Марина Соколова - Ринама Волокоса, или История Государства Лимонного Страница 19

Новые квартиродатели согласились на умеренную плату, за деньгами приходили раз в месяц, а в остальное время изредка беспокоили квартиросъёмщиков телефонными звонками. Обретшие покой супруги смогли вернуться к добросовестному исполнению своих служебных обязанностей.

Ринама вышла из озабоченной задумчивости и вникла в нудные речи офицеров, ожидая услышать очередную назидательную нотацию. Но услышала совсем другое: майор и подполковник обсуждали заговор машинисток в присутствии младшей переводчицы — не то из непроходимой глупости, не то из необозримого превосходства. Ринама стыдилась подслушивать, но офицеры говорили слишком громко.

— Что — у них это обычная практика? — спросил майор.

— Похоже на то. Раньше особо не обращали внимания, — ответил подполковник.

— И что намерены делать? — деловито осведомился майор.

— Сначала поговорить со старшей машинисткой, — задумчиво объяснил старший товарищ. — Надо посмотреть дальше. Скоро придёт ещё одна новенькая. Интересно, что они ей скажут.

— Так и сказали: надо держаться вместе, а то сожрут?

— Слово в слово. Порядки им наши, видите ли, не нравятся. Что-то они затевают.

Майор поймал напряжённый взгляд Ринамы и подмигнул подполковнику. Старший по званию привычно зыкнул на подшефную и погрузился в перевод. «И у машинисток — стукачка», — с омерзением подумала Ринама, демонстративно встала из-за дубового стола и пошла отвести душу подружке по несчастью. Кежа была на рабочем месте одна-одинёшенька.

— А где шефы? — поинтересовалась Ринама.

— Вызвали к начальству, — поморщившись, прошептала старшая переводчица.

Подозрительная женщина проверила коридор, заглянула в шкаф и даже под стол и только после этого приступила к разговору.

— Ты не забыла стройотряд? Как там было хорошо, — пустилась в воспоминания Ринама. — Все заболели дизентерией, а ты — нет.

— Потому что я не ела помидоры, — напомнила Кежа.

— Я заработала сорок «деревянных», — похвасталась «цинафрийка».

— Я больше: я собирала арбузы, — возгордилась «панисийка».

— Давно Рафаэль не приезжал, — сказала приятное Ринама.

— Мне не до него, — неожиданно ответила Кежа.

— Я собираюсь уходить, — высказала главное младшая переводчица.

— Есть куда? — сразу поняла старшая переводчица.

— Пока нет, но Жрес уже ищет, — Ринама хотела добавить про стукачей, но что-то её удержало, — может быть, сложная предусмотрительность, а может быть, примитивный страх.

— Счастливая, — с завистью прошептала бывшая поклонница Рафаэля.

На этом разговор кончился — из-за кежиных шефов, которые с шумом вломились в рабочее помещение. Ринама мгновенно ретировалась, потому что все офицеры «почтового ящика» были похожи друг на друга, как почтовые конверты. Она напустила на себя вызывающий вид и на всякий случай приготовила тираду для «почтовых» шефов. Но ни вид, ни тирада Ринаме не понадобились, потому что ни майора, ни подполковника на рабочих местах не было. Они явились через четверть часа, пристально посмотрели на переводчицу, а потом заговорщически — друг на друга. Ринама, привыкшая к разным офицерским взглядам, сосредоточилась на захватывающем переводе. Но в её внутренний монолог постоянно вмешивались громкие мужские голоса.

— Ты был в стройотряде? — пробасил любопытный майор.

— Да, как все, — баритонно отозвался подполковник.

— Мы заработали по сорок «деревянных», — громогласно сообщил майор.

— Мы больше, мы работали на арбузах, — крикливо похвастался подполковник.

— А вы болели дизентерией? — театрально поинтересовался майор.

— А как же! Кроме меня: я не ел грязных помидоров, — отрапортовал подполковник.

«Где-то я уже слышала этот диалог. Может быть, в кино?» — нехотя подумала Ринама. И тут же всколыхнулась: «Боже правый! Так это же… Кежа — стукачка?!» Переводчицу как ветром сдуло. Тем же порывом её прибило к кежиному дубовому столу. «Ты что — стукачка?» — выпалила Ринама, не обращая внимания на обомлевших офицеров. «У тебя температура?» — шёпотом полюбопытствовала Кежа. «Ты кому-нибудь передавала наш разговор?» — не унималась взбесившаяся правдолюбка. «За кого ты меня принимаешь?» — тихо оскорбилась Кежа. «Тогда откуда офицеры узнали про стройотряд?» — сбавила тон Ринама. «Понятия не имею», — пожала плечами Кежа. «Товарищи переводчицы, займитесь работой», — в унисон произнесли кежины шефы. «Ты права. У меня, точно, поднялась температура», — задумчиво извинилась Ринама.

От дальнейших извинений её избавил мелодичный звонок, оповестивший о конце рабочего дня. Ринама наспех попрощалась с приятельницей: ей не терпелось остаться наедине со своими мыслями. Идеи, как пчёлы, роились в голове, но им явно недоставало матки, чтобы привести их в порядок. «Они пересказали наш разговор. Зачем? Они живут в другом мире, мне его не понять, — мыслила Ринама под квадратный стук колёс сначала в метро, потом — в электричке.

— У них нет логики. А что у них есть? Маразм. Может быть, это маразматическая логика. Они подслушивают. Это их логика, их образ жизни. Они нас подслушали. Но как? Их рядом не было, никого не было. Они подслушали издалека. Они не летучие мыши, у них нет локаторов. Господи, помилуй! У них есть подслушивающие устройства! Ну вот, обошлась без матки», — последнюю фразу Ринама произнесла вслух. Сидящая напротив пожилая женщина расценила её, как сигнал к разговору: «Я тоже знала одну даму, которая родила без матки», — охотно забалаболила попутчица. «Что за глупости вы говорите!» — не снесла неправды невежливая девушка. В купе разгорелась жаркая дискуссия, которая приятно разморила Ринаму. Обладательница государственного секрета, сомкнув тяжёлые веки, ехала навстречу небывалым приключениям.

Интересно: зачем человеку приключения?

Странный вопрос — затем же, зачем и жизнь.

А зачем человеку жизнь? Так ведь она не спрашивает разрешения. Она приходит и уходит, и человек существует, пока у него есть жизнь. Если жизнь сложилась, значит, получилась судьба. У Ринамы получилась судьба, богатая приключениями. Такой богатый урожай она собирала повсюду, где сеяла свой невыносимый характер, начавшийся с привычки к порядочности, независимости и чувству собственного достоинства.

— Они решили со мной поиграть, — подвела Ринама итоги необычного рабочего дня.

— Игруны, — презрительно отозвался супруг.

— Ну что же, поиграем, — решила свою судьбу искательница приключений.

— Зачем тебе это? — недоуменно поморщился Жрес.

Но переубеждать Ринаму у него не было времени, потому что началась Переделка, внёсшая коррективы в миллионы человеческих жизней.

18

Последний ксегенский доходяга быстро дошёл до ручки; за неимением других доходяг, лимонцам спустили сверху молодого, энергичного Борвёгача, который круто взялся за реформы.

Ксегенский народ отнёсся к нововведениям, как к очередной кампании, и привычно ждал, когда они кончатся. Но Борвёгач заявил, что они не кончатся, потому что это не кампания, а революция. Разумеется, народ не поверил очередному ксегену. Ему неохота было революционизироваться; он продолжал дремать — дома, на работе, в метро, в электричке — повсюду, потому что это было его излюбленное состояние. Очнувшись от дремоты, он натыкался на растиражированный лозунг: «Слава мне и моему ксегену!» и с удовольствием потешался над собой и над своим ксегеном; отсмеявшись, без промедления возвращался в спокойную, сытную, привычную дрёму. Зато активно зашевелились «слуги народа», которые держали нос по ветру. Прислушиваясь к словоохотливому Борвёгачу, они учуяли, что пахнет большой кровью. Первыми задёргались блатные конторы, среди которых самым первым был жресин ИНИ. Засучив рукава, блатные начальники показушно бросали в жерло Переделки первые невинные жертвы. Жрес занял длинную очередь и, продвигаясь к переделочной печи, соображал, как ему лучше избежать малопривлекательной участи. Очередь состояла из одних гражданских. В военном исследовательско-научном санатории военные находились на привилегированном положении, с которым очень не хотели расставаться. Более того, они рассчитывали за счёт Переделки укрепить своё благополучие, расправившись с гражданскими конкурентами. Жрес не собирался ждать, когда с ним расправятся в благодарность за высококвалифицированный труд, и, пораскинув мозгами, активно взялся за поиски нового рабочего места. Параллельно он искал работу для уязвимой жены, которая шалела в кошмарном пережитке линтасского режима.

Однако Ринама не осознавала степень опасности. Она не представляла, что её единственно любимая страна может её подвести. Как всегда, Лимония расправлялась со своими лучшими, самыми преданными гражданами. Но пока это было похоже на игру впавших в детство взрослых людей. Ринама постепенно входила в роль и втягивалась в двойную жизнь. Каждое утро она появлялась в «почтовом ящике» за четверть часа до мелодичного звонка, чтобы успеть произнести монолог, предназначенный для подслушивающего устройства.