а затем проехали на север вдоль Луэна до Море, улицы которого с односторонним движением Том успел достаточно хорошо изучить. Достопримечательностью города являлись красивые башни из серого камня по обеим сторонам моста через реку, служившие некогда городскими воротами. Башни очаровали графа.

– Здесь гораздо меньше пыли, чем в Италии, – сказал он.

За обедом Том изо всех сил старался не показать, что он нервничает, и, глядя в окно на плакучие ивы на берегу, думал о том, что хорошо бы и ему достичь такого же спокойного внутреннего ритма, с каким раскачивались на ветру их ветви. Граф между тем очень длинно и обстоятельно рассказывал о том, как его дочь вторично вышла замуж за молодого человека из титулованной семьи, проживавшей в Болонье. Перед этим тот был женат на девушке простого происхождения, и его родные порвали из-за этого отношения с ним. Том слушал графа вполуха, размышляя о том, как избавиться от Мёрчисона. Бросить его в какую-нибудь реку? Сможет ли он перекинуть тяжелое тело, да еще с камнями, через парапет так, чтобы его при этом не заметили? А если стащить его в воду с берега, то где гарантии, что тело погрузится достаточно глубоко? Начался мелкий дождик. “Это хорошо – легче будет копать”, – подумал Том. Может быть, лес позади его дома – все-таки самое лучшее место.

В Мелёне Эдуардо пришлось ждать поезда всего десять минут. Сердечно распрощавшись с ним, Том доехал до ближайшей табачной лавки и купил марок, чтобы наклеить их дополнительно на конверт с пленкой Ривза, – будет смешно, если какой-нибудь почтовый служащий задержит отправление из-за недоплаченных пяти сантимов. Том купил мадам Аннет петрушки: по-французски persil, по-немецки Petersilie, по-итальянски prezzemolo. После этого он поехал домой. Солнце садилось. Том подумал, не привлечет ли свет фонаря внимание мадам Аннет, когда он будет копать в лесу. Окно ее ванной выходило как раз в ту сторону. А если ей вздумается пойти к нему в комнату, чтобы сообщить об огоньке в лесу, и она найдет комнату пустой? В лес около их дома практически никто не заходил – ни гуляющие, ни грибники. Во всяком случае, Том намеревался отойти достаточно далеко от дома, так что вряд ли свет будет виден.

Тому не терпелось приступить к делу. Он натянул джинсы, выкатил тачку из сарая и подвез ее к каменным ступеням, спускавшимся в сад с задней стороны дома. Затем, пока не совсем стемнело, он поспешил через лужайку обратно к сараю. Если мадам Аннет заметит его, он скажет, что решил набрать в лесу материал для компоста.

Мадам Аннет была в ванной, судя по освещенному окну с матовым стеклом. Она всегда принимала ванну в это время, если не было срочных дел на кухне. Том взял в сарае большие вилы с четырьмя зубьями и направился с ними в лес. Он хотел найти подходящее место и начать копать яму, чтобы утром, когда ему предстояло выполнить всю основную работу, уже был какой-то задел. Том выбрал маленькую лужайку среди стройных деревьев, где, он надеялся, было не слишком много корней. Насколько можно было судить в сумерках, место было неплохое, хоть и находилось всего ярдах в восьмидесяти от его участка. Том с энтузиазмом принялся за работу, высвобождая нервную энергию, в избытке накопившуюся за день.

Он остановился, чтобы перевести дух, и, запрокинув лицо, громко рассмеялся. Наверное, стоит напихать вместе с Мёрчисоном всяких отходов – картофельной шелухи, яблочных огрызков – и, может быть, обильно посыпать все это специальным порошком, ускоряющим разложение. На кухне имелся целый мешок такого порошка. Было уже семь часов; совсем стемнело. Том вернулся домой, поставил вилы в сарай и, заметив, что свет в ванной мадам Аннет все еще горит, спустился в погреб. Теперь он уже не так страшился прикоснуться к Мёрчисону – мертвому телу, как это обычно называют, и засунул руку во внутренний карман его пиджака, надеясь найти там паспорт и билеты на самолет. Но там был только бумажник, из которого выпали на пол две визитные карточки. Поколебавшись, Том положил бумажник вместе с карточками обратно. В боковом кармане пиджака не было ничего, кроме брелка с ключом, – Том не стал его трогать. В карман на левом боку, на котором Мёрчисон лежал, залезть оказалось труднее – застывшее тело было твердым, как статуя, и весило примерно столько же. Карман оказался пустым. В брюках Том нашел смесь английских и французских монет, которые он оставил на месте, как и два кольца на пальцах Мёрчисона. Если уж труп обнаружат рядом с его домом, то все равно будет ясно, кто это такой, – мадам Аннет видела Мёрчисона. Поднявшись по лесенке, Том выключил свет в погребе.

После этого Том принял ванну и едва успел вылезти из нее, как услышал телефонный звонок. Он поспешил к телефону, всей душой надеясь, что это Джефф с какой-нибудь обнадеживающей вестью. Хотя какую обнадеживающую весть мог бы он сообщить?