Марина Соколова - Ринама Волокоса, или История Государства Лимонного Страница 18

Молодые женщины бросили друг на друга любознательные взгляды: Ринама похудела и повзрослела, а Кежа пополнела и постарела. Ринама присмотрелась и прислушалась: взгляд у бывшей однокашницы был затравленный, движения — скованные, а голос — еле слышный. Ринама отшатнулась от плохой кежиной копии и побежала смотреться в зеркало — глаза у неё по-прежнему были синие и озорные. Женщина попробовала голос — он звучал красиво и уверенно; потом улыбнулась своему отражению, спрятала зеркало в сумочку и под модную песенку втянулась в увлекательный технический перевод. За этим легкомысленным занятием её застали запыхавшиеся майор и подполковник, с которыми переводчица делила рабочее помещение. Офицеры принялись дуэтом отчитывать свою подшефную, на что Ринама весело ответила: «Разве я плохо пою?» Вместо того чтобы развеселиться, шефы озабоченно раскудахтались и выскочили из комнаты. Через пять минут они вернулись вместе с живым наглядным пособием. Это была переводчица Тира из смежного помещения. По приказу майора Тира пять раз обошла вокруг стула, а по приказу подполковника поставила стул на место. После чего офицеры отпустили наглядное пособие и красноречиво посмотрели на Ринаму. Ринама успела проработать в «ящике» пять дней. Она сразу учуяла тяжёлую атмосферу, но решила не поддаваться и не торопилась разочаровываться. Заткнув нос, Ринама устремлялась в свою комнату, открывала форточку и углублялась в вожделенные переводы, которые вызывали у неё лёгкую эйфорию. Получив инструкции начальника, появлялись военные дебилы, закрывали форточку, а потом велели «товарищу переводчице» её открыть. «Товарищ переводчица» отвечала: «Не надо было закрывать» и затыкала уши берушами, чтобы не слышать нудную лекцию о том, что гражданские подчиняются военным и должны выполнять их приказы. Кабинетные офицеры сильно смахивали на детдомовского директора и вызывали у Ринамы внутренний смех. Она собиралась их игнорировать так же, как игнорировала бывшего начальника. Уверенная в своей центрально-совковой эксклюзивности, Ринама рассчитывала избежать участи одеревенелых сослуживцев. Но издевательство над Тирой ошеломило и потрясло гордую женщину. Впервые в жизни она видела, как один взрослый человек унижает другого взрослого человека, а униженный и оскорблённый безропотно сносит издевательства. И где? Не в какой-нибудь Акимере, в которой аборигены живут в резервациях, а в родной Лимонии — через 65 лет после Ноябрьской революции! Правда, в детском доме Ринаме приходилось отнимать у садистов окровавленных детей; но то были несовершеннолетние изверги, которых государство справедливо отобрало у преступных родителей и определило в детский дом на перевоспитание. Ксегенские офицеры в роли детдомовских садистов? Ксегенская переводчица в ипостаси акимерзкого негра?

Схватив в горячке какую-то папку, Ринама со всех ног бросилась к Кеже, потому что бросаться больше было не к кому. Майор что-то прошипел вслед, но подшефная отмахнулась от него, как от назойливой мухи. Ринама увела Кежу в туалетную комнату и поделилась с ней ужасными впечатлениями. В ответ тихим голосом Кежа рассказала собственную поучительную историю.

В «почтовом ящике» поклонница Рафаэля пережила три стадии: возмущение, сопротивление, смирение. Стадия возмущения наступила на второй день её пребывания на блатной работе после того, как военный переводчик в звании майора вырвал из её рук телефонную трубку и не разрешил закончить разговор с больным сыном. Стадия сопротивления последовала за пятью-шестью подобными инцидентами и закончилась вскоре после того, как имя взбунтовавшейся переводчицы в совокупности с нелестными эпитетами зазвучало со всех трибун полусекретного учреждения. С тех пор издёрганная нервная система выдерживала только стадию смирения. Ринаму интересовало, не собирается ли смиренная переводчица поменять работу. «А куда мне идти?» — последовал смиренный вопросительный ответ Кежи. Ринама вынула из кармана круглое зеркальце, надела на лицо вызывающее выражение и сделала аутотренинг, чтобы быть готовой к любым неожиданностям.

17

Первая неожиданность ожидала её дома в лице квартирной хозяйки Ваклы, которая нагрянула сообщить, что Ринаме пора освобождать её жилплощадь. Повзрослевшей и возмужавшей в коммуналке квартиросъёмщице было жалко расставаться с Рушниковым переулком; она не сомневалась в том, что инициатива исходит от нового ваклиного мужа. Молодой по имени Напетс был моложе жены и держал её в ежовых рукавицах.

До него Вакла предвосхищала свои приходы телефонными звонками; она была тактична и доброжелательна, услужлива и добросердечна. Напетс круто взялся за перевоспитание жены, изживая из неё невыгодный либерализм. Вакла никогда ему не противоречила, но за его спиной поступала по-своему. Кроме комнаты в коммуналке, у неё была собственная изолированная квартира, которой хватало и мужьям, и любовникам, — пока очередь не дошла до Напетса.

Молодой Напетс требовал жилищной компенсации за свой возраст — и Вакла в конце концов дрогнула и уступила. После короткой дискуссии Ринама снарядила Жреса на поиски новой жилплощади, а сама кинулась в «ящик» навстречу новым неожиданностям, которые не заставили себя долго ждать. Абсолютно неожиданно для Ринамы дебильные шефы близко к тексту пересказали своей подшефной историю падения Кежи на дно «почтового ящика». Собственно говоря, с этого началась двойная реально-фантастическая жизнь обычной ксегенской женщины.

Ринама изумилась и стала выяснять, откуда офицеры узнали подробности конфиденциальной беседы. Подумала — подумала и пришла к выводу, что «ящик» пользуется услугами стукачей. Вместе со своим поколением, воспитанным благородной ксегенской пропагандой, Ринама относилась к доносительству с отвращением и презрением. От мысли о стукачах её стошнило, но она взяла себя в руки и продолжила собственное расследование. Дедуктивный метод Шерлока Холмса увенчался скорым успехом, тем более что «маскировка» стукачей оставляла желать лучшего. Главной стукачкой оказалась секретарша начальника отдела — полковника Ровтепа. Ринама выследила, как секретарша присоседилась к двум откровенничающим переводчикам, повернувшись к ним для конспирации широкой и жирной спиной. По окончании нелицеприятного разговора шпионка неуклюже вломилась в кабинет начальника и что-то зашептала ему на нечистое, волосатое ухо. Ровтеп грозно нахмурился и хорошо поставленным голосом вызвал на «проработку» проштрафившихся подчинённых.

«Проработанные» особи вышли из кабинета с понурым видом и строевым шагом отправились на рабочие места. Помимо старшей доносчицы, Ринама разоблачила ещё двух-трёх её заместителей. Ошеломлённая женщина заявила Жресу, игравшему в следствии роль Ватсона, что она намерена поменять работу. Усталый супруг был занят поисками новой чужой квартиры и попросил дражайшую половину «подождать до лучших времён». Ринама временно закрыла глаза на безобразия, расплодившиеся в негласном учреждении, и всю свою энергию направила на поддержку замотанного Жреса. Общими усилиями они обнаружили пустую квартиру в Подсовковой области, но первая попытка оказалась неудачной. Хозяином квартиры был некий Тепя, отправившийся на заработки на Далёкий Восток.

Тепя был практичным мужчиной и письменно поручил своему подсовковому другу «сдать квартиру приличным ребятам». Однако на Далёком Востоке Тепя не задержался, потому что он был сильно пьющим мужчиной; его быстро раскусили и выгнали с работы. Обиженный алкоголик немного помыкался по свету, пропил последние деньги, проголодался — и вернулся домой. Приспособив под пьянку большую комнату, кухню и лоджию, великодушный Тепя позволил молодожёнам жить в меньшей комнате «хоть до светопреставления». Не дожидаясь конца света, Жрес и Ринама взяли ноги в руки и убежали от тепиных алкогольных конвульсий в другой подсовковый городок под названием Вескдод.

Новые квартиродатели согласились на умеренную плату, за деньгами приходили раз в месяц, а в остальное время изредка беспокоили квартиросъёмщиков телефонными звонками. Обретшие покой супруги смогли вернуться к добросовестному исполнению своих служебных обязанностей.

Ринама вышла из озабоченной задумчивости и вникла в нудные речи офицеров, ожидая услышать очередную назидательную нотацию. Но услышала совсем другое: майор и подполковник обсуждали заговор машинисток в присутствии младшей переводчицы — не то из непроходимой глупости, не то из необозримого превосходства. Ринама стыдилась подслушивать, но офицеры говорили слишком громко.

— Что — у них это обычная практика? — спросил майор.

— Похоже на то. Раньше особо не обращали внимания, — ответил подполковник.

— И что намерены делать? — деловито осведомился майор.